Конец радуг

– Ну ладно. Тогда я поскакал. – Кролик округлил глаза. – Совершенно очевидно, что вам нужен расходник, кто-нибудь, чтобы прикрыть вашу операцию от американцев. Хорошо. Я вас прикрою. Но помните: мои услуги очень дороги, и я не забуду истребовать плату.

Кейко рассмеялась.

– Нет нужды в подобной мелодраме, мистер Кролик. Мы наслышаны о ваших умениях.

– Совершенно верно! Наслышаны, но пока не верите. Ну что ж, я удаляюсь разнюхать, как обстоят дела в Сан-Диего. Через пару недель вернусь. К тому моменту у меня будет что вам предъявить. И, что важнее для меня, моя необъятная фантазия уже подкинет сумму первого платежа по схеме, любезно предложенной Столь Похожим на Немца Господином. – Он едва заметно поклонился Гюнберку.

Мицури и Браун источали молчаливую озадаченность, поэтому беседу пришлось поддержать Альфреду.

– Тогда и початимся опять. Пожалуйста, помните, что на данный момент нам нужен только обзор. Мы хотим знать, кого вы в состоянии рекрутировать и как планируете использовать.

Кролик потрогал свой нос.

– Я буду сама избирательность. Я всегда знаю больше, чем делюсь. Но вам троим стоило бы серьезно улучшить свои перформансы. Вот, скажем, вы, Столь Похожий на Немца, попросту стереотипны и устарели. А вы, сеньора, прикрываетесь произведением импрессионизма, которое ничего не утаивает и ничего не обнажает. Кому могут быть так интересны биотех-лаборатории Сан-Диего? Действительно, кому? Ну а ваш… – Кролик указал на Васа, – ваш легкий колумбийский акцент все же чувствуется.

Зверек рассмеялся и соскочил со столика.

– Скоро поболтаем.

Альфред откинулся в кресле и проследил, как удаляется серый кролик, снуя между ногами прохожих. Наверное, у него был пропуск на фестиваль, поскольку они его явно тоже видели. Он не стал исчезать в мгновение ока – пуфф, и нету, – но предпочел оставаться видимым все двадцать метров вверх по Каррер-де-Сарденья, после чего шмыгнул в переулок и пропал, окончательно и вполне естественно.

Три разведчика мгновение сидели в притворно уютной тишине. Гюнберк склонился над виртуальным вином, Вас потягивал настоящую риоху и любовался ходульными марионетками, готовящимися к послеобеденному параду. Трое удачно вписывались в обыкновенную туристическую круговерть квартала Фамилия, вот только туристы, оплатившие столик в кафе на Каррер-де-Сарденья, обычно предпочитали присутствовать физически полнее чем на треть.

– Он и правда исчез, – сказал Гюнберк без особой в том нужды: все трое видели сводку от евросоюзовских аналитиков. Прошло еще несколько секунд. Присоединились японская и индийская разведки: личность Кролика выявить не удалось.

– Уже неплохо, – констатировала Кейко. – Он вышел сухим из воды. Возможно, сумеет нас прикрыть.

Гюнберк устало повел плечами.

– Возможно. Но до чего противный позеришка… Его образ дилетанта клиширован за столетие и возрождается при каждом технологическом обновлении. Думаю, ему лет четырнадцать, и он из штанов вон лезет, чтобы прославиться. – Он бросил взгляд на Васа. – И это лучший спец, которого вы откопали, Альфред?

– Гюнберк, его репутация не подделана. На его счету проекты, мало уступающие в сложности нашему заданию.

– Это исследовательские проекты. Он может оказаться – как бы удачней выразиться? – погонщиком гениев. Нам требуется более прямое вмешательство.

– Ну он выцепил все подсказки, которые мы ему подкинули. – Акцент Альфреда и мнимая улика сетевого происхождения Кейко.

– Ach ja [2] . – Гюнберк внезапно усмехнулся. – Несколько покоробило, что меня обвиняют в переигрывании роли, а ведь я всего лишь остаюсь собой! Да, теперь мистер Кролик нас южноамериканскими наркобаронами считает.

2

О да (нем.).

Изменчивый кристаллический туман, которым представлялась Кейко, изобразил нечто похожее на улыбку.

– В каком-то смысле это объяснение правдоподобнее реальности.

Выжившим в наркокартельных войнах последнее десятилетие принесло невзгоды; доступ к экстази и прочим усилителям кайфа стал почти повсеместным, и конкуренция выполнила задачу, которую не удалось реализовать силой закона. Однако наркокартели все еще превосходили богатством многие малые страны, и те, кто окопался в неудавшихся государствах, вполне мог решиться на безумную затею вроде той, какую троица завуалированно очертила в задании Кролику.

– Уверен, что с Кроликом получится сладить, – сказал Гюнберк. – Достаточно ли он компетентен? Это куда менее вероятно.

– У вас появились сомнения насчет нашего небольшого проекта, Гюнберк? – Кейко заговорила своим настоящим голосом. Тон ее выражал легкомыслие, но Альфред догадывался, что у нее свои, и очень глубокие, подозрения.

– Разумеется, – сказал Гюнберк, которому на миг изменило самообладание. – Смотрите. Технологические сюрпризы террора – величайшая угроза выживанию человеческой расы. Сверхдержавы – мы, Китай и США – уже давно в мире, в основном потому, что мы эту угрозу осознаем и дисциплинируем остальных. А теперь оказывается, что американцы…

Кейко вставила:

– Но, Гюнберк, нельзя быть уверенными, что это американцы. Лаборатории Сан-Диего оказывают поддержку исследователям по всему миру.

– Это так. И неделю назад я бы тоже сомневался. Но сейчас… подумайте: испытание оружия было мастерски закамуфлировано. Шедевр. Нам невероятно повезло это заметить. Терпение и профессионализм уровня сверхдержавы – приметы этого теста. У сверхдержав свои бюрократические препоны, им свойственна инерция. Полевые испытания по мере необходимости проводятся вовне, но они не разрабатывают системы оружия в лабораториях, которые не контролируют полностью.

Кейко издала звук, подобный далекому перезвону колокольчиков.

– Но какая польза сверхдержаве от усовершенствованного метода доставки чумы? В чем профит?

Гюнберк кивнул.

– Да, стратегия массового уничтожения более пристала бы секте, а не сверхдержаве. Вначале я не знал, что и думать: какой-то алогичный кошмар. Но мои аналитики снова и снова уточняли оценку. Они пришли к выводу, что Турронский симптом – не просто заменитель смертоносной болезни. Напротив, это самая существенная характеристика испытаний. Враг стремится к большему, нежели мгновенный биологический удар. У врага скоро появится эффективная технология ЛТМП.

Кейко погрузилась в полнейшее молчание, даже ее кристаллы перестали шевелиться. ЛТМП. Это из научно-фантастического жаргона рубежа столетий: Лучше Ты Мне Поверь. Сиречь – оружие массового ментального контроля. Слабые, общественные формы ЛТМП направляли всю историю человечества, но уже более ста лет темой академических исследований была возможность неотразимого убеждения. Последние тридцать лет считалось, что технология позволит достичь этой цели. А последние десять лет те или иные варианты ее испытывались в тщательно контролируемых лабораторных условиях.

Кристаллы сдвинулись: Альфред почувствовал, что Кейко смотрит на него.

– Альфред, это может оказаться правдой?

– Боюсь, что да. Мои сотрудники изучили отчет. Гюнберку исключительно повезло обнаружить одновременное испытание двух радикальных инноваций. Побуждение к покупке туррона гораздо селективней, чем требовалось бы для теста удаленного инициирования заразы. Злоумышленники отдавали себе отчет в том, что кодируют: вспомните рекламу нуги для прикрытия. Мои аналитики уверены, что меньше чем через год у врага уже может появиться технология более продвинутого семантического контроля.