Конец радуг
Шрифт:
Роберт пожал плечами. Факультетские компьютеры пережили несколько обновлений, и… Он поднес палец к строке со словами WinME и нажал. Никакой паузы, никаких памятных ему задержек при загрузке. Внезапно прозвучала знакомая раздражающая стартовая мелодия: она пришла словно бы отовсюду, а не с листа бумаги. Страница налилась цветом и запестрела иконками. Роберта захлестнула волна ностальгии: сколько часов он убил перед мерцающими компьютерными экранами…
Рид усмехнулся.
– Хороший выбор. Эту WinME уже давно можно арендовать без проблем. Выбрали бы вы Эпифанию, пришлось бы продираться через джунгли лицензионных соглашений… О’кей, остальное вам должно быть почти полностью знакомо. Клиника Крика даже обеспечивает фильтрацию некоторых современных сервисов для вящего сходства с сайтами, открываемыми через браузер.
Роберт прислушивался к речи Вебера: смесь наверняка устаревших сленга и технического жаргона, подчеркнутая живость и построение фраз, вероятно, выдают сарказм. Когда-то ему этого бы хватило, чтобы составить представление о чуваке. Сегодня, только вынырнув из мрака старческого маразма, он не мог быть в себе уверен. И для надежности прозондировал почву:
– Так что же, я снова как молодой?
Рид откинулся в кресле и весело рассмеялся.
– Хотел бы я ответить на этот вопрос, Роберт. Вам семьдесят пять, в теле может сломаться много такого, о чем врачи представления не имеют. Но я занимаюсь вашим случаем уже шесть месяцев. Вас, человече, вернули из мертвых. Альцгеймер почти прошел. Имеет смысл испробовать на вас и другие препараты. Вас кое-что удивит, в основном приятно. Просто расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. Например, я подметил, что вы сразу узнали своего сына.
– Д-да.
– Неделю назад я побывал здесь. Тогда вы не узнавали его.
Странно было вглядываться назад в этот сумрак, но…
– Да. Я был уверен, что у меня нет сына. Я не так стар. Мне просто хотелось домой, в смысле, в дом моих родителей, в Бишопе. Меня даже сейчас удивляет, что Боб такой взрослый. – Тяжкий груз следствий из этого факта упал на его плечи. – Значит, мои родители мертвы…
Рид кивнул.
– Боюсь, что так, Роберт. Вам предстоит вспомнить почти всю жизнь.
– По кусочкам, как петчворк? Или старые воспоминания проявятся первыми? Или я застряну в какой-то точке?..
– Доктора вам пояснят лучше меня. – Рид помедлил. – Роберт, послушайте, тут вот еще что… Вы ведь были профессором, не так ли?
Поэтом! Но он сомневался, что этот ранг произведет на Рида большее впечатление.
– Да. Профессором… в смысле, заслуженным, на пенсии. Английская филология и литература. Стэнфорд.
– Хорошо. Вы были умным человеком. Вам многому придется научиться, но я уверен, что ваши таланты к вам вернутся. Не паникуйте, если не сможете чего-то вспомнить. Но и не давите на педали слишком сильно. Практически ежедневно врачи будут восстанавливать какие-то дополнительные способности. В теории так вам должно быть проще. Правы теоретики или нет, но это не имеет значения, если вы расслабитесь и сохраните спокойствие. Помните, у вас большая любящая семья.
Лена. Роберт на мгновение потупился. Не совсем возвращение в детство, но вроде второго шанса. Если болезнь Альцгеймера полностью прошла, если, если… тогда, возможно, ему осталось еще лет двадцать – наверстать упущенное. Две цели: поэзия и…
– Лена.
Рид склонился к нему.
– Что вы сказали?
Роберт поднял голову.
– Моя жена. Я хотел сказать, бывшая жена. – Он попытался вспомнить еще что-нибудь. – Боюсь, что никогда не вспомню, как оно повернулось после того, как я с катушек съехал.
– Как я уже сказал, не переживайте по этому поводу.
– Я помню, что был женат на Лене и растил Бобби. Мы разошлись много лет назад. Но я… я также помню, что она была со мной, когда Альцгеймер меня реально подкосил. А теперь снова пропала. Рид, где она?
Рид нахмурился, потом, подавшись вперед, застегнул сумку с оборудованием.
– Мне жаль, Роберт, но она умерла два года назад. – Поднявшись, он осторожно похлопал Роберта по плечу. – Думаю, мы сегодня достигли отличного прогресса. Мне пора бежать.
В былой жизни Роберт Гу технологией интересовался даже меньше, чем текущими событиями. Природа человека не меняется, а задача поэта – выделить и отобразить эту неизменную суть. Теперь… блин, я воскрес из мертвых! Спору нет, это уже нечто новое под солнцем, технологический кунштюк слишком серьезный, чтобы его игнорировать. Новый шанс в жизни, возможность продолжить карьеру. И вполне ясно, в каком направлении ее продолжать: начиная от «Тайн веков». Он истратил пять лет на поэмы из условного цикла. «Тайны ребенка», «Тайны молодых влюбленных», «Тайны старика»… Что до «Тайн пути к смерти», то это подделка от начала до конца, написанная прежде, чем он начал умирать сам, и неважно, что ее, кажется, считают лучшей частью цикла. А теперь… да, нечто новое: «Тайны вернувшегося». Идеи зарождались, стихи, несомненно, воспоследуют.
С каждым днем он ощущал в себе новые перемены, старые преграды без предупреждения рушились. Он спокойно воспринял совет Рида Вебера терпеливо отнестись к временным ограничениям. Столько перемен, и все они – к лучшему. Настал день, когда к нему вернулась способность ходить, пускай и дергающейся, неустойчивой походкой. В тот первый день он падал трижды и с каждым разом едва поднимался.
– Если не ушибете голову, профессор, все с вами будет в порядке, – говорил Рид.
Понемногу навыки ходьбы улучшились. К тому же он и руками теперь многое мог делать, ведь он видел: по-настоящему видел. Больше нет нужды вслепую лапать окружающее. Раньше он никогда не понимал, насколько важно зрение для координации движений. В трех измерениях объекты способны одурачить, подставить, запутать бесчисленным множеством способов; без зрения приходится действовать методом компромиссов и ошибок. Больше не приходится. Мне это уже не нужно.
А спустя еще два дня… он сыграл партию в пинг-понг с внучкой. Он помнил этот стол. Он его купил маленькому Бобби тридцать лет назад. Он даже помнил, как Боб его ухватил и забрал с собой, покидая наконец дом в Пало-Альто.
Мири посылала мяч через стол на все лады – медленно и быстро, оттачивала технику. Роберт перебегал туда-сюда. Он без труда удерживал мяч в поле зрения, но приходилось бить по нему очень аккуратно, чтобы тот не улетел слишком высоко. Игра шла неторопливо и осторожно, пока Мири не вырвалась вперед со счетом 15:11. А потом он взял пять розыгрышей подряд, спазматически дергаясь при ударах: это каким-то образом помогало наотмашь посылать белый пластиковый шарик в дальние концы стола.
– Роберт, ну ты даешь! Ты же просто придуривался!
Бедная толстушка Мири вся запыхалась, пытаясь за ним угнаться. Роберт не умел придавать шарику вращение, но и Мири не была сильным игроком. 17:15, 18:15, 19:15. Потом вся мощь покинула его удары, и он снова стал неуклюжим рохлей. Теперь уже внучка с ним не церемонилась, а выиграла шесть розыгрышей подряд – и с ними партию.
А потом кинулась обнять его.
– Ты классный! Но ты меня больше не обманешь!
Не было смысла объяснять ей услышанное от Акино: реконструкция нервной системы будет порождать случайные всплески активности. Возможно, он обретет рефлексы атлета, но более вероятно, что кончится лечение чем-то близким к среднему уровню координации.
Забавно было снова обращать внимание на календарь. Дни недели потеряли значение еще до того, как он съехал с катушек. Но теперь по выходным внучка проводила с ним весь день.
– А на кого была похожа двоюродная бабушка Кара? – спросила она однажды субботним утром.
– Она была очень похожа на тебя, Мири.
Девочка вдруг улыбнулась – широкой, довольной улыбкой. Роберт догадался, что такой ответ и был ей желателен. Но это чистая правда, не считая того, что у Кары никогда не было проблем с весом. Мири действительно напоминала Кару в те годы взросления, когда почитание старшего брата как героя уступило место другим делам. Личность Мири представляла собой усиленную версию Кары. Очень умна, вероятно, смышленей своей двоюродной бабки, и уже проявляет характерные для нее качества: исключительную независимость и моральное превосходство. Ох, помню я эту постоянную заносчивость, – подумал Роберт. Постоянный источник раздражения; снова и снова сталкиваясь на этой почве, они в конце концов разругались и отдалились.