Конечная

Не знаю как насчёт счастья, но горы богатства тут бывают, то у одного удачливого торговца, то у другого. Переходят из рук в руки и не всегда добровольно. Здесь традиционно меняют продовольствие на дроидов и запасные части для сельхозоборудования на медкапсулы и расходники, на оружие и корабли. Прямой торговли рабами на приграничной станции нет, но есть разумные с долговременными контрактами. А если договориться то и рабов можно найти. Рядом со станцией висело несколько транспортников, неофициально называемыми скотовозами. Вот там и ждали своей участи в тесных трюмах на циновка расстеленных прямо на полу, с минимальными удобствами в виде бочек с водой и таких же бочек для испражнений. Такую картину нам обрисовал Славка, хлебнувший такого счастья на подобной станции.

Нас не интересовали рабы и контрактники, мало от них отличающиеся. Мы просто проходили здесь таможенный контроль. Первый же чернокожий офицер прибывший на катере с досмотровой группой и сунувшийся к шлюзу в попытке пройти на борт Колобка был остановлен парой "Пендр", вынырнувших из замаскированных ниш в шлюзе прямо под ноги Арварцу. Несколько взбледнувший таможенник вжался в стенку шлюза и заблажил:

– Это таможенный контроль! Я офицер пограничной службы!

– Проход на борт запрещён. Корабль является территорией под управлением аристо Саша ол Парса! Вот заполненная декларация. Прошу ознакомиться и покинуть шлюзовой отсек. На ознакомление даётся три минуты. Время пошло.

Что там можно изучать три минуты я не имел представления, так ка там просто было указано – контрабанды нет. Таможенник таращился на эту запись в электронном документе все три минуты и судя по активности протоколов связи он общался со своим начальством. Но ничего так и не придумав, пришлось нас пропускать. Поставив все необходимые транзитные отметки, мы продолжили свой путь. Естественно что не напрямую через Арвар, а вдоль границы. Нас даже сопровождал эскорт из пары крейсеров.

Два месяца полёта, оказалось это не много и не мало, а в самую ёлочку… Большинство экипажа почти закончили изучать основные наборы баз знаний и отрабатывали практику на тренажёрах. Мне удалось довести время работы симбионта в запредельном режиме до пятнадцати минут. Этого времени хватало для того чтобы разобраться с более чем пятью десятками противников, тратя на каждого от 15 до 20 секунд. Это если они не убегают, а стремятся сблизится. т.е. для выживания моим противникам может помочь только одна тактика – разлетаться во все стороны и надеяться то их не догонит мой истребитель. В паре с Улой тоже было всё очень интересно. Она сама не могла пока перейти на такой уровень восприятия, но зато стабилизировала меня и вместо 15 минут в одиночном режиме я получал бонус в 17-18 минут. Вот такая синергия слияния двух любящих сердец!

К подобному результату пока подобрались только Илья и Славка. У них выходило пять и восемь минут соответственно. Остальные пока только осваивали обычное слияние. Попробовали работать в группе Мы с Улой и Славка с Ильюхой. – это как говорят геймеры, полная имба.

Вихрь машин, перемещающихся по самым непредсказуемым траекториям и убийственно-точные выстрелы из казалось бы пустоты. Мы действовали как единый организм, перемалывая группу противников за группой. Один раз дроны, по наводке Коммандера, попробовали применить по нашей эскадрильи ОМП. Ага шарахнули ракетой с ядерной боеголовкой прямо в кучу-малу, пожертвовав остальными виртуальными бойцами. Что сказать, им почти удалось. Границы восприятия в этом режиме супер-слияния у меня были почти на всю систему. Почувствовав опасность, я сразу дал команду разлететься в стороны и заряд просто испарил основную группу наших противников, которые так и не успели понять, чего это мы все разом порскнули в стороны на форсаже. Затем мы спокойно добили выживших и устроили экстерминатус коварным ракетчикам-атомщикам.

В таких вот занятиях и пролетели эти месяцы полёта. Но всё заканчивается и мы наконец смогли исследовать систему, где по данным нашего анализа пираты проходят в Солнечную систему. Сканеры колобка дополненные выпущенными корветами-разведчиками показали наличие аномалии на границе системы. Пульсации гравитационного поля, целый спектр излучений, подозрительная чистота космоса в том месте для находится аномалия. Вся эта картина постепенно вырисовывалась на наших экранах. Непрерывным потоком шли данные с корветов расширяли наше представление о происходящем. Раздался голос Коммандера:

– Фиксирую очень слабый и нестабильный запрос на соединение. Запрос идёт по протоколам Д'жорей. Сильные помехи и постоянные обрывы канала.

– Откуда запрос? Здесь же пустая система?

– Направление сигнала совпадает с месторасположением аномалии.

– Но там же Земля!

– Приняв запрос, мы выясним это Саш!

– Хорошо, принимай вызов.Доклад сразу по опознанию вызывающего

– Принято!

Потянулись минуты ожидания. Мы попутно выпустили дроны-разведчики для картографирования системы. Они провозятся несколько недель, но у нас будут полные данные по системе.

Подал голос Коммандер.

– На связи экспериментальная портальная станция "Терса" Сообщение шлёт вспомогательный искин станции. Это не просто сообщение, а просьба о помощи. Я так понял что но тоже смог зафиксировать наше присутствие по эту сторону аномалии, там специальный комплекс по изучению порталов и гипера. и хотя энергии почти не осталось и большинство сенсоров сдохло или просто не работает, основной набор позволяющий определять что с другой стороны кто-то находится, вполне работоспособен. Но это не надолго – ещё года три-четыре и все. Станция окончательно выйдет из строя.

– Терса?Не Терра?

– Именно "Терса" Но если произносить с привычной вам землянам артикуляцией то можно произнести как "Терс" последняя гласная пропадает.

– Очень интересно! Одно из сохранившихся наименований земли на древних языках наряду с такими как Терра, Гея, Теллус звучит именно как ТЕРС! Это слово вроде из от праиндоевропейского "ters" происходит в значении «сухой; сушить», я в планетарии лекцию снимал и запомнил!

– Что будем делать? Без нашей помощи станция обречена.

– Можешь уточнить периодичность открытия червоточины?

– Нет необходимости. Искин станции откроет нам проход в любой момент. Наоборот, он был вынужден периодически сбрасывать излишки мощностей с помощью активации червоточины. Изредка он фиксировал проход неизвестных кораблей, но на запросы они не отвечали. Мы первые за много тысяч лет.

– Что-то не вяжется отсутствие энергии и сброс излишков!

– Дело в том, что это разные типы энергии. Для питания оборудования станции – это как земное электричество, а для открытия прохода целый комплекс излучений и полей. там свои накопители и они пополняются в автоматическом режиме. Затем переполнение и нужно открывать проход.

– Ну если так, то пусть открывает. Чип и Дейл спешат на помощь!

Коммандер хмыкнул и голосом мультяшного спасателя Рокфора подхватил:

– Сырр!

Вдоволь посмеявшись, мы дождались открытия червоточины. В чистом пространстве образовался неровный круг прохода, слегка подёрнутый рябью. Размеры окна позволяли провести не один Колобок, а пару. Причём не друг за другом, а рядом. Дождавшись стабилизации прохода мы двинулись вперёд. Никаких ощущений от перехода не возникало. Вот мы входим с одной стороны – какой-то миг, и мы уже на другой стороне. Проход за нами закрылся. Стала поступать информация о системе. Спектр излучений звезды, количество планет, их размеры. Да это Солнечная система. А вон та точечка на экране – это Земля. Но пока нам нужно не туда. У нас где-то рядом погибает древняя портальная станция, ещё и экспериментальная.

– Коммандер! Где находится станция?

– Вот отметка. Это Плутон, рядом один из его спутников – Харон. Отметка станции совпадает с положением Харона. Она на поверхности этого спутника.

– Вот это номер! Харон – это перевозчик душ в царство мёртвых… неприятная ассоциация. Хотя название то он получил после открытия, это где-то в конце 70-х годов XX века. Так что не считается…

Аккуратно мы зависли недалеко от поверхности спутника самой далёкой планеты Солнечной системы и на боте вылетели к подсвеченной посадочной площадке. Без этой подсветки мы могли искать эту точку до скончания века. Пассивная маскировка была очень качественной. Записывая все происходящее для последующего анализа мы приземлились, хотя правильнее сказать прихаронились. Открылся люк в склоне небольшого холма рядом с посадочным полем и мы попали во внутрь станции.