Конев против Манштейна. "Утерянные победы" Вермахта

Утром 11 февраля фон Манштейн силами до восьми танковых дивизий предпринял наступление на внешнем фронте окружения, нанося удар на Лисянку из районов западнее Ризино и Ерки. Навстречу им рвались части окруженной группировки. Все атаки на Ерки были отбиты, но в районе Буки противник сумел несколько потеснить войска 1-го Украинского фронта и к исходу дня выйти на рубеж Виноград – Бужанка. Для недопущения прорыва противника в стык фронтов генерал армии Конев к 10 часам утра 12 февраля перебросил в район Майдановки 27-ю танковую бригаду, которая была подчинена командующему 4-й гвардейской армией. Частям 21-го гвардейского стрелкового корпуса было приказано прочной обороной не допустить прорыва танков противника с юга на северо-восток и восток для выручки окруженных.

Выполняя поставленную задачу, 5-я гвардейская танковая армия к 11 февраля 29-м танковым корпусом сосредоточилась в районе Княжье, Лозоватка, 18-м танковым корпусом – в Михайловке, 20-м танковым корпусом – в Звенигородке. Для занятия обороны по р. Гнилой Тикич 12 февраля на участок Октябрь, Лисянка, Майдановка, Звенигородка выходили войска 4-й гвардейской армии, что позволило надежно обеспечить стык фронтов от прорыва танковой группировки противника к Лисянке из района Рубаный Мост – Ризино. С целью усиления направления Стеблев, Шендеровка (внутренний фронт окружения), где действовали войска 27-й армии 1-го Украинского фронта, генерал армии Конев повернул 5-й гвардейский кавалерийский корпус на 180 градусов, т. е. на запад, на Шендеровку.

Успешно действовали и войска правого крыла 1-го Украинского фронта. 11 февраля части 18-го гвардейского, 23-го стрелкового и 4-го гвардейского танкового корпусов 60-й армии при содействии авиации 2-й воздушной армии заняли Шепетовку.

Противник не оставлял надежды на прорыв из «котла». Ночью 12 февраля, как вспоминал Жуков, ему позвонил Сталин. Он сказал, что Конев сообщил, что у Ватутина ночью прорвался противник из района Шендеровки в Килию и Новую Буду. Жуков ответил, что ничего не знает об этом. Сталин потребовал проверить. Представитель Ставки немедленно связался с командующим 1-м Украинским фронтом. Действительно, противник пытался, пользуясь пургой, вырваться из окружения и даже успел продвинуться на два-три километра, но был остановлен. В своем донесении Сталину маршал Жуков более подробно осветил сложившуюся обстановку:

«У Кравченко (6-я танковая армия. – Авт.):

– противник силой до 160 танков с мотопехотой с фронта Ризино – Чемериское – Тарасовка ведет наступление в общем направлении на Лисянку и, прорвав первую линию 47-го стрелкового корпуса, вклинился в оборону до 10 км.

Дальнейшее продвижение противника было остановлено на реке Гнилой Тикич частями 340-й стрелковой дивизии и 5-го механизированного корпуса, составляющими вторую линию обороны, и резервными полками СУ-85.

За отсутствием связи с командиром 47-го стрелкового корпуса положение на левом фланге армии в направлении Жабинка – Ризино – Дубровка уточняется.

Сил и средств у Кравченко было достаточно для отражения атак противника, но Кравченко при прорыве первой линии нашей обороны потерял управление частями армии.

Приказал Николаеву (псевдоним Н. Ф. Ватутина. – Авт.) срочно развернуть в Джурженцы управление 27-й армией и подчинить в оперативном отношении Кравченко Трофименко (командующий 27-й армией. – Авт.).

Армию Богданова (2-я танковая армия. – Авт.) к утру 12 февраля главными силами сосредоточить в районе Лисянка – Дашуковка – Чесновка. 202-ю стрелковую дивизию развернуть на рубеже Хижинцы – Джурженцы, туда же подтянуть полностью укомплектованную бригаду Катукова (1-я гвардейская танковая армия. – Авт.).

Степину (псевдоним И. С. Конева. – Авт.) приказал в Лисянке к утру иметь от Ротмистрова две бригады и по реке Гнилой Тикич на участке Лисянка – Мурзинцы занять оборону, и в первую очередь противотанковую.

У Степина:

– армия Ротмистрова сегодня отразила атаки до 60 танков противника от Ерков в направлении Звенигородки. Разведкой установлено движение до 40 танков из Капустина на Ерки. Возможно, противник подтягивает на звенигородское направление танки с лебединского направления.

Степин к утру 12 февраля 18-й танковый корпус передвигает в Михайловку (восточнее Звенигородки) и 29-й танковый корпус в район Княжье – Лозоватка.

Армия Смирнова (4-я гвардейская армия. – Авт.) вела бой за Мирополье, Кошак, Глушки.

Для удобства управления с 12.00 12 февраля 180-я стрелковая дивизия Трофименко передается в состав 2-го Украинского фронта.

Приказал Степину 12.2.44 главными силами армий Коротеева (52-я армия. – Авт.) и Смирнова удар нанести с востока на Стеблев и в тыл главной группировки окруженного противника, готовящейся для выхода навстречу наступающей танковой группе.

Вся ночная авиация фронтов действует в районе Стеблева». [303]

К этому времени у Сталина созрело решение передать руководство войсками внутреннего фронта по ликвидации корсунь-шевченковской группировки в руки генерала армии Конева. Верховный Главнокомандующий сказал маршалу Жукову, что такая просьба исходит непосредственно от командующего 2-м Украинским фронтом. Руководство же войсками на внешнем фронте намечалось сосредоточить в руках командующего 1-м Украинским фронтом. Маршал Жуков посчитал это нецелесообразным.

303

Цит. по: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т. 3. С. 110—111.

И. С. Конев, вспоминая об этом эпизоде, отмечал, что Георгий Константинович в «Воспоминаниях и размышлениях» осветил этот вопрос не совсем точно.

«Я настойчиво уклонялся от подчинения мне 27-й армии еще и потому, – пишет Конев, – что, когда план взаимодействия между фронтами нарушен, переподчинение войск серьезно усложняется. Я искренне беспокоился за исход сражения. Ведь передача армии мне не увеличивала ее силы… Каждый поймет, что в такой сложной обстановке напрашиваться самому на переподчинение войск, не зная досконально обстановки на участке соседа, вряд ли целесообразно. В действительности Сталин 12 февраля 1944 года по ВЧ, возлагая на меня ответственность за ликвидацию окруженной группировки, сам настаивал на подчинении мне 27-й армии 1-го Украинского фронта. Я же, изложив свои мотивы, настойчиво отказывался от этого». [304]

304

Цит. по: Конев И. С. Записки командующего фронтом. С. 196.

После разговора с Коневым Верховный Главнокомандующий, недовольный прорывом противника, около пяти часов вечера 12 февраля направил маршалу Жукову весьма неприятную по содержанию директиву за № 220021: [305]

«Прорыв корсуньской группировки противника из района Стеблева в направлении Шендеровки произошел потому, что:

во-первых, несмотря на мои личные указания, у Вас не было продуманного общего плана уничтожения корсуньской группировки немцев совместными усилиями 1-го и 2-го Украинских фронтов;

305

Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы. 1944—1945. Т. 16 (5—4). С. 41—42.