Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации

Я приветствовал их, они приветствовали меня. И все были в приподнятом состоянии духа. Том самом, которое присуще исключительно победителям, этого не спутать ни с чем иным. Ведь была одержана не просто победа, не просто в первом крупном сражении этой войны… О нет, эта победа сопровождалась как бегством врага с поля боя, так и большими потерями в живой силе. О точных подсчетах говорить даже не приходилось, но в самом первом приближении северяне потеряли куда более десяти тысяч убитыми и пленными. Это всё вместе, учитывая сражение у брода Блэкберн. По нынешним временам – крайне кровопролитная битва. Для Америки особенно.

Само собой, что чуть ли не первый вопрос, заданный мною собравшимся у того дома в Сентервилле, где Борегар и Джонстон временно разместили свою ставку, прозвучал следующим образом:

– Можно ли прорваться к генералу Борегару с целью перемолвиться с ним несколькими действительно важными словами?

Ответ был получен почти незамедлительно. От Эванса, чем-то серьёзно недовольного.

– Командующий Потомакской армией жёстко спорит с командующим армией Шенандоа и объединенными армиями в целом. И я молю Господа, чтобы он образумил генерал-майора Джонстона.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил я, видя, что и с лица Джексона не сходит выражение глубокой и мрачной тревоги. – Ведь битва выиграна. Осталось лишь немного отдохнуть и идти на Вашигнтон. Достаточно будет не всех сил, а даже двух третей. Может даже половины из оставшихся боеспособными.

– Генерал Джонстон считает это рискованным, – скривился Эванс. – Он не хочет терять солдат вдобавок к тем почти четырём тысячам убитым и тяжело раненным.

– Янки потеряли больше! – горячась, выкрикнул бригадный генерал Бэртоу, явно не остывший после боя. Джорджианец, однако. Так сказать, земляк прежнего хозяина этого тела. – А этот… командующий, он апеллирует к президенту Дэвису, который скоро должен тут появиться!

– Здесь?

– Да, полковник, – вздохнул Эванс. – Прибывает поддержать своим присутствием армию. Достойный джентльмена поступок. Он ведь ещё не знает, что мы победили. Но генерал Джонстон уверяет, что именно указаниями президента руководствуется, не давая генералу Борегару начать марш на Вашингтон.

О-хре-неть! И еще два раза по столько! А я, клятый дурень, надеялся на лучшее. Ведь ещё там, в родном для себя времени, читая про эту войну, я сильно удивлялся, почему после выигранного сражения при Булл-Ране конфедераты не воспользовались столь шикарной возможностью. И тут та же бодяга начинается, несмотря на то что сражение выиграно с куда более разгромным счетом.

– Не понимаю… Ничего не понимаю!

– Зато понимаю я! – раздался злой до крайности голос Борегара, вышедшего из комнаты, где он беседовал с Джонстоном. – Джентльмены… Рад видеть вас живыми. И передайте Джексону, что желаю ему крепкого здоровья, его талант стоять как каменная стена во главе своих солдат незаменим и ещё не раз нам понадобится.

Адъютант Джексона стал быстро чиркать карандашом на листе, явно переводя сказанное Борегаром в начертанные слова, сейчас только и доступные контуженому и временно оглохшему генералу. Ну а командующий Потомакской армией продолжил плеваться ядом в сторону Джонстона. Причем делал это явно специально, не желая оставлять суть конфликта меж ними двоими.

– Оттуда, – палец указал на потолок, явно символизируя «высшие сферы» в лице президента и его министров, – Кое-кому мнится, что Линкольна достаточно испугать, но не «загонять в угол» взятием столицы. С ними хотят договориться, обойтись малой кровью, не усугубляя эту «войну, всем несущую лишь горе и разорение».

– Это хуже чем преступление. Это – ошибка, – процитировал я Талейрана, наполеоновского министра и гения дипломатии.

– Договариваться с побеждёнными – это слабость, – процедил Хэмптон, подошедший буквально минуту назад.

Бэртоу прорычал что-то невразумительное, но явно не в поддержку этих мирных инициатив. Джексон же что-то черкнул в блокноте. После чего его адъютант произнес написанное вслух:

– Кого боги хотят наказать…

Продолжения не требовалось, эту цитату любой образованный человек знал. Да-да, как раз про лишение разума. Борегар же, не то что успокоившись, но хоть немного взяв себя в руки, продолжил:

– Единственное, чего я смог добиться – разрешения использовать всю кавалерию для преследования отступающей армии Мак-Дауэлла. Всю – это добровольцев, которые сами вызовутся. Это немного, но хоть что-то. Догоняйте, рассеивайте, сокращайте их число. Пусть в их душах будет только страх. Я не могу приказать, но прошу. Не дайте ошибке политиков обесценить одержанную нами великую победу. Не все из вас согласны со мной, некоторые поддерживают решение Джонстона, – взгляд был направлен в сторону Эрли, Кука, Джонса, скользнул по Лонгстриту. – Но я вас прошу. Решайте, джентльмены.

– Та часть «Дикой стаи», которая умеет держаться в седле, с удовольствием развлечется отстреливанием убегающих янки, – усмехнулся я. – Да и «Легион» Хэмптона вряд ли откажется принять в этом участие. В нем есть кавалерия, и немало.

– Именно, – рыкнул командир «Легиона», всем нутром желающий продолжения битвы. А еще есть техасские рейнджеры. Я их командира видел, он рвется в бой, если только бригадный генерал Лонгстрит не станет слишком сильно возражать нашему… командующему, генерал-майору Джонстону.

– Техасские рейнджеры приписаны к моей бригаде, – пожевал губами Лонгстрит. – Им что индейцы, что американцы, лишь бы подраться. Я… не поддерживаю вас, джентльмены, но и запрещать техасцам ничего не стану.

Ну, с паршивой собаки хоть шерсти клок. Не мешает – и то ладно.

– Половину, – отчеканил осторожный Бонэм. – Может, правы вы, может, Джонстон. Но пощипать янки стоит. Главное не поддаться лишнему азарту.

– У меня не бригада, а смех, – невесело ухмыльнулся Эванс. – И всего две роты кавалерии. – Но я оторву уши их капитану, если он не будет пылать энтузиазмом.

– Благодарю вас, – коротко, но с чувством произнес Борегар. – Тогда не теряйте времени. Чем быстрее вы соберете кавалерийские части и отправите их за бегущей армией Мак-Дауэлла, тем больше ущерба им нанесете. Паника, она проходит. Но пока не прошла…

Это как раз понятно. У страха глаза велики. И не воспользоваться этим – большая глупость с точки зрения военного. И ошибка для политика. Президент Конфедерации Джефферсон Дэвис ошибся, а генерал Джонстон пошел у него на поводу или же ошибся и сам. Одно другого не лучше.

Зато в этой битве, выигранной нами, оформился костяк командиров, которые в дальнейшем должны будут составить победоносную плеяду военачальников. Борегар, Джексон, Бартоу, Эванс, может даже Хэмптон… И, конечно же, не стоило забывать про старого Ли, волею случая и президента оказавшегося вне сражения.

Ну а что же я? Я тоже получил очень многое и даже сверх того. И предстоящее участие в преследовании разбитой армии должно поставить жирную не точку, но запятую на дороге моей замысловатой жизни. Клянусь богами или демонами, забросившими меня сюда, – всё только начинается.