Конфетка

– Боже! – застонала я. – Как будто на лекции в фирме твоего отца побывала. У меня своя жизнь!

– Это ты Матвееву рассказывать будешь, если, конечно, успеешь хоть слово произнести, пока он тебя будет убивать.

Машка ушла, а я ощутила себя букашкой. Возможно, она была права, но я не представляла, как это можно сделать. Подойти к Матвееву и ещё больше перед всеми унизиться?!

Стас

Пискля меня избегала, и правильно делала! Моя ярость копилась, ждала своего часа. Я с трудом мог усидеть на месте и не оборачиваться назад, чтобы ещё раз не взглянуть на девчонку, которая не только узнала про мой секрет, но ещё и крупно подставила. Шанс представился на третьей перемене, когда мы пошли в столовую. Пискля нарочно пропустила всех вперёд и стояла в самом конце очереди. Я пристроился за двумя семиклашками, не спуская с неё глаз. Пискля набрала еды и двинулась к самому дальнему столику, втянув голову в плечи. Конечно, глупая девчонка знала, что последует расплата. Но ей ещё хватало наглости сидеть на уроках и вести себя так, будто ничего не произошло.

Я взял свой поднос и направился следом за ней, около столика мы поравнялись, и она испуганно выпучила глаза. Сперва хотел толкнуть её, но мимо нас прошёл тренер, поэтому пришлось встать боком, не давая ей улизнуть.

– Попалась, Пискля! – прошептал я, наслаждаясь её страхом.

Она поставила свой поднос на столик и опустилась на стул, поджав губы. Я повторил её действия, а потом потянулся за солонкой. План мести возник сразу же в моей голове. Я большим пальцем скрутил крышечку и улыбнулся Пискле.

– Как прошёл твой день, крошка?

– Стас, послушай…

– Кажется, суп не досолили, – я перевернул солонку над её тарелкой, и белые крупицы посыпались вниз.

– Какой же ты урод! – щёки Пискли стали пунцовыми, но не от обиды, а от злости.

– Стерва!

Пискля схватила перечницу и швырнула её в меня. И я второй раз за день поплатился за свою самоуверенность. Пластмассовая крышечка треснула, и перец засыпал мне глаза…

Глава 6

Стас

Я низко склонился над раковиной, заведующая столовой Марьяна Васильевна промывала мне холодной водой глаза. Перец был везде! Глаза разъедало этой отравой, к тому же он попал в ноздри и нещадно драл глотку, отчего хотелось и чихать, и кашлять одновременно. Неподалёку от нас скулила Пискля, видимо, зараза такая, прониклась ситуацией. А ещё я уловил запах шоколада, даже услышал, как шуршит обёртка. Рот сразу же наполнился слюной, а желудок жалобно заурчал.

– Танечка, съешь кусочек, – ласково проговорила Марьяна Васильевна.

Она, что ли, Пискле шоколадку предложила?!

– Спасибо, – всхлипнула девчонка.

– Орлова, скоро звонок на урок будет, – процедил я сквозь зубы. – Вали уже!

– Стас, и откуда в тебе столько злости? – сочувственно спросила Марьяна Васильевна и надавила ладонью мне на затылок, заставляя ниже склонить голову над раковиной.

– Эта дура мне с утра жизнь испортила! – со злостью ответил я.

– Стас, ты ещё и жизни-то не видел, – усмехнулась Марьяна Васильевна. – А девочек нужно защищать. Ты только посмотри, какая Танечка красивая.

– У меня перец в глазах, – язвительно отозвался я.

– Перец у тебя в мозгах, раз ничего вокруг себя не замечаешь.

Я заскрипел зубами от злости, чувствуя, как мозги плавятся от ненависти к Пискле. Сегодня она разрушила мою жизнь!

Танька

Марьяна Васильевна спасла меня, точнее она спасла Матвеева, который чуть не задохнулся от перца. Но кто же был виноват, что он ещё и пасть свою распахнул?! Заведующая столовой отвела Матвеева в мойку и стала промывать ему глаза. Я же стояла рядом и… плакала. Мне не было жалко заносчивого мажора ни капельки. Я страдала из-за тяжёлого положения, в которое попала. Мама дорожила работой у Евсеева, она всегда с восхищением отзывалась о своём директоре. Машка же припёрла меня к стенке с дурацким днём рождения. И если я туда не попаду, то мама съест меня живьём.

Слёзы градом лились из моих глаз, меня колотила дрожь, даже зубы стучали. Марьяна Васильевна снова сжалилась надо мной, отломила кусочек от шоколадки и протянула мне. Я сунула его в рот и сомкнула челюсти, звук получился тихим, но Матвеев его услышал и скривился. Когда тебе нечего терять, то неожиданно открываются новые перспективы. Боже, я заговорила как наша географичка! Но свою догадку всё же проверила, громко причмокнула губами и шумно выдохнула, будто кайфовала от шоколада. Матвеев сжал край большой металлической раковины, костяшки его пальцев побелели. И всему виной был шоколад!

Стас

Пискля нагло жрала шоколад, позабыв, что должна страдать. Я чуть не задохнулся от возмущения!

– Марьяна Васильевна, – обратился я к заведующей столовой. – Я так и не поел… Голова кружится…

– Стас, сейчас всё будет, – засуетилась она и прижала к моему лицу сухое полотенце.

Марьяна Васильевна ушла, я же вытерся и посмотрел на Писклю. Глаза ещё жутко щипало, но это не помешало мне увидеть, как девчонка жрёт шоколад.

– Ты собираешься извиняться передо мной?

– Может, мне ещё на колени встать? – Пискля демонстративно засунула в рот кусочек шоколада.

Я по запаху определил, что это был молочный.

– Вставай, – прохрипел я как взрослый мужик, перец посадил мой голос.

– Хочешь? – Пискля бесстрашно протянула мне оставшийся шоколад.

Я был готов наплевать на все приличия и придушить её, пусть бы меня посадили хоть на двадцать лет, лишь бы не видеть этой наглой ухмылки.

Танька

Матвеев пытался убить меня тяжёлым взглядом, я смотрела ему прямо в глаза и жевала шоколад. Наверное, сладкое подняло уровень сахара в крови, как любила говорить моя мама, поэтому страх испарился. Красноглазый, с опухшим носом, белыми полосами под скулами, взъерошенными светлыми волосами – даже сейчас Матвеев был красивым.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – сказала я и прямо на глазах у парня доела шоколад.

Вкусный молочный шоколад. Он шагнул ко мне, и я ощутила, как стало не хватать воздуха в лёгких. Марьяна Васильевна заглянула к нам на мойку и позвала обедать. Я первой проскочила в дверь и поторопилась за ней, чувствуя, как Матвеев взглядом прожигает мне спину. И несмотря на весь ужас, всё-таки обедать на школьной кухне оказалось приятно. Марьяна Васильевна накормила нас горячим борщом, да ещё и по две котлеты положила в тарелку к рису. Матвеев ел молча, а у меня от страха развязался язык.

– Как вкусно! Марьяна Васильевна, я после выпускного буду только по вам скучать! Как же мы будем без вашего борща?

Матвеев неожиданно пнул меня под столом, и я прикусила кончик языка. Марьяна Васильевна этого не заметила, но в знак благодарности мы получили к чаю сладкие булочки.

Глава 7

Танька

Звонок напомнил о суровой реальности, мне пришлось тащить ещё и сумку Матвеева. Как это было связано с его глазами, я так и не поняла, впрочем, из-за его близости у меня не было ни единого шанса на возмущение. Около двери я застопорилась и жалобно попросила Матвеева: