Конфеты со вкусом контрабанды
Шрифт:
В комнате будто бы небольшой ураган прошел! На полу валялся не только опрокинутый в спешке стул, но и несколько слетевших с полок книг.
Яркими, красочными пятнами оживляли бежевый палас беспорядочно разбросанные Леркины вещи.
Обе собаки, естественно, находились тут же. Ральф притворялся спящим, и если бы не предательски подрагивающее ухо, Генка ему, может быть, и поверил. Жалобно поскуливающий буль спешно вылизывал заднюю лапу. Почему-то здоровую. На столе покачивалась накрытая темным платком клетка. В ней кто-то шумно ворочался.
Леркин
Лера почему-то решила, что ей пришли припомнить сегодняшнюю побудку. Поэтому приняла должные меры: подбоченилась и выставила вперед ногу. Выглядела она воинственно, и бедный Генка гулко сглотнул. Но не ушел. Он был человеком слова, а Таня ждала звонка.
Поэтому Генка собрался и торопливо спросил:
– Слушай, ты вчера коробку с «птичьим молоком» не видела?
Лера растерялась и зачем-то отрицательно замотала головой. Генка счел нужным пояснить:
– Таня звонила. Не знаю, зачем ей та коробка вдруг понадобилась.
И немного помолчав, поинтересовался:
– Может, ты заметила, кто брал? Или сунул куда? Ну, со стола…
Лера упорно молчала. Лишь покраснела и запыхтела усиленно. Ей было не по себе. Однако не признаваться же, что стащила конфеты? Ей не пять лет!
Генка понял ее по-своему и вздохнул:
– Ладно. Нет, значит, нет. Пойду, звякну Таньке, что ли. Ждет ведь.
Глава 5
Новая дача
Когда мертво спящего Генку на следующий день ровно в шесть утра растолкала мама, он застонал. С переездом в их квартиру команды из Саратова про спокойный сон, судя по всему, придется забыть. Мама ласково погладила Генку по щеке. Он неподкупно проворчал:
– И не подлизывайся! Все равно не пойду!
– Куда? – удивилась мама.
– С псами гулять! Пусть Лерка идет. Сегодня ее очередь.
– И не ходи! Кто тебя гонит? – засмеялась мама.
Генка недоверчиво посмотрел на часы: они упорно показывали несколько минут седьмого. Собак, впрочем, в его комнате не было. Что удивительно.
– А зачем подняла в такую рань? – буркнул он.
– Надо… – таинственно шепнула мама.
Ее голубые глаза мягко светились, золотистые волосы пушистым облаком обрамляли тонкое лицо, и Генка снисходительно ухмыльнулся:
– Надо! Придумала, тоже. Лучше скажи: Ральф с Клопом где? Неужели, правда, Лерка пошла?
– Да нет, – фыркнула мама. – Сережа. Лерочка еще спит.
– Лерочка… – проворчал мальчик. – Убоище, а не Лерочка!
– Тебе она не нравится? – встревоженно поинтересовалась мама.
– Какая разница?
– А… а Сережа?
– Сережа? Вроде бы неплохой мужик.
Мама просияла. Генка вздохнул:
– Но Лерка и весь этот зверинец при ней…
– Лерочка – хорошая девочка, поверь, – осторожно заметила мама. – Чистенькая…
– Ага! Как раз! Хитрюга она, каких свет не видел! И врушка. И обжора!
–
Э-э… ты не прав. Она просто немного младше тебя.– Что?! Да ей тоже через несколько месяцев четырнадцать!
– Какой ты глупенький, – засмеялась Леля. – Я же не то имею в виду.
– А что?
– Понимаешь, вы уже почти взрослые. Ну, ты и твои друзья. Считай, юноши и девушки. А Лерочка еще нет. Она же не в Москве росла.
– Подумаешь! Саратов тоже не деревня!
– Ее с трех лет бабушка воспитывала. Как мать умерла. И больше, Сережа говорит, при себе держала. Да и зверье ее…
– Вот-вот! – съехидничал мальчик. – Именно – ее! Поэтому пусть сама и выгуливает! Сама, а не я!
– Я про интересы! У сверстниц – тряпки, да косметика, а у Лерочки – ее зоопарк.
– Ну все! – разозлился Генка. – Хватит! Ты меня защищать должна, не ее! Лерочка, Лерочка… Заладила! Уши вянут!
Леля расхохоталась:
– А как мне ее называть при тебе? Валерией?
Генка невольно хмыкнул. «Валерия» этой шмакодявке подходила еще меньше. Сна больше не было ни в одном глазу, поэтому он начал вставать. К тому же было интересно, в честь чего это сегодня такая ранняя побудка.
Завтракали чинно. Причем чуть не в первый раз за много лет Генка ел завтрак, приготовленный кем-то другим. Вполне приличный, не бутерброды какие-нибудь.
Его будущий отчим, оказывается, превосходно готовил. Во всяком случае, яичница с болгарским перцем, жареным луком и помидорами была восхитительна. Предварительно накормленные собаки жалобно поглядывали с порога кухни, не решаясь переступить невидимую черту. Лера на удивление вяло ковырялась в тарелке. Наконец она бросила вилку и подняла на отца карие глазища:
– Па-а, ну я так не могу.
– Можешь! – спокойно отрезал тот.
Леля растерянно посмотрела на девочку:
– А в чем дело, Лерочка?
– Собачки… – жалко улыбнулась та.
– Что – «собачки»? – не поняла Леля.
– Им к нам хочется! Посмотрите, как они смотрят!
Генкина мама перевела глаза на псов, и взгляды последних стали еще умильнее. Клоп, почувствовав нечто витающее в воздухе, картинно выставил перед собой перебинтованную лапку. Ральф жарко задышал: с ярко-розового языка на паркет звонко шлепнулась крупная капля. Черный терьер артистично застонал. Горбатая морда буля смотрелась предельно унылой.
Сцена была душераздирающей, и Леля оторопела. Сергей Анатольевич подмигнул невольно заинтригованному Генке.
– Э-э… – протянула мама. – Э-э… я не понимаю!
Лера сморгнула с длинных ресниц слезинку. Мамины ярко-голубые глаза подозрительно заблестели, и она умоляюще посмотрела на будущего мужа:
– Может, пусть войдут, а? Они будут себя замечательно вести, правда, Лерочка?
Лера с готовностью кивнула. Псы с той же готовностью заняли позицию «на старт». Генка фыркнул. Сергей Анатольевич вкрадчиво поинтересовался: