Конфеты

Как там местные говорят?

«Не по-русски это».

Нет, кажется, не подходит.

«Срамота!»

Да, вот это больше.

Кроме того у меня была мысль закопаться в сугроб и провести попытку создания «кристалла разума» при такой закалке. Или вообще прыгнуть в местное озеро поплавать.

Только вот тело Олежи к подобному точно не было готово, пусть оно уже было во многом сильнее, но насморк у него был не редкостью. Даже не помню, когда Ткач последний раз простывал, а тут такая размазня. Я – размазня, позор!

Обдумывая это во время тренировки, я наткнулся на огромного медведя, занимавшегося странными манипуляциями.

«Проклятье готовит?» – была первая мысль, но в этом же мире нет рун.

Я отменил воздушные ленты, затрудняющие мне движение, словно тяжести на всех частях тела, после чего подошёл.

Как же там этого зверочеловека звали?

Медведь… нет, Медведев?

Имя напоминало что-то из народного фольклора. Михаил? Нет, хотя там мишку часто Михаил Потапычем звали… Потап! Точно… а вот отчество-то какое?

Что-то странное, у меня мелькнула мысль. Точно, скепсис был в его адрес, пальцем он делан или нет? Палыч!

– Здравствуйте, Потап Палыч, не хотите смахнуться, – выпалил я не совсем то, что планировал, пока ведь просто хотел спросить, чем он занят.

Зверочеловек поднял на меня взгляд, его руки, выбивавшие что-то из глыбы льда, застыли.

– Мал ещё меня на бой вызывать, щенок, – проворчал он и начал постукивать небольшим молотком по стамеске.

– Размер не мешает сражаться. Я не прошу о смертельном поединке, а просто о выпуске пара. Я буду поддаваться, не переживайте, – произнёс я. От меня начало течь волшебство. Среагирует? Было бы весело, сумей он обнаружить магию!

Медведь застыл, аккуратно отложил инструменты и начал медленно хихикать, после чего резко встал, его аура заискрилась гневом и яростью, видимым даже при ослабленном волшебном зрении, после чего он прорычал:

– Ты? Будешь поддаваться МНЕ?

Я отменил воздушные ленты, от самого зверочеловека, но не от его ледяных скульптур:

– Да, я буду поддаваться, – произнёс я, и фигуры изо льда взмыли в воздух.

Причиной такого моего поведения не был шантаж. Зверолюди не идут на поводу слабых. Без демонстрации силы я, если верить книгам, не значительнее клопа.

– Ты что творишь, ирод? Мои скульптуры потрескаются! А ну поставил! – Неожиданно заревел медведь, рухнув на колени и схватился за голову, а его аура расцвела тревогой и даже страхом.

– Чё? Ладно-ладно, опускаю, – разочарованно пробормотал я. – Это просто демонстрация силы.

– Дурень думкой богатеет, а я на них потратил три дня без сна, еды и отдыха! – Возмутился огромный зверочеловек, очень шустро проверяя целостность фигурных льдинок. – Не будь здесь госпожи проректора, я бы тебя за такие проступки обнял.

– Да-да, медвежья хватка – знаменитый приём. Хочу драться, откажетесь – сломаю всё, пусть и ценой изолятора, – решил я давить на больное.

По ауре у него, кажется, расцвела тусклая ярость, но оранжевые волны Зэль быстро остудили желаемую мной реакцию. Хотя ту мог подавить и самоконтроль этого увальня, всё же уровень агрессии по отношению ко мне у него не дошёл до пассивного у гномов или лесных эльфов.

– Ты просто хочешь сразиться? – успокоившись, спросил Медведев.

– Да. Мне подойдёт хоть спортивный поединок, хоть без магии, хоть только на магии, да пусть даже без правил, вообще всё. Первогодкам на охоту нельзя, в спортивных клубах требуется артефакт, а у меня его нет, – произнёс я.

– Так… то есть уж очень хочешь? – как-то уж слишком быстро остывая и определённо заинтересованно спросил медведь.

– Да.

– Хорошо, но тогда и мне требуется помощь. Подсобишь? – наклонившись, спросил медведь.

– Зависит от просьбы. Если будет зависеть от меня, выполню всё кроме противозаконного, – немного пошевелив мозгами, я подобрал такой ответ.

– Ладно, суть такова: я увлёкся скульптурой и живописью. Только не смейся.

– А что в этом смешного? – не понял я. – У Вас же всё равно есть несколько форм от человека до зверя, не вижу ничего проблемного в подобном занятии.

– Так-то мои формы несильно отличаются. Медвежью использую на улице или в бою… – начал Потап Палыч, но я его перебил.

– Вы же встречали меня и работников ПТ точно так, как сейчас, – напомнил я.

– Так шкура прочнее. Александра Арутровна меня всегда бьёт, – усмехнулся мужчина, поглаживая правой рукой затылок.

– Не трогали бы её голову, не тронула бы Вас, – произнёс я, – так, говорите, шкура прочная? Так чего же трусите со мной подраться?

– Да не трушу я, раньше бы вообще с радостью тебя размазал, да травмировался и увлёкся изобразительным искусством. Ги я вообще хотел осмотреть, запомнить и воспроизвести, но не сдержался, руки сами потянулись потрогать. А ведь я знаю, что именно гномы – главные ценители изобразительного дела. Звери поднимут на смех, люди по большей части ни черта не понимают, эльфы мне неинтересны, я их не люблю, а вот гномы – истинные критики без фальши и лжи.

Да, в книгах что-то такое писали. Но как на базе этого спровоцировать для себя веселье, я не понял. Равно как и не понимаю чего-либо художественного, не моё это.

– Так что за просьба? – уточнил я.

– Мне нужны критики моих работ, – выдохнул человек-медведь.

– Всё хрень, давай драться, – заявил я, – просто куски льда.

– Да я не про это, да и ты человек, тебе ни понять, ни послушать умного от тебя. А у них, гномов, это врождённое!

– Серьёзно? Пока все гномы создали у меня впечатление туповатых молчунов, боящихся со мной сражаться, – процедил я.

– Кхм, в этом-то и моя проблема. Все гномы-мужчины, попадающие в человеческое общество, ершистые и боевые. Ничего не смыслят в ремесле, – вздохнул Потап Палыч и зачем-то посмотрел на две луны в небе. – Потому они и не нужны общинам.

– Цитирую «у них это врождённое», – произнёс я. – Давайте выкладывайте всё, или я пойду искать другого противника для поединка. Не найду, приду тренироваться сюда. Тут столько мишеней!

– Опять угроза… эх, молодёжь, мне уже восемьдесят, юноша, пожалей дедушку.

– Мне триста, не буду жалеть, – проворчал я. – Просьба в чём?

– Понятно, совсем поехавший… ну, зато человек, они должны на тебя повестись. В общем… приведи ко мне гномиху или двух. Можно ещё кого-то за компанию, но критика лучше с какой-то выборкой. Да, мне нужно две гномихи… что ты на меня так смотришь?

– Нет, я Орехов из «Гнилого» рода, но сомнительными делами не занимаюсь, – произнёс я, начиная подумывать о начале поединка прямо сейчас. Притворюсь, что не видел его ауры и заподозрил в плохом.