Конфликты и войны после распада СССР

После распада СССР конфликтная ситуация серьезно обострилась в Центрально-азиатском регионе.

Это бывшее советское пространстве характеризуется:

• слабой экономической инфраструктурой;

• отсутствием политической и военно-стратегической устойчивости новообразованных суверенных государств;

• неразберихой в принципиальных вопросах правопреемства.

Кроме того, внутри стран региона существуют этнические проблемы, могущие перерасти в конфликтную стадию.

Все эти и другие дестабилизирующие обстоятельства переходного периода создали благодатную почву для борьбы за освоение этого постсоветского пространства распространения турецкого влияния.

В стремлении играть более активную роль на новом геополитическом пространстве Турция сделала ставку на родственные тюрко-мусульманские народы, обещав всеобъемлющую помощь в экономическом и культурном строительстве Азербайджану, Казахстану, Туркмении, Узбекистану и Киргизии [21.

Как считает российский востоковед А. Малашенко, динамика воздействия ислама на центральноазиатское общество обусловлена:

во-первых, внутренней логикой существования самого ислама как образа жизни;

во-вторых, общим религиозным возрождением, означающим, в частности, постепенное восстановление свойственных мусульманам ценностных ориентаций, их более глубокое проникновение в религиозное учение, рост религиозной грамотности и распространение исламского образования;

в-третьих, ходом социально-политических процессов, успехами или, напротив, неудачами реформ, в результате чего обращение к исламу становится реакцией на ухудшение материального положения человека, понижение его социального статуса и психологический дискомфорт;

в-четвертых, влиянием со стороны зарубежных единоверцев.

Все эти устойчивые факторы с различной степенью влияния на отдельные государства и народы Центральной Азии в немалой степени определяют сегодня ситуацию в Центральной Азии и вокруг нее.

Ныне ислам является важным фактором внутреннего развития государств Центральной Азии и одновременно оказывает определенное влияние на их внешнюю политику.

В Центральноазиатском регионе национальности настолько перемешаны, что определить национальные границы просто невозможно. Поэтому этническая напряженность практически существовала всегда и достаточно было маленькой искре, чтобы эта напряженность переросла в насилие. Для Центральной Азии имеются также линии социального разделения. Политическими силами также являются местничество и клановость, поэтому эти страны стоят перед лицом потенциального раскола даже внутри определенных национальностей.

В политической жизни Центральной Азии значительную роль играли и играют территориальные кланы:

• в Таджикистане это — ходжентский (ленинабадский), кулябский, курган-тю-бинский, гармский и памирский (горно-бадахшанский), ожесточенная борба между которыми стала первопричиной вспыхнувшей в республике кровопролитной войны;

• в Киргизии — группировка северных кланов (Нарын и Талас), южных (Ош и Джалал-Абад) и др.

Территориальные кланы Казахстана и Туркмении восходят традиционной родоплеменной структуре коренного:

• в Казахстане — к Старшему, Среднему и Младшему жузам;

• в Туркмении — к крупнейшим племенам (теке и иомудам, а также гокленам, ходжа, эрсары и другим).

Борьба между кланами советской бюрократической буржуазии за привилегии, высшие государственные посты, власть и влияние часто принимала в последние годы крайние экстремальные формы: массовые столкновения и беспорядки.

Для реализации свои эгоцентрических целей нередко провоцировались этно-национальные конфликты, искусственно создавались экономические трудности и политическая напряженность. Это относится, например, к кровавым столкновениям, которые происходили в Ферганской долине, в Оше и многих других районах Центральной Азии и Закавказья, а также в Чечне.

Вакуум, образовавшийся с падением коммунизма и развалом СССР, почти во всех азиатских новых независимых государствах быстро заполняется традиционно существовавшими здесь идеологическими ценностями (исключение составляет, пожалуй, только Казахстан). Если же говорить о тех странах Центральной Азии, где государственность на основе классического ислама существовала многие века, то они сегодня сталкиваются не с проблемами восстановления религиозной основы своей новой государственности, а скорее с необходимостью разработать и внедрить в жизнь новую современную модель исламской государственности.

В начале 90-х годов предпочтение отдавалось имплементации турецкой модели, но очень скоро выяснилось, что светское государство в исламской стране можно построить, только сделав общество однородным, освободившись от многочисленных кланов и отделив светскую государственность от влияния религии. В Таджикистане подобные попытки не удались. Во всяком случае пока расчлененность общества оказалась сильнее, чем возможности реформаторов. В Узбекистане же силы, стоящие за президентом Каримовым, пока что чувствуют свой потенциал, способным на поистине героический подвиг, — создание новой светской государственности в исламском обществе. Наиболее серьезную опасность здесь как конкурент в борьбе за умы верующих 95 % узбеков для президента Каримова представляет «исламский протестантизм» — сила, выступающая за строительство исламского государства.

3.4.1. Таджикистан

Ретроспектива. Формирование таджикского этноса относится ко времени существования государства Саманидов (IX — Х века). Ключевым фактором, препятствовавшим завершению этнической консолидации, были периодические нашествия кочевых племен. Ко второй половине XVIII века, когда напор кочевников значительно ослаб, таджикский этнос оказался разделенным на две примерно равные по численности части: афганскую и среднеазиатскую. С этого времени они пошли разными историческими путями.

Афганские таджики подчинялись пуштунским эмирам Афганистана и вошли в состав их государства, а среднеазиатских разделили несколько государственных образований, крупнейшими из которых были Бухарский эмират и Кокандское ханство.

Занимая в этнической ранжировке подчиненное положение по отношению к тюркоязычным народам-завоевателям, они, естественно, не являлись доминирующим этносом. Ко второй половине XIX века, когда началось российское завоевание Средней Азии, среднеазиатский таджикский этнос был недостаточно четко разделен на более развитый северный (равнинный) и менее развитый южный (горный) субэтносы.

Северный группировался в основном вокруг трех центров своей традиционной консолидации — городов Бухары, Самарканда и Ходжента (Ленинабад), испытывая все усиливающееся узбекское давление. Горный субэтнос населял так называемую Восточную Бухару, которая в последующем составила основу современного Таджикистана. Памирцы — жители Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) — имеют отличные от других регионов Таджикистана этнос, культуру, язык и у них нет ортодоксальной религиозности.

В отличие от северных, южные таджики продолжали сохранять до 30-х годов XX века сильные рудименты племенной организации, и попытки эмиров Бухарского эмирата подмять их имели лишь ограниченный успех.