Конфликты и войны после распада СССР

в-третьих, в реальной политике очень редко проявляется антагонизм между конфликтами и сотрудничеством в отношениях между обществами или внутри одного общества. В большинстве случаев — и даже в конфликтах с высокой степенью эскалации — налицо и конфликт, и сотрудничество; в некоторых случаях конфликты рождают консенсус, каким бы ограниченным он ни был. Это значит, что при анализе конфликтов должна изучаться взаимосвязь между сотрудничеством и конфликтами, а также что урегулирование конфликтов и миротворчество должны пользоваться существующим открытым или молчаливым консенсусом между конфликтующими сторонами.

Окончание конфликта между Востоком и Западом представляет собой пример того, как действуют эти три императива. Во-первых, разрядка, равно как и политика ОБСЕ, четко увязывали внешнюю политику и внутренние изменения, стремясь к снижению угрозы извне и поощрению внутренних реформ. Во-вторых, концепция и реальность политики разрядки и политики ОБСЕ были основаны на стратегии широкого размаха, устанавливавшей связь между безопасностью и политическим и экономическим сотрудничеством. Именно новое открытие политических и экономических средств осуществления целей безопасности сделало разрядку столь успешной и явилось первым шагом в процессе урегулирования конфликта Восток — Запад. И в-третьих, свойственное разрядке сочетание инициатив и санкций — от сооружения газопроводов до решения НАТО об «улице с двусторонним движением», — а также специфическое разделение труда между США и западноевропейцами в деле разрядки стимулировали процесс обучения советских элит.

Таким образом, хотя исследования о конфликтах и о мире дали серию общих идей по поводу определения и ряд общих подходов к изучению конфликтов, на более операциональном уровне они все еще находятся на младенческой стадии. Насилие не может быть адекватно измерено, а различные его формы не удается сопоставить друг с другом. Даже такие известные взгляды, насчет которых достигнут полный консенсус, как взаимосвязь между конфликтом и сотрудничеством, между экономикой и политикой или между экономическими и военными опорами власти, становятся сомнительными, когда мы хотим использовать их в эмпирических исследованиях.

В общем и целом исследования о конфликтах и о мире не только делают первые шаги, но и могут быть сравнимы с космической физикой: много накопленных знаний, но нет систематического ответа на вопросы. В отдельных областях исследования о конфликтах и о мире получены многообещающие результаты. В сфере контроля над вооружениями — несмотря на все теоретические и политические ограничения — можно отметить множество концепций, подходов, эмпирических результатов и ценных политических рекомендаций, которые имеют значение не только для продолжения контроля над вооружениями, разоружения и мер укрепления военного доверия между Востоком и Западом, но и во многих других регионах, например на Ближнем Востоке и в Центральной Азии.

Таким образом, существует ряд областей, вопросов и тем, в которых исследования о конфликтах и о мире накопили элементы, на базе которых можно ожидать оживления всестороннего или «большого» анализа.

5.2. Моделирование геополитических ситуаций и процессов и оценка их отрицательных последствий для реализации национальных интересов и обеспечения национальной безопасности Украины

Глобальные изменения последнего десятилетия устранили сдерживающую роль противостоящих сверхдержав и военно-политических блоков. Одновременно усилились межгосударственные противоречия на национально-этнической и религиозной почве, обострились претензии в отношении территорий и ресурсов [3]. Как было показано в п.1 и п.2, возникновение новых независимых государств на постсоветском пространстве породило различного рода противоречия, которые привели к известным вооруженным конфликтам с вовлечением в них государств СНГ. И в начале XXI столетия складывающаяся система международных отношений не уменьшила объем военных угроз, а только изменила их содержание. Декларативные заявления о начале эры партнерства не привели к отказу от применения силы при разрешении межгосударственных противоречий. По-прежнему применение военной силы остается решающим аргументом во взаимоотношениях между государствами. В связи с чем вероятность вооруженных конфликтов продолжает оставаться чрезвычайно высокой. Свидетельство этому — ситуации в Югославии, Афганистане, Ираке, где есть геополитические интересы Украины.

Известно, что Украина на период реализации геополитических замыслов США и НАТО в Афганистане и Ираке предоставила для их военно-транспортной авиации (ВТА) свое воздушное пространство и аэродромы для посадки самолетов в случаях возникновения форс-мажорных обстоятельств [5–7].

Поскольку авторам неизвестны результаты государственной экспертизы гарантий безопасности перелета военно-транспортной авиации США и их союзников через территорию Украины, то была проведена инициативная экспертиза по информации, которая в тот период освещалась открытыми средствами массовой информации. Полученные оценки носят скорее всего гипотетический характер, поскольку располагаемая информация была неполной и носила отрывчатый характер. Проведенное оценивание скорее всего следует рассматривать как пример геополитического моделирования, анализа геополитических ситуаций и процессов, а также прогнозирования отрицательных последствий для обеспечения национальной безопасности Украины. Во избежание претензий «политического» характера авторы не приводят численных значений полученных оценок.

Пример. Рассмотреть вариант пролета ВТА по одному воздушному коридору с предоставлением 2–3 аэродромов для вынужденной посадки при форс-мажорных обстоятельствах.

Для проведения оценивания был выбран научно-методический аппарат, предложенный в [4].

Рис. 5.1. Иерархия задачи оценивания

Иерархия задачи оценивания представлена на рисунке 5.1, а угрозы представлены векторами А, В и С:

Угрозы А:

возможность атаки истребительной авиацией, в том числе террористами-камикадзе;

возможность обстрела украинскими средствами ПВО (дежурными);

возможность отказа самолета в воздухе;

возможность заблаговременной установки взрывного устройства в самолете и его срабатывание в воздухе;

возможность воздействия на самолет с космоса (США, РФ, КНР, Индия);

возможность столкновения с летательными аппаратами в воздухе.

Угрозы В:

нападение на самолеты на земле;

диверсии на земле (минирование взлетно-посадочной полосы, нарушение ее конструкции и т. п.);

заправка на аэродроме недоброкачественным топливом;

диверсия против личного состава самолета (отравление, введение снотворного, заражение инфекционными болезнями и др.);

нарушение связи и управления посадкой.

Угрозы С:

возможность атаки истребительной авиацией, в том числе террористами-камикадзе;

возможность обстрела средствами ПВО (дежурными);

возможность заблаговременной установки взрывного устройства на самолете и его срабатывание в момент заправки в воздухе;

возможность воздействия на самолеты с космоса (США, РФ, КНР, Индия);

возможность столкновения самолетов в процессе заправки с другими летательными аппаратами в воздухе;

возможность столкновения заправщика со своими самолетами.

Результаты расчета гипотетического риска для ВТА:

1. При полете через предоставленный коридор — R₁ %.

2. На аэродромах в случае вынужденных посадок — Я₂,%.

3. В процессе дозаправок самолетов в воздухе — R₃, %.

Моделирование с помощью описанной в [4] компьютерной технологии М7 дало возможность предложить следующие мероприятия по снижению значений R₁ R₂ и R₃flo гарантированного минимума.

При полете в коридоре:

уточнение порядка дежурства истребительной авиации ВС Украины;

проверка летного состава ВВС Украины с целью исключения возможности осуществления ими террористического акта против ВТА США и их союзников;

повышенный контроль за маршрутами всех рейсов в районе досягаемости воздушного коридора, в первую очередь иностранных авиалиний;