Конгломерат

Лермини задумался.

— Вы хотите слишком много! Сейчас не время для этого. Наши счета на данный момент находятся в руках аудиторского кабинета, который оценивает ситуацию и ищет возможность выхода из нее. Если я совершу подобное перечисление, это произведет очень плохое впечатление на наших партнеров.

— Вам перестанут доверять гораздо больше, если вы не пошевелитесь и не заплатите Франции, Лермини. Я хорошо знаю фермеров. Это беспощадные и горячие люди. Им мало надо, чтобы впасть в ярость. Их ничто не остановит; они доберутся до вашего чудесного холла, чтобы разгромить здесь все или разбросать нечистоты, запах которых вы будете ощущать еще долгие месяцы, если не годы.

— Вы сами верите в то, что говорите?

— Я не просто верю, я в этом убежден. Эти люди могут пойти на крайние меры, если для них ничего не сделать.

— И что вы предлагаете?

— Не нужно долго искать решение — заплатить.

— Да уж, — вздохнул Лермини, — это стало привычкой…

— Это обязанность, если не хотите, чтобы я всем рассказал о ваших махинациях.

На лице Лермини отразилась презрительная улыбка. А затем он неожиданно расхохотался.

— Моих махинациях! Мой бедный друг, если однажды все и станет известно об этом деле, то в махинациях будете замешаны скорее вы, чем я!

— Что вы хотите этим сказать? — моментально вспыхнул Грегуар.

— Тише, тише! А то сейчас взорветесь. Советую вам сохранять спокойствие. Оно вам понадобится.

— Вы злоупотребили доверием дона Мельчиорре и нашей верой в вас, Лермини.

— Может быть, но обстоятельства против вас, — парировал банкир. — Не я составил хвалебное досье для группы «Verdi». Не я призвал французский фондовый рынок вовсю раскупать их облигации. К тому же не я соблазнил дочь патрона и, поверьте, очень об этом сожалею.

— Не знаю, что меня удерживает, чтобы не врезать вам по физиономии, — прорычал Грегуар.

— Страх, конечно же, — с издевкой ответил Лермини.

Это было уже слишком для молодого француза, и через мгновение банкир оказался на полу, потому что Грегуар отвесил ему пощечину такой силы, что ее звук буквально разрезал воздух.

— Вы сумасшедший! — крикнул Лермини. — Вас арестуют, вот увидите. Меня знают и уважают в Милане. Вам будет дорого стоить эта выходка.

— Слушайте меня внимательно — тем ухом, которое не горит, если, конечно, не желаете получить удар и с другой стороны тоже.

Посмотрев на Грегуара, снова готового ударить, Лермини повиновался.

— О’кей. Просто не хочу, чтобы это стало известно в Милане, а не потому, что я вас испугался. Чего вы от меня хотите?

Грегуар улыбнулся впервые за этот ужасный день.

— Вы перечислите два миллиона евро на счет объединения фермеров Креза.

— Раньше это был миллион.

— Точно. Но один миллион нужен для погашения долга, а другой — в счет будущих поставок. Их нужно успокоить. Если нет…

— Да, знаю, вы мне уже говорили. Они придут и все разгромят. И если они такие же грубые, как вы, я верю.

— Ну и?

Лермини сел за стол и снял трубку.

— И без шуток, — произнес Грег.

Банкир пожал плечами.

— Можно ли произвести платеж за границу? — спросил он у женщины на другом конце провода. — Да, во Францию. Хорошо, я жду.

Через несколько минут женщина ответила, что это возможно.

— Тогда пометьте: перечислить два миллиона евро на счет COGIVEB 4298 С40. Аграрно-кредитный банк в Герэ.

— Скажите, что хотите видеть процесс перечисления на экране своего компьютера, — подсказал Грегуар.

Лермини повиновался. Несколько секунд спустя Грегуар констатировал на экране банкира движение по счету.

— Предупреждаю вас, — заявил итальянец, — после этого перечисления на счетах «Verdi» не осталось ни гроша.

— На счетах «Verdi» — может быть, но я не полный идиот. Вы ведь хорошо замаскировали счета тайных филиалов, которые еще продолжают свою работу и получают прибыль, не так ли?

— Продолжайте, это становится интересным.

— Ваши подставные фирмы имеют названия, юридические адреса, регистрационные номера в каком-то налоговом рае. И ничто не говорит о том, что эта операция по откачиванию денег из группы «Verdi» не приведет их в ваш собственный карман и карманы ваших сообщников, но никак не дона Мельчиорре.

— Если вы все знали, почему же так долго ждали? — спросил с искренним удивлением Лермини.

— Я не знал. Я ничего не знал. Я был в полном неведении…

— Скорее, в розовой дымке, — произнес банкир, намекая на идиллию молодого человека с Орнеллой. — В любом случае вы оказали нам неоценимую услугу, продвинув «Verdi» на европейский рынок. Мы смогли выпустить облигаций на миллиарды евро — суммы, которые никогда не будут возвращены. Вы можете еще раз меня ударить, но должен сказать вам кое-что, что может вам не понравиться. Предпочитаю, чтобы вы вышли отсюда, узнав правду.

Грегуар наморщил лоб, словно готовясь к серьезному удару.

— Я вас слушаю, — произнес он.

— О, на самом деле это сущий пустяк. Но знайте, что Орнелла и я пятьдесят на пятьдесят в этом деле. Она не любит меня. Это факт. Но она любит деньги, которые я дал ей возможность заработать. Ей настолько надоело быть под колпаком у своего старика, что она не устояла перед моими песнями сирены. Она соблазнила вас по приказу. Ну а потом подействовало и ваше обаяние.

— По приказу?

Грегуар был ошеломлен.

— Я знаю, — продолжил Лермини, наслаждаясь своим триумфом, — всегда неприятно узнавать, что основой любви стала гнусная финансовая мотивация. Может, вы сможете это пережить. Потом.

— Орнелла знает про все ваши комбинации с Андоррой?

— Естественно, — спокойно ответил банкир. — Она была там, чтобы, так сказать, усыпить вашу бдительность. Согласитесь, вы неплохо провели время в ее постели, в то время как я тратил свое здоровье на дела неслыханной сложности, которые, не без гордости признаюсь, мне удалось удачно решить. Но сейчас я хочу сказать вам другое.