Консервный нож (др. изд.)

– Давай сформулируем задачу и составим план действий. Идем вслепую, без подстраховки, поэтому все будет зависеть не от расчета, а от дерзости.

– Согласен. Наша задача проста – найти Калашникова… если он жив, и Фло, а потом попытаться снять колпак поля с острова и дать сигнал Косачевскому. Все.

– Проще пареной репы. Если бы кто-нибудь еще посоветовал, как это сделать…

– Сам же говорил о дерзости. Будем действовать нахально, просто и прямо в расчете на внезапность. Я зайду левее и в тени этого насекомовидного корабля подойду к централи, а ты пойдешь отсюда к стоянке аэротранспорта, спокойно сядешь в куттер и будешь ждать, пока я не выйду. Возражения есть?

– Ждать не буду. Если не выйдешь через полчаса или не дашь знать, начну действовать сам сообразно обстановке.

– Годится. Как только я появлюсь в долине, начинай спускаться. И поосторожнее, пожалуйста, я трудно схожусь с людьми и не смогу найти тебе замену.

Никита отодвинулся назад, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и сделал порядочный крюк, огибая замаскированную видеошатрами долину с базой Чужих. Он вышел точно напротив перепончатого крыла странного сооружения, ничем не напоминающего космолет. Нашел глазами то место, где лежал Пинаев, никого не заметил, вздохнул и нырнул с обрыва, как в воду, соскользнув по гладкой стене почти до самого дна. Его задержал небольшой карниз, оказавшийся пузырем оплавленного камня, с которого инспектор скатился на равнину за две секунды. Весь спуск, таким образом, занял всего десять секунд.

Внизу он подобрал брошенный кем-то пустой желтый ящик и побрел к серому кубу, словно тоже был роботом, обслуживающим погрузочную площадку. Снова показалось, что сверху на него упала холодная тень. Так и есть, виброкрылы. Что им надо? Видеокамер у них нет, «Вася» бы уловил, но, может, у Чужих есть устройства, работающие в диапазоне «ям нечувствительности» нашей аппаратуры?

Стала слышна работа механизмов, словно внезапно прорвалась накидка звукоизоляции: скрипы, тарахтение, мерные удары, посвистывания и шорохи.

Здание приблизилось, полускрытое громадным, янтарно отсвечивающим, словно медным, крылом непонятного сооружения. Роботов с этой стороны не было совсем, лишь несколько многофункциональных по виду машин размером с медведя рыли траншею и укладывали в нее ярко-красные «бусы».

Никита обошел канавокопатели и бегом преодолел оставшиеся метры до здания централи, отметив не без тревоги, что никто не обратил на него никакого внимания. Кажется, мы слишком увлеклись штурмом, подумал он. Похоже, нас переиграли и ведут как слепых котят. Не может быть, чтобы база не имела охранных систем, контролирующих границу.

«Как будто ты этого не предполагал, – саркастически заметил «Вася». – Будто у тебя был выбор». – «Был. Времени не было, а выбор был. Если бы мы пошли к океану и попытались уйти вплавь, Чужие вынуждены были бы раскрыться». – «Но ведь и они способны ошибаться, особенно когда им предлагают нестандартные варианты». – «Вот тут ты прав».

Никита обошел здание со стенами, не имеющими ни впадин, ни выступов, ни вообще каких-либо деталей, поднял «универсал» и постучал в стену рукоятью.

В метре от него кусок стены потерял монолитность камня, клубом дыма выпал на почву и сформировался в пандус. Никита невозмутимо шагнул в проем и, прежде чем за ним выросла стена, успел заметить Пинаева, подходившего к стоянке летательных аппаратов.

– Добро пожаловать, инспектор, – раздался сверху чей-то вежливый баритон. – Будьте добры, оставьте ваш арсенал у входа, он не является весомым аргументом в этом деле.

Никита повиновался.

Стены тамбура, куда он попал, вспыхнули на мгновение жгучим голубым светом. Волны жара сменились волной холода.

– Не тревожьтесь, дезобработка, – сообщил тот же голос.

Дверь из тамбура открывалась проще – шторой скользнула вверх. Перед Никитой стоял улыбающийся Каспар Гриффит.

Д-комплекс. Герман Косачевский

В посту становилось жарко, кондиционеры не справлялись с нарастающей духотой.

Косачевский велел резерву и всем оперативникам на подхвате выйти в коридор.

Шел уже двенадцатый час ночи, а поиски Пересвета и Пинаева результатов не давали.

– «Прыг-скок», – вздохнул Захаров, меняя очередной носовой платок. – Не представляю как, но их похитили через «прыг-скок». Они могут оказаться в любой точке Сферы, так что искать их бесполезно.

Косачевский покосился на него, снял эмкан и помассировал ушные раковины.

– Что там с этими облаками?

– Одно догнало Д-комплекс, вон светится в крайнем виоме, второе вышло на орбиту вокруг второго Дайсона, третье дрейфует возле оболочки Сферы у самой крупной дыры, – доложил начальник группы наблюдения.

– Пора, – бросил Ефремов. – Свертывайте операцию. Ясно, что это прибыли дайсониане – хозяева Сферы. Едва ли они станут разбираться, кто прав, кто виноват.

– Обязаны, – сказал Косачевский невнятно, жуя питательную таблетку. – Они обязаны начать с вопроса: что происходит? И мы ответим.

– А если они спросят не у нас, а у Чужих? И те ответят, что виноваты во всем мы? Представляешь последствия? К тому же они негуманоиды, полуживотные-полурастения. Даже ксенопсихологи не в состоянии дать рекомендации, как вести себя с ними, настолько они отличаются от нас.

– Чушь! – сердито буркнул Косачевский. – В главном мы сходимся: в стремлении к совершенству, в тяге к познанию, в романтике, наконец. Дайсониане далеко не воплощения холодного разума, иначе у них не было бы культуры и искусства, так поразивших нас.

– Этой культуре сто веков! С той поры многое изменилось. Зачем они бросили все это богатство?

– Почему бросили? Разве за Сферой никто не ухаживает?

– Всего-навсего автоматы Д-комплекса.

– Однако же за сто веков их заботы хватало. Земные заповедники и скансены тоже, наверное, выглядят заброшенными со стороны, пока не наткнешься на тех, кто за ними следит и оберегает.

В посту на недолгое время установилась относительная тишина: с пульта доносились лишь негромкие переговоры патрульных и оперативных отрядов, мерная пульсация фона аварийной волны, перекличка наблюдателей пространства. Вспыхивали и гасли виомы связи, по объемной схеме операции ползли строки бланк-сообщений, команды, цифровые и кодовые ответы исполнителей, мигали и перемещались огоньки основных и вспомогательных сил, наливались оранжевым светом зоны срыва контроля и алым – зоны непредвиденных осложнений.

Одной из них был сектор Д-комплекса, где наблюдатели потеряли след Пересвета.

– И все же не понимаю, почему эти люди могли так долго маскировать свою сущность? – воскликнул вдруг Ефремов, стукнув ладонью по бедру так, что все вздрогнули. – Неужели никто не видел их моральных качеств?

– Причин много, – нехотя сказал Косачевский. – Во-первых, они многое скрывали, а в душу не заглянешь, во-вторых, тем, кто знал их больше, мешала врожденная деликатность: мол, ничего страшного, исправятся, в-третьих, на работе это не сказывалось, они обладали определенными организаторскими и творческими способностями, что вполне устраивало начальство, и, наконец, в-четвертых, для проявления всех отрицательных свойств им просто не хватило питательной среды. Кхеммат работал в престижном по всем меркам научном центре, Салих также попал в отличный коллектив, пограничники – люди редких качеств, что вполне объяснимо: равнодушным и недобрым нечего делать на переднем крае в космосе и на Земле, где все порой зависит не от знаний, физической силы и выносливости, а от умения улыбнуться или пошутить. Ну, а Каспар Гриффит… это непонятный человек, положительный во всех отношениях. Боюсь, что он просто подменен.