Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

Тогда все и произошло.

В глазах потемнело. Я перестал ощущать свое тело. Я словно стал бестелесным. Неосязаемым. Несуществующим. А вокруг меня лишь непроглядная мгла.

Но что-то происходило, и я это чувствовал. Совсем рядом со мной возилось два ярких источника света, которых я не мог разобрать, — слишком уж яркими они были. Но фокус постепенно наводился и я понял, что передо мной находятся два зверька. Пес, похожий на дворнягу и машущий хвостом. А язык свешен на бок. И сурок, вставший на задние лапы. Они оба смотрели на меня, если вообще можно было так сказать, так как меня в какой-то степени не существовало в этой мгле.

Но этот зрительный контакт продолжался недолго. Первым с места сдвинулся пес. Она начал кружить вокруг сурка, тщательно обнюхивая пространство рядом с ним. Он боялся приблизиться вплотную, но испытывал сильное любопытство.

Мне же оставалось лишь наблюдать.

Все изменилось так же резко, как и в первый раз. Пес с сурком словно распались на частички света и стали образовывать из себя длинные и яркие нити, по которым текли воспоминания. И все это переплетение нитей больше походило на хромосому ДНК, кружащую вокруг меня.

Я ухватился за одну из нитей и у меня перед глазами возник Малой и я сам. Это был как раз тот момент, когда он передавал мне фигурку сурка. Отпустил нить. И вернулся во мглу с переплетениями нитей.

Я следовал за этой нитью, за которую недавно ухватился и пошел по ней вперед. Спустя шагов тридцать, — хотя я не могу говорить наверняка, но по ощущениям это были именно тридцать шагов, а не пятьдесят, — и ухватился за нее вновь.

Я увидел себя с Малым. А рядом с нами был еще какой-то парень. На нем была военная форма цвета хаки. Мы о чем-то разговаривали. Была ночь, а диск луны находился в зените. И это было то воспоминание, которого я даже не помнил. Значит, его просто не было. Но будет!

Эта мысль осенила меня тут же. Дак вот, какой был талант у пса, если использовать его на другие фигурки. Он мог показывать путь к искомому не только в прошлом, но и в будущем. Уникальный дар и нам, возможно, он бы как раз пригодился.

Отпустил нить и направился дальше. Через шагов сто, я ухватился вновь и попал ровно в цель. Мы с Малым находились на какой-то базе. Все стены обшиты металлом, а из окна, — вернее было сказать, через стекло визора, — я увидел открытый космос со звездами и другими планетами. Но самое главное заключалось в том, что мы находились не в открытом космосе на каком-нибудь шаттле, а вполне на планете, так как я видел ее поверхность.

Мы находились в каком-то грузовом отсеке и искали среды кучи техники то, что могло нам понадобиться. Экзоскелеты, другое полезное оборудование и самое главное, я видел собственными глазами, то устройство, которое способно перенаправлять линзы. Вот она наша цель. Я нашел ее!

Осталось только понять, куда следовать. Мне нужны были детали и, пройдя по нити, чуть дальше, я их нашел.

Это была тайная база Консорциума, на которой находилось требуемое оборудование. И эта база была на Плутоне. Год тут же всплыл в моей памяти, так как я слышал рассказы о ней из разговоров колоды.

2493 год.

Я был так рад этой новости, что совсем забыл, где именно нахожусь и, конечно же, потерял концентрацию. Весь этот мир из мглы и нитей рассыпался в мгновение ока, и я оказался на полу нашего номера с улыбкой во всю ширь лица. Малой навис надо мной и, как раз, на его лице был испуг.

Я сжимал фигурки зверей и радовался как ребенок.

— 2493 год. Плутон, — произнес я, продолжая сиять, как лампочка. И даже, как-то не задумываясь, вложил фигурку сурка в руку Малому. Она мне больше не была нужна. — Вперед, мой друг!

ГЛАВА 5 В РОЗЫСКЕ!

Сентябрь 1539 года. Где-то на территории Турции.

Малой.

Виктор руководил нашими дальнейшими продвижениями. Он шел по следу, который указывал пес. Но, даже учитывая это, наши поиски длились достаточно долго.

Три месяца мы бродили из одной страны в другую, проходя через бесчисленные линзы и гуляя по различным временам. Было необычно собственными глазами наблюдать Троянского коня или казнь Жака де Моле.

И все ради той линзы, которая смогла бы отвести нас к нашей цели, на Плутон конца двадцать пятого века. Будь у нас исины, дело шло бы намного резвее, а так, приходилось действовать исключительно методом проб и ошибок.

На своем пути мы встречали многих странников. Кто-то смотрел на нас без всякого интереса, даже не вступая в разговор, а кто-то бросал на нас оценивающие взгляды и о чем-то шептался с другими. Мне сразу должно было показаться что-то странное в их поведении, но я не обратил внимания.

Хотя добрым знаком мне показалось то, что на нашем пути не появился ни один охотник Консорциума. Мы их не встречали, и это казалось самым благоприятным за эти долгие месяцы.

Питались тем, что подвернется под руку. Спали немного и за первый месяц мы с Виктором изрядно осунулись. Нам приходилось быть всегда в движении. И это за последний месяц давалось с трудом. Иногда даже казалось, что наши поиски вновь завели нас в тупик, но глаза Виктора горели и мы продолжали свой путь.

А однажды, проснувшись где-то на территории древней Турции, я обнаружил, что Виктор пропал. Тогда я испытал настоящий первобытный страх. Что мне делать дальше? Куда двигаться?

Мне только и оставалось, что кричать:

— Виктор! — сотрясая тем самым воздух.

И мой страх развеялся лишь с его появлением. Он пребывал в раздумьях и ни о чем мне не рассказал, хотя это уже было для него чем-то вполне обычным, чем-то обыденным. И меня начинало бесить то, что он чаще всего оставляет меня не в курсе происходящих событий или какой-то особо важной информации.

Но это был Виктор и, кажется, мне просто нужно было к нему привыкнуть…

* * *

Виктор Вайс.

Эти месяцы и вправду дались нам тяжело, но я знал, что это лишь малое препятствие на нашем пути и мы просто обязаны продолжать путь. Малой часто пребывал в плохом настроении, а у меня попросту не было сил настраивать его на позитивные эмоции. Не до него. Уж не маленький и должен был понимать, что это не детский лагерь, в котором обязательно будут кормить, давать спать по восемь часов и развлекать.

Но волновало меня в Малом не это. Я стал замечать, что он страдает от склероза. Изредка он упоминал о чем-то или просто рассказывал о своем прошлом, когда работал на Консорциум, но после, когда он вновь заводил разговор в былые воспоминания, я стал замечать, что он упускает детали. А при расспросе тупил взгляд и не понимал о чем я ему говорю, либо пытался вспомнить, но получалось это не часто.