Констрикторы

От неожиданности Рудольф тряхнул головой - как это он мог забыть, что все звонки проходили через внутреннюю АТС? Если с настоящей междугородней станцией ничего случиться не могло - во всяком случае, это было слишком маловероятно, то невозможность связаться с кем-либо по телефону вполне могла объясняться тем, что не работала станция местная.

"Ну почему умные мысли приходят в голову так поздно?" - подумал он зло ударяя себя кулаком по ноге.

– Эльвира...

– Что?
– вскинула голову журналистка.

– Ты не знаешь, где у нас АТС?
– вопрос прозвучал настолько глупо, что Рудольф тут же смутился. Ничего себе - столько времени проработал тут, а спрашивать приходиться у человека почти постороннего.

– Вы думаете, - прищурилась она, - можно связаться с другими городами?

– А почему бы и нет?

– Да...
– она хихикнула.
– Самое простое решение приходит в голову последним... Что ж, пойду поищу.

– Нет, стойте, - остановил ее рукой Рудольф, прежде чем Эльвира успела встать с кресла.
– Я сам... У вас есть дело.

Хорошие мысли и в самом деле приходят в голову слишком поздно - еще около получаса Рудольф потратил на расспросы, прежде чем сообразил, что гораздо проще посмотреть на план здания. Ругая последними словами свою тупость, он принялся рыться в бумагах, затем едва ли не бегом помчался на первый этаж...

Лежащий поперек коридора труп заставил его остановиться и замереть на месте.

Все говорило о том, что трагедия разыгралась незадолго до его прихода, прикосновение перечеркивало последние сомнения: тело еще не успело остыть. Настороженным взглядом Рудольф осмотрелся по сторонам рядом не было ни одной живой души.

– Эй!
– осторожно позвал он, никто не отозвался и Рудольфу пришлось упрекнуть себя еще и за то, что ему не была свойственна привычка кричать вслух и громко.
– Тревога!

"Тревога" выходила неубедительно, ему пришлось повторить - но с тем же результатом.

Стараясь держаться подальше от дверей из-за которых в любой момент могли возникнуть руки убийцы, он пробежал по коридору в сторону медпункта. Возле входа лежал еще один труп - Рудольф узнал в нем человека, специально посланного охранять спокойствие Анны и больного. Заглядывая в дверь, Рудольф уже знал, что увидит, и только скрипнул зубами, убедившись, что не ошибся.

Но что могло означать это молчание, эти новые смерти? Неужели где-то внизу оборона была прорвана, или стены не выдержали натиска? Рудольф ощутил, как ускоряется биение сердца. Если сейчас из-за угла высунется убийца...

"Спокойно, - он сжал кулаки, до боли врезаясь ногтями в мякоть ладони.
– Надо проверить посты. В первую очередь - это. Значит, я должен вернуться к лестнице и спуститься таки на первый этаж. Так... и еще - надо предупредить Эльвиру. Если рассудить логично, получается, что или внизу никого не осталось - так как все группы постоянно поддерживают связь друг с другом, или, что гораздо вероятней, констриктор пришел не извне. С самого начала можно было ожидать, что среди нас есть уже зараженные... Так это уже что-то".

Быстро заглянув в недавно покинутый кабинет, Рудольф сообщил Эльвире о своем неприятном открытии и уже вдвоем они вернулись к первому трупу, чтобы обогнув его на этот раз спуститься вниз.

Через некоторое время несколько человек с ружьями и один с пистолетом (неучтенным Рудольфом при изначальных расчетах) протопали вверх по лестнице, вскоре выстрелы сообщили, что констриктор найден.

– Может тебе лучше спуститься в убежище к детям и женщинам? предложил Рудольф Эльвире, немного успокоившись.

– Не стоит.
– Эльвира поправила прическу.
– Я на боевом посту и не собираюсь его покидать. Ясно?

Она и в самом деле была настроена по-боевому, ничто, наверное, не могло ее теперь заставить пойти на попятную.

– И все же...

– продолжал настаивать Рудольф, пока женщина не объяснила ему, что никогда прежде ей не приходилось жить так полноценно. "Я впервые знаю, что зачем-то нужна этому миру, - заявила она, гордо улыбаясь.
– И я еще с ним поспорю..." После этого Рудольфу оставалось только уступить и грустно поморщиться: ему очень хотелось бы сказать тоже самое и о себе. Нет, он знал, что нужен, знал, что от него зависит многое, но не мог справиться с чувством раздвоенности, непонятно чем и вызванной то ли было горько из-за прежней жизни, то ли просто не хотелось верить в только сейчас открывающуюся ее подлость. Не время было сейчас для прозрений, ох - не время, но однажды возникшее сомнение, несвоевременная мысль не истребляются из памяти по первому же желанию.
– Возьмите хотя бы оружие. Нам с тобой слишком повезло на этот раз - констриктора понесло в другую сторону. Если бы он вошел в наш кабинет...
– Рудольф развел руками.

Эльвира кивнула - она прекрасно понимала, что со смертью им разминуться помогло только чудо.

– Хватит. Я сама знаю, что делать, - отчеканила она, не сомневаясь, что события только начинают разворачиваться: слишком уж достоверным показалось ей на этот раз собственное предчувствие.

Рудольф прислонился на миг к стене и произнес задумчивым тоном:

– Да, и мы еще совсем недавно сетовали на бесконфликтность нашей жизни... На то, что в ней ничего не происходит. А оказывается - и тогда было много... происшествий.

– Вы что - о пророке?
– остановилась уже готовая уйти журналистка.

– И о нем. Эльвира - скажите, когда я спал? Тогда? Или мне сниться весь этот кошмар вместе с возникшими вдруг откровениями о прошлом? Ведь если все было... Прости, я немного путаюсь в мыслях. Альбина считала, что спокойствие предшествующее этой катастрофе сродни затишью перед бурей. Но было ли затишье? Этот ваш профессор, наш приятель, другие - пророки или кто они там? Да и вы сами в своем журнале, видно не скучали. Я хочу знать правду.

– Вы тоже?
– Эльвира выдавила эти слова чуть слышным шепотом.
– Вы думаете, нам отсюда не выбраться, да?

– Но почему...
– он запнулся. В самом деле, только сейчас он осознал, что подобное предчувствие живет и в нем.

– Вас тянет на откровенность, - пожала она плечами, с одного из которых опять сползла ткань, но это больше ничего не означало. Романтика. Сантименты... Прозрение перед бесконечностью... Нет, вы не ошибались, наш мир действительно был тих, как омут, в котором водятся черти. Людей, выпадавших из общего правила не наберется и процента... другое дело, что их-то как раз затравливали или усмиряли как раз потому, что хотели эту тишину сохранить. Бесконфликтную, мягкую тишину. Или если ты говоришь о теории Альбинины, догадывались о том, что так долго продолжаться не может и приносили в жертву незаметных единиц, чтобы за их счет оттянуть время "Ч". Какая разница теперь? Тишина нарушена и жизнь началась... даже если и кончилась для кого-то.

– Ты - пессимистка.
– Рудольф улыбнулся и собственная улыбка показалась ему неуместно сентиментальной.
– Что ж, я пошел искать АТС...

Похоже, выполнить это намеренье была не судьба - снизу раздался неразборчивый крик, затем кто-то затараторил на высоких нотках, фальцетом: "Тревога-тревога-тревога..."

Кирпичная кладка наконец не выдержала упорства констрикторов и развалилась, впуская агрессоров внутрь.

– Всем, кроме наблюдающих - на место прорыва!
– закричал Рудольф, устремляясь на крик.