Констрикторы

Наверное, в какой-то момент она все же заснула: утро наступило слишком быстро, так, что сознание не успело зафиксировать его приход. Стало шумно, люди заходили по бараку, захлопала дверь... Альбина протерла глаза руками и села. Похоже, в барак вселялась новая группа - пустовавшие в момент ее прихода койки занимали теперь одну за другой только что вошедшие люди. Отдельные лица показались девушке знакомыми, присмотревшись, она убедилась, что так оно и было.

– Вы из укрепления? Из мэрии?
– схватила она за рукав ближайшую женщину.

– Да, - нехотя ответила та, едва ли не падая на кровать.

– А как...
– Альбина замолчала, вертя головой во все стороны.

Если Рудольф жив она увидит его и без расспросов...

Дверь раскрылась впуская в барак одну группу, другую, Альбина застыла на краю кровати, готовая в любой момент вскочить. Не он... не он повторяли ее губы. Когда знакомое лицо наконец появилось, в ее ногах, казалось, сработала пружина, бросая девушку вперед.

– Ты...
– прижалась она к его груди, забыв окончательно прежнюю робость перед его излишне строгой моральностью. Тонкие пальчики зашарили по плечам, желая на ощупь удостовериться, что перед ней не мираж. Милый... Я так волновалась, я так ждала...

– Ала.
– Рудольф притянул ее к себе и с удивлением отметил, что глаза начали щипать. Обожженные веки были очень чувствительны к соленной жидкости.
– Ну все... теперь все позади. Все...

– Руди...
– она захотела тут же рассказать о странном уходе "тихого", о тревоге, ни на секунду не отпускавшей ее, но не успела - в дверях появилось двое военных ("Боже!
– ахнула про себя Альбина.
– Те самые...") и один из них выкрикнул фамилию Рудольфа.
– Нет!

Неожиданный крик девушки заставил Рудольфа отшатнуться, а Альбина уже поворачивалась лицом к военным, стараясь загородить его своим телом.

– Ала, что случилось?
– Он резко замолчал, глядя на приближающихся людей в форме.

– Нет!
– она сжала кулаки и шагнула вперед, дрожа от стыда.
– Я вам...

– В чем дело?
– нехорошее предчувствие неприятно и скользко шевельнулось у Рудольфа в душе.
– Что все это значит?

– Девушка, успокойтесь, - прикрикнул на трясущуюся Альбину один из военных.
– С вами просто хотят побеседовать. Ведь это в вашем укреплении проводились, так сказать, некоторые медицинские исследования?

– Да, а...

– Человек, передавший нам материал, говорил о работе врача-одиночки. Именно это мы и хотели уточнить, - холодновато пояснил военный. Наброшенный на его плечи белый халат скрывал знаки различия.

– Ну как же...
– Рудольф попробовал улыбнуться в ответ, но не сумел.
– То есть... врач действительно был только один, но вот...
– он осекся и замолчал. Уже готовая сорваться с языка фраза "вот перед вами один из свидетелей успеха" так и осталась непроизнесенной, какое-то шестое чувство подсказало ему, что испуг девушки не случаен и лучше не впутывать ее в это дело.

– Продолжайте...
– небрежно кивнул военный.

– Я что-то хотел сказать?
– Рудольф не привык испытывать растерянность и чувствовал от этого сильный дискомфорт.
– Да... я сам свидетель, что лечение было успешным. И тот человек, который... простите, я забыл его фамилию... он тоже может подтвердить, что, вероятно, и сделал.

К их разговору начали прислушиваться, десятки пар любопытных глаз уже уставились на них, требуя объяснения разыгравшейся только что сцене.

– Вот и хорошо, - прервал его все тот же военный.
– Вы запишите свои показания и...

– Нет!
– со слезами на глазах снова вскрикнула Альбина.
– Руди... Не ходи с ними. Не ходи!

– Послушайте, девушка, - раздраженно одернул ее военный, - вы замолчите или нет? Вам не кажется, что вы лезете не в свои дела?

– Нет.
– Альбина с отчаяньем тряхнула головой.
– Тогда берите с собой и меня. Руди - им это не нужно, понимаешь?

– Что "это", малышка?
– он слегка отстранил девушку с дороги рукой.

Только гримаса исказила в ответ лицо девушки. Слишком много хотелось ей сказать этим словом, и она была слишком напугана, чтобы быть способной что-либо объяснить. "Это" - лечение констрикторизма, их мечты и надежды, искренность, наивные попытки отстоять созданное на миг укрепление... и многое другое, на объяснение чего иному понадобилось бы часы, а другому и вся жизнь. И ноги Альбины как тогда, на крыше, стали каменными, руки опустились, а лучистые глаза наполнились покорной тоской: делайте со мной, что хотите... я проиграла.

– Малышка, что ты...

– Идем, - нетерпеливо поторопил его военный, и Рудольф отправился за ними, стыдливо отводя взгляд от потрясенной и потерявшей надежду девушки.

Сердце билось четко как часы. Медленно, медленней, чем он ожидал, совсем мед-лен-но...

...как в тот момент, когда констрикторы ломали двери в кабинет.

Стук. Шаг. Удар сердца... Хлоп - дверь... А лязг? Что же это знаком, по-металлически лязгнуло сзади? Оружие?

Лезут в глаза ледяные блики, катится с гор лавина... И что-то белое возникает перед глазами. Листок бумаги?

– К сожалению, вы являетесь носителем вируса...
– глухо, сквозь снежную толщу звучат слова.

– Вы направляете меня в больницу?
– Рудольф слышал свой голос со стороны и с трудом узнавал его, как будто тот звучал с магнитофонной ленты - искаженный, непривычный...

– По приказу в связи с чрезвычайным эпидемиологическим положением...

– Нет!
– закричала Альбина на весь барак, и ноги ее подкосились...

– О чем вы? Ведь есть методика лечения...
– шепчут испуганно губы, а Рудольф все еще смотрит на жалкого, изменившегося себя со стороны, а лавина катится, катится...

– ...к сожалению, методика ни чем не подтверждена и нуждается в длительной дополнительной проверке. У нас нет такого времени...

Альбина сжала губы, и рот ее начал наполнятся чем-то соленым. Видение не покидало ее... да это и не было простым видением: она не сомневалась, что и в самом деле смотрит на мир сейчас глазами погибшего человека и видит, как на него направляется автомат, как...

– Нет!!!
– заглушая трески выстрелов отчаянно выкрикнула она и оказалась в бараке, на полу, среди скопившихся рядом ног.

– Девушка, вам помочь?

– ...припадочная наверное...

– Давайте руку...

– Нет... нет...
– уже чуть слышно пролепетала она, кусая губы. Все было кончено. Жить не хотелось.

– Когда все те же военные появились снова, она уже знала - пришли за ней и встала, не дожидаясь приглашения. В полном молчании перед ней распахнулась дверь, проплыл унылый однообразный коридор, пропускник... "Странно, - равнодушно и опустошенно думала она, глядя по сторонам, - его не уводили так далеко..."