Консультант

Уотерман первый не сумел сдержать гнева.

— Это уже действительно переходит все границы, Алекс, — набросился он на Харрингтона. Аналогичный протест, похоже, готовился заявить и Клемент.

— Минуточку, минуточку… — подняв вверх обе руки, Вебб взывал к тишине, но добиться её удалось не сразу.

— Прошу прощения, господа, это был лишь эксперимент. Я хотел проверить, насколько вы сами убеждены в полной безопасности своей вычислительной системы. И результаты подтвердили то, что я лишь мог предполагать. Вы ведь могли мне спокойно сказать, что я не прав. Могли невозмутимо поинтересоваться, как, собственно, я пришёл к такому выводу. Но ничего подобного никто из вас не сделал! Вы просто все сейчас безумно испугались! Все вы сами прекрасно знаете, что на самом деле «БАНКНЕТ» легкораним. А потому для этой ревизии вы нуждаетесь именно во мне. Я ещё в самом начале сказал, что речь идёт о такой свадьбе, когда эти двое просто обязаны пожениться. А у вас и нет другой альтернативы!

Произнеся это, Вебб отошёл от экрана и совершенно неожиданно сел, давая понять, что он сказал всё.

Харрингтон задумчиво нажал кнопку на панели перед собой. Проектор стих, лампа бросила на экран последний янтарный лучик, и тут же начали раздвигаться шторы на окнах. Шалтон, сощурившись от дневного света, увидел, как руководители банка тесно сдвинулись и шёпотом начали совещаться.

— Это совещание или столкновение? — огорчённо прошептал он Веббу уголком рта.

— Точно рассчитанное хождение по канату, — прошептал ему на ухо Вебб. — От тебя теперь требуется пара строф в завершение первого акта, и я прошу тебя произнести их с подлинным чувством. Комедия только начинается.

Шалтон резко встал.

— Господа, «СисТех» исходит из убеждения, что Кристофер Вебб является лучшим консультантом, которого можно пожелать для решения вашей проблемы. В докладе, экземпляры которого лежат перед вами, описан его профессиональный путь до сегодняшнего дня. Я верю и надеюсь, что вы со мною согласитесь, этот путь оправдывает нашу веру в его силы. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?

— Благодарю вас, — ответил Харрингтон и откашлялся. — Это было крайне… оригинально.

Он замолк и переглянулся с остальными представителями банка.

— Насколько я вижу, у нас нет вопросов. Вообще никаких вопросов.

Шалтон услышал, как Вебб облегчённо вздохнул. Определённо, этот вздох был слышен и банкирам.

На маленьком столе у стены стояли дорогие часы, бесстыдно обнажившие свои внутренности, залитые в стекло в знак того, что их никто никогда не должен заводить. Они показывали без двадцати минут одиннадцать.

8

Неделя тянулась четырнадцать дней. Сьюзен было ясно, что для Вебба чем дальше, тем труднее сосредоточиться мыслью на чём-то, кроме «Уотермана».

— Почему же ты им не позвонишь? — спросила она однажды, не в силах больше переносить его потерянный вид.

Он задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Залог успеха в коммерции — терпение, Сью…

Его голос приобрёл монотонность, как будто он готовился прочесть лекцию.

— Здесь важнее — не предпринимать ничего, чем бросаться сломя голову неизвестно куда…

— И всё равно я думаю, что тебе надо им позвонить!

Вебб вышел из себя.

— Послушай, если я выиграл этот заказ, им придётся так или иначе дать мне об этом знать самим. А если я проиграл, то всё равно я не хочу облегчать этому кроту Харрингтону жизнь — пусть звонит мне сам!

— Шалтон каждый день спрашивает, не выяснил ли ты уже что-нибудь.

— Гиена этакая!

— По-моему, он убеждён, что ты не получишь этот заказ.

— Он в меньшинстве. Джек согласен со мной, что я выиграл.

Сьюзен заколебалась, но всё же сказала:

— А когда я с ним говорила, Крис, он был в этом совсем не так уверен…

— Перебежчик, — сказал Вебб с пренебрежением.

— Может быть, просто у него не хватает опыта, — попыталась Сьюзен быть снисходительной.

* * *

Звонок раздался только в начале третьей недели.

— Звонит господин Харрингтон из «Уотермана».

— Что ты говоришь! Сам господин Харрингтон? А я уж думал, что он давно на том свете! — в волнении юмор обычно не очень удавался Веббу.

— Давай, Крис, я уже начинаю тебя ругать изо всех сил, — прошептала Сьюзен и переключила телефон.

— Я прошу прощения, господин Вебб, что дело затянулось дольше, чем мы предполагали, — извинился Харрингтон. По телефону он говорил иначе, более глубоким голосом и как-то авторитетнее. — Но такие дела всегда решаются не быстро, не правда ли?

Вебб заявил, что это пустяки, совершеннейшие пустяки.

— Я был бы рад вас сразу проинформировать о том, что мы решили, но я знаю лучшую форму подачи информации. Кроме того, я вообще не считаю телефон достаточно безопасным средством связи. Вы нашли бы сегодня время пообедать со мной?

— Да, к счастью, у меня сегодня нет других встреч.

— Тогда в двенадцать тридцать, хорошо? Я пошлю за вами машину.

— Я буду ждать.

Разговор кончился быстрее, чем Вебб успел прийти в себя.

В кабинет сразу же вошла Сьюзен, которая явно слушала разговор со своего аппарата.

— Так что, Крис, это сулит «да» или «нет»?

— Честно говоря, не знаю. Но скорее «да». Столь занятые люди обычно зовут тебя на обед не для того, чтобы сказать, что они в тебе не нуждаются.

— По телефону он говорил весьма приветливо…

— Чёрт бы его побрал с его приветливостью, — раздражённо сказал Вебб. — Он мог мне вполне сказать главное и по телефону!

* * *

Чёрный «Ровер» свернул на Оксфорд-стрит. Крупные дорожные знаки настойчиво напоминали, что въезд сюда разрешён только автобусам и такси. Но шофёр, вёзший Вебба, сделал вид, будто эти знаки не существуют. Впрочем, тут было немало и других машин, водители которых вели себя точно так же.

Машина свернула налево. Они въезжали в широкий тупик, который упирался в помпезное здание в стиле классицизма, облицованное светлым камнем и украшенное богатыми решётками на окнах первого этажа. С флагштока над крышей свисал какой-то флаг, но из-за полного безветрия невозможно было разобрать, что на нём изображено.

Вебб не раз проезжал мимо этого здания и часто пытался угадать, что там находится. Может быть, это чьё-то поместье прямо в центре Лондона? В конце он решил, что так оно когда-то и было, а теперь тут, наверное, какой-то музей. Этого мнения он придерживался и по сей день, поскольку времени на проверку своей гипотезы у него никогда не было.