Контора

– Ну, что поделаешь, Чарли! – почти сразу отозвалась мама. – Существует немало профессий, для которых не нужно высшего образования, и где можно хорошо заработать.

– Недавно я разговаривал со своим другом, который работает в банке, – сказал отец. – Там намечается вакансия младшего клерка. Причем в ближайшее время ты мог бы рассчитывать на повышение.

Я уставился на родителей, несколько озадаченный тем, что они строили планы на всякий пожарный случай. Приятно было осознавать, что они так слепо доверяют своему единственному отпрыску.

– Я получил «Б» только по профилирующему предмету, – сказал я, ухмыльнувшись. – Это не имеет значения. По остальным трем мне поставили «А».

Они обнялись с явным чувством облегчения, забыв при этом обнять меня.

– Мы всегда знали, что тебе это под силу, – заявил отец, процедив эту ложь сквозь зубы – прием, который впоследствии пригодился мне в моей адвокатской практике.

Оставив родителей растрезвонивать по телефону эту хорошую новость, я помчался к Элли. Она стояла уже в дверях своей квартиры, глаза ее горели восторгом и желанием поделиться потрясающим известием, и она тут же бросилась в мои объятия. И мы поцеловались, охваченные внезапным порывом, после чего она мягко оттолкнула меня.

– Ну, что у тебя? – спросила она.

– Три «А» и одно «Б».

Этот пижон Фортьюн, возбужденный вкусом ее губ, прямо-таки таял на глазах.

– А у тебя?

– Четыре «А». Ни больше, ни меньше.

Я возликовал, и мы снова радостно обнялись.

– Нам будет так хорошо в Бристоле, Элли! Я жду не дождусь этого.

Она опять меня оттолкнула.

– Гм… Что ты имеешь в виду, говоря о Бристоле? – На лице у нее внезапно появилось плутоватое выражение.

Красноречие покинуло меня.

– А что… что ты имеешь против Бристоля?

Наступила долгая пауза.

– Чарли, я еду в Кембридж.

Боже, это конец!

– Нет-нет, никакого Кембриджа! Мы вместе поедем в Бристоль.

– Помнится, я уже говорила тебе об этом, Чарли.

Это прозвучало так же убедительно, как если бы она сказала: «Письмо, в котором я тебе об этом писала, съела собака».

Все мои романтические грезы о том, как мы будем вместе взрослеть, а заодно и более конкретные мечты о неограниченном сексе развеялись, как дым.

– Ты ничего мне не говорила. Я думал, мы условились вместе поступать в Бристоль, а не в Кембридж, ведь мы знали, что пройдем туда и с тремя «А».

– Знаешь, я и в самом деле хотела поехать в Кембридж, – сказала она.

Может и так. Но я-то надеялся, что в действительности ей хотелось быть в университете вместе со мной. Мы перекинулись еще несколькими фразами, после чего она пожала плечами, видимо, потеряв интерес к этому разговору.

– Я не знаю, что случилось, Чарли. Я считала, что сказала тебе обо всем. Извини.

Вот так все это и началось. Наше соперничество из дружеского превратилось в абсолютно противоречащее Женевской конвенции.

Я был уверен, что она поступила так не ради того, чтобы отдалиться от меня. Это было бы слишком невероятно. Я подозревал ее только в одном: что ею вдруг овладел не знающий жалости азарт состязания. Она не могла с ним справиться, даже зная, что жертвой в данном случае буду я. Или, может, это был случайный каприз. Что за муха ее укусила? Или поступать так с близкими ей людьми было свойством ее натуры?

Я печально упаковывал свои вещи перед отъездом в Бристоль, предпочитая отнести поведение Элли на счет ее нервозности перед менструацией. На худой конец это я еще мог бы понять.

Наши жизни пошли каждая по своему пути в молчаливой, но смертельной борьбе за превосходство, профильтрованной через наших матерей и подогретой тягостными для нас семейными встречами, которых мы не могли избежать даже в этом возрасте. Потребность превзойти Элли загнала меня в «Баббингтон Боттс», одним названием затмевающий ее вполне уважаемую фирму, и это, как я понимал, придавало мне энергии и сейчас, через тринадцать лет после того, что произошло. А если когда-либо возникал вопрос об Элли, я решал его единственным возможным для себя способом, становясь невероятно инфантильным и мстительным. Это срабатывало в течение тринадцати лет, и я не видел смысла что-либо менять.

Экстренная встреча сотрудников произошла довольно скоро. Мы расселись за угловым столиком в пивной Хэмпстеда. В зале было тихо. Несколько завсегдатаев в дальнем конце длинного бара смотрели по телевизору футбол, не причиняя нам никакого неудобства.

В зал неторопливо вошел Эш, на лице которого сияла улыбка кота, налакавшегося сливок, но я был не склонен затевать с ним спор, даже если был бы уверен, что одержу верх. Люси и Ханна, повздыхав, отказались обсуждать события прошлого вечера, не утратив, однако, интереса к источнику информации.

– Так значит, мы должны верить на слово парню, у которого есть одеяло с феями? – проговорила Ханна, не выказывая ни малейшего волнения.

– А почему бы и нет? – отозвался Эш. – Вы, надеюсь, видели, что у Чарли одеяло с изображениями Дарстедли и Маттли.

– Едва ли это то же самое, – возразил я. – Их решимость и хитрость стимулирует мою деятельность в фирме.

Возникший спор, кто из героев «Безумных гонок» [5] больше всех подошел бы «Баббингтону» – мы склонялись к кандидатуре роскошной Пенелопы Питстоп, поскольку она могла бы отдаваться полезным компаньонам, – длился до тех пор, пока я не попросил тишины и не поведал о своей истории с Элли Грей.

5

Популярный мультипликационный сериал. Дарстедли, Маттли и Пенелопа Питстоп – персонажи этого сериала.

– Ей не свойственна жалость, имейте в виду!

– Это же было так давно, Чарли, – сказала Ханна. – Может, ты преувеличиваешь?

– Она думает, что ты отпетый параноик, – подал голос Эш.

– Нет, я так не думаю, – сказала Ханна. – Во всяком случае отпетым я его не считаю.

– Она не меняется. Я каждый раз вижу это по ее глазам. Смертельно опасная. Ядовитая. С ней невозможно соперничать.

– Послушать тебя, так у нее очень выразительные глаза, – заметил Эш.

– Ты мог бы сказать это о каждом из нас в критической ситуации, – добавила Ханна.

Я хотел было возразить, но сдержался. Из всех пас Ханна была единственной, о ком я бы этого не сказал.

– Во всяком случае, – промолвила Люси, – нам следует быть настороже. Мы все-таки уже порядочно поработали в «Баббингтоне», и вы знаете, как они ценят верность.

– Надеюсь, вы понимаете, что они не взяли бы в штат такую, как Элли, если бы не сочли ее подходящим материалом для компаньонства, – продолжил я свои рассуждения. Похоже, это попало в цель, и я добавил: – Если она придет с этим компаньоном, он будет ее поддерживать.