Контрабанда

Он жадно всматривался вперед, куда вела от ворот главная, прямая как стрела, улица. Там, над разномастными, преимущественно черепичными крышами виднелись ослепительной красоты башни и шпили – словно из старинной легенды. Но неутомимый детектив уже тащил его в сторону боковых, окраинных улочек, туда, где теснились ветхие и бедные дома.

Подходящее под описание сыщика заведение отыскалось в паре кварталов от городских ворот. Судя по надписи на закопченной вывеске, это был постоялый двор с превосходнейшей харчевней. Правда, написанному не стоило, пожалуй, слишком уж доверять: двухэтажное здание выглядело на редкость ветхим и грязным, даже каменная мостовая, казалось, брезгливо огибала это здание, оставляя вдоль стены и забора полосу жирной грязи шириной в пару шагов. Название постоялого двора, видимо, когда-то давно также имело место на вывеске.

«Странствующие художники» направились к покосившимся воротам. Сыщик от души треснул по ним кулаком в потертой перчатке. Из маленькой щели между створками высунулась перепуганная мальчишечья физиономия.

Путники подождал некоторое время, но приглашения посетить это прекрасное место от мальчишки так и не последовало.

– Эй, малец, ты немой что ли? – сердито поинтересовался сыщик.

– Нет, господин! – довольно нагло ухмыльнулся мальчишка и высунулся в проем по пояс. Был он под стать заведению – лохмат, не вполне чист и бос. – Просто, боюсь, вы ошиблись адресом…

– Что это значит?! – возмутился Хитрук. – Разве это не знаменитый постоялый двор «Голубиный помет» с превосходной харчевней?

Мальчишка недоуменно посмотрел на него, потом мельком глянул на изгаженную голубями вывеску и расхохотался – громко, противно, но явно от души!

– А вы шутник, господин! – воскликнул он, оттаскивая в сторону скрипучую створку ворот. – Только место это называется «Эльдорадо», и, говоря по совести, такие солидные господа, как вы, к нам заглядывают нечасто. Вот я и подумал…

– Ты случаем не знаменитый богослов? – оборвал мальчишку детектив.

– Это еще почему? – удивился тот.

– Думаешь слишком много для своей чумазой физиономии!

Мальчишка снова залился противным квакающим смехом, а странники вошли в тесный внутренний дворик.

– Вот видишь, – тихо сказал сыщик, – мы производим впечатление богатых господ. А ты не хотел берет надевать.

Гильза в ответ только хмыкнул. Видимо, богатство – понятие относительное. Даже в таком далеком мире.

По дворику важно расхаживали свиньи, домашняя птица, еще какие-то непонятные животные, а господствовал над всем характерный удушливый запах. Гильзе инстинкты подсказывали, что обедать здесь, пожалуй, не стоит. Хитрук же, очевидно, смотрел на вещи проще.

Харчевня превзошла все ожидания юноши. Здесь было темно, затхло и жарко. К тому же сюда еще не добрались законы о запрещении курения в общественных местах. А курили здесь, надо сказать, редкостную дрянь, от которой буквально разъедало глаза.

ИО плюхнулся на лавку за широким столом – стульев харчевне, видимо, не полагалось по статусу. И тут же стал оглядываться в поисках таинственного посредника, засунув в рот стебелек какой-то местной травинки, сорванной по пути. Потом оказалось, что травинка была частью системы взаимного опознавания.

Посетители «Эльдорадо» были один интереснее другого – трое угрюмцев сидели каждый за своим столом, и у каждого в зубах торчали одинаковые зубочистки! Определенно, в этом мире любили поковыряться в зубах в свое удовольствие.

Детектив привык действовать решительно. Когда первая оторопь прошла, он прикинул, какой из типов более других годится на роль его посредника, и уже продумывал ход предстоящей беседы.

Первый кандидат выглядел воистину кошмарно – лицо и руки его были покрыты какими-то струпьями, словно у прокаженного. Но толстого лысого хозяина, что прохаживался меж столов в грязном фартуке, это совершенно не смущало. «Еще пива, хозяин!» – хрипел этот человек, и хозяин с готовностью отправлялся за очередной глиняной кружкой. Не удивительно, что в этом месте экономили еще и на официантах.

Второй кандидат был немощным стариком, что сидел перед своей кружкой и смотрел на нее так, словно пытался поднять усилием воли. Зубочистка в его немногочисленных зубах вяло свисала.

Третьего удалось рассмотреть не сразу, так как он прятался в клубах табачного дыма из огромной трубки, которая вполне мирно уживалась в его пасти вместе с зубочисткой. Он был похож на боевой фрегат в момент залпа из всех бортовых орудий. В перерывах между залпами, за дымовой завесой проглядывало бородатое лицо, украшенное толстым, как кабель, шрамом – словно под кожу ему действительно загнали мощный двужильный провод. И пил он не пиво, а какое-то крепкое пойло из пузатой запыленной бутылки.

Этот третий как раз и показался детективу наиболее подходящим собеседником, и, недолго думая, Хитрук пересел за его стол на противоположную лавку, демонстративно, перекладывая тростинку во рту из угла в угол. Гильзе же ничего не оставалось, как одиноко наблюдать за происходящим.

– Мое почтение! – приветствовал бородача сыщик и чуть приподнял шляпу. – Я вижу, вы боевой господин, а потому позвольте спросить у вас: не знаете ли вы в ваших краях какого-нибудь врачевателя? Я повредил в схватке руку…

Это, собственно, и был пароль. Более формально он звучал так: «Я поранил руку. Как найти доктора?» Во всяком случае, такой вопрос не мог ни у кого вызвать изумления или опасения – люди везде ранятся и везде лечатся.

– Дорогой мой! – прорычал его собеседник, произведя очередной бесшумный залп из своих раздувшихся ноздрей. Детектива немедленно окутал ядовитый туман. – Меня столько раз в жизни повреждали, что ищи я каждый раз доктора, из меня тем временем сделали бы рубленую ветчину!

– Это точно! – хохотнув, вставил хозяин, который как раз проходил мимо их стола. – Старина Фрэн – известный вояка. Чего тебе еще принести, Фрэн?

– Еще бренди и грудинку!

– Будет сделано! А вам, господин?

– Да пива, пожалуй… И моему спутнику тоже.

Гильза вспомнил, что ему посоветовала Лю. При воспоминании о ней сердце стало биться чаще: ведь Лагор – ее мир! Узнав его получше, он станет ближе и к прекрасной девушке…

– А можно мне… Этот, как его… тисс? – запинаясь, попросил Гильза.