Контрабандисты во времени

– Думаю, нам стоит хорошенько поесть, – посмеиваясь над стонами Демьяна, сказал он, – пойдем в «Благочестивую девицу», хорошенько напьемся и отведаем хорошего жареного мяса с луком и чесноком. Трактирщик Жозеф утром зарезал доброго поросенка.

Демьян едва дошел до трактира и рухнул на стул, чуть не вскрикнув от боли.

– Может тебе все же стоит бесчестно сбежать? – Гастон отрезал ломоть жареного мяса ножом, – ты самый бесполезный рубака, которого я видел в своей жизни.

Он откусил от куска мяса и запил вином.

– Нет, – простонал Демьян.

– Ну, тогда выпей и хорошенько закуси. Сдается, что завтра ты можешь лишиться парочки зубов.

И Гастон оказался прав.

Он прихватил на «тренировку» два щита.

– Держи. Это щит для Божьего суда между двумя простолюдинами.

Гастон всучил в его руки небольшой треугольный щит, перевернутый острым углом вверх. Демьян, памятуя, многочисленными синяками и ушибами, вчерашние уроки, тут же его схватил, прижал к себе и отскочил от своего друга.

«Да, за щитом оно понадежнее будет», – подумал он, прижимая к себе щит и вытянув голову над его острым навершием, – «теперь тебе не так будет легко меня отдубасить…»

Не успела его замечательная мысль отблистать своей гениальностью, как Гастон ухмыльнулся и с силой ударил его щит ногой. Острый край щита разбил губу, и Демьян ощутил, что два его зуба закачались, как два старых ирландских пьяницы.

– Запомни, щит может быть не только защитой, но и оружием. Щит в руках дурака принесет ему только несчастья, поэтому учись им владеть, иначе твой же противник забьет им тебя насмерть.

«Я уже это понял», – с тоской подумал Демьян, чувствуя, как зубы отделились от десны и рот наполнился солоноватой теплой кровью.

Гастон размахнулся дубиной и попытался огреть Демьяна по голове. Тот подставил щит и ощутил, как от сильного удара онемела рука, держащая его. Он отскочил, но онемевшая конечность сама собой опустилась вместе со щитом, лишив его защиты.

Гастон снова сильно его поколотил.

– Не подставляй щит под прямой удар, – наставлял его Гастон, колотя дубинкой, – если бы ты хоть раз получил копьем в торч [78] на турнире, когда сшибаешься со своим противником на всем скаку, ты бы понял, о чем я говорю. Отводи щитом удар в сторону, пусть оружие твоего врага скользит по нему, и он откроется перед тобой для твоего решительного удара.

78

Небольшой изогнутый турнирный щит.

Весь день Гастон тренировал Демьяна, хотя этот процесс проще было назвать избиением. К вечеру Демьян валился с ног от усталости. Тело болело еще больше, чем накануне, от беспощадных ударов и его друг, видя, что Демьян уже пребывает в какой-то прострации, готовый в любой момент равнодушно лечь и умереть, сжалился над ним и, окончив занятия, потащил его в трактир.

– Гастон, если так продолжится и дальше то все, что мне останется – это приползти на площадку, где будет судебный поединок и подставить голову под дубину Семы Молотка или, как вы его зовете, Семеона Мартелла, потому что сил сопротивляться у меня уже к тому времени не останется. Я даже есть не могу, чтобы восстановить силы, потому что ты лишил меня двух зубов и десны адски болят, – прошепелявил он, присвистывая через брешь от выбитых зубов.

Гастон перестал улыбаться и серьезно сказал.

– Я хочу, чтобы ты уяснил себе одну, главную вещь. Тебе предстоит поединок, который неизбежно закончится смертью одного из вас. Другого исхода не будет – только смерть одного из вас. Ты, ни разу не убивший в бою ни одного человека, не способен осознать, что тебе предстоит сделать, увидеть и пережить. Потому что ты не убийца. Ты сейчас даже не можешь принять смерть такой, какая она есть. Но ты все же должен понять самое важное – первое, это не жалеть себя в бою, второе, не бояться получить страшное тяжелое увечье, третье, ты не должен бояться умереть и последнее, ты не должен сомневаться в том, что ты хочешь убить и твоя рука не дрогнет в нужный момент. Если ты не способен осознать и принять это, как часть себя, то в бою эти слабости закончатся именно твоей смертью, мой друг. Да, ты плохо владеешь оружием, но в тебе есть кое-что, что уравновешивает этот недостаток. Ты шустро соображаешь и умеешь быстро думать и не менее быстро учишься. Если бы тебе пришлось биться мечом, топором, кистенем или на кинжалах, то я бы настоял на том, чтобы ты предпочел бесчестье и бежал как можно дальше. Так как не существует способа обучить этому искусству человека за одну неделю. И твой противник убил бы тебя без всяких сомнений. А сейчас все зависит от того, как повернется госпожа удача к одному из вас.

Демьян, искривив разбитую губу, молча потягивал вино и слушал своего друга. Он поставил стакан на стол.

– Я не могу бежать, ты же знаешь.

Гастон обнял его за плечи и глядя в глаза сказал.

– Да мой друг, я уже это понял. Но поверь мне, потом мы все равно убили бы твоего обидчика и всех, кто был оказался рядом с ним. Все в Городе знали бы, кто это сделал и за что. Иногда жестокая месть искупает бесчестье.

Гастон откинулся на спинку стула и снова взял в руки бокал с вином.

– Я дам тебе завтра небольшой отдых, чтобы ты мог зализать свои раны. Но, чтобы не терять время, буду рассказывать тебе о приемах боя на дубинках. Мне больше по душе меч или боевой молот, но честно говоря, приемы боя на дубинах чем-то схожи приемам боя на мечах. Меня учил сражаться на дубинах один пленный англичанин, а они большие мастера в этом деле.

Жесткие занятия давали свои плоды, но, чем дольше Демьян занимался с Гастоном, тем яснее он понимал, что просто так ему не одолеть Сему. Поэтому он решил предпринять свои меры помимо уроков с Гастоном. Он, немного придя в себя, ранним отправился в современный мир и купил в аптеке Эритропоэтин, Фенибут и Фенотропил, которые считаются в мире спорта допингом и категорически запрещены, но если нужно резкое повышение выносливости и прилив сил, то эти препараты самое простое и легальное средство. Он также заглянул в магазин спортивного питания и купил препарат «Jack3d». Известный всем качкам, как «предтренировочник». И самый действенный и жесткий из них. Демьян читал в Интернете, что повальное увлечение им стало самой настоящей проблемой в спецвойсках США. И даже были, правда, неподтвержденным данные, что от передозов были зарегистрированы несколько смертельных случаев. Демьян понимал, что, влив в себя такой коктейль, он сильно рискует, но организм в нужный момент должен дать намного больше, чем может и он, таким образом, сведет на «нет» физическое превосходство Семы Молотка.

«Тебя ждет куча сюрпризов, упырь», – со злостью подумал он, раскладывая препараты в аптеке.

Настал день поединка.

В этот день в город со своей свитой въехал король. С утра улицы были украшены яркими лентами и цветами. Празднично одетые горожане, высыпали из домов на улицы, чтобы видеть любимого монарха. Дети и девушки держали в руках белые лилии и пели песни. Богатые горожане, главы цехов, мастера и торговцы накрыли столы с угощением для нищих и те с криками и руганью ломились к этим столам, чтобы подкрепиться перед зрелищем Божественного Суда, когда в нем сойдутся два инородца взаимно обвиняющие друг друга в колдовстве и прочих страшных черных делах.

Демьян встал с рассветом. Сходил в церковь на заутреннюю, где встретил шпионов преподобного Томазо. Они следили за ним последние пару дней. Увидев их, он приветливо помахал им рукой. Потом он вернулся в аптеку, где налил в большую деревянную ванну теплой воды и помылся. По правилам поединка, которые ему в письменном виде предоставил помощник парижского прево, Демьян сбрил волосы наголо. Он пытался делать все неспешно, размеренно, чтобы не сорваться в приступ истерического страха. Но все равно, несмотря на все попытки совладать с собой, сердце бешено колотилось, дыхание прерывалось, или, наоборот, учащалось, а мысли перескакивали с одной на другую, и его заметно потряхивало от тяжелых психологических переживаний. Особенно по мере того, как приближалась «неизбежная неизвестность» страшная и неотвратимая. Он каждой клеточкой кожи ощущал присутствие смерти вокруг. Словно она стояла за его плечом, молча ожидая «свое». Он иногда застывал, вслушиваясь в тишину и тряхнув головой, снова возвращался к подготовке. Ему было очень страшно. Даже разноцветные ленты на улицах и всеобщее ликование горожан его не трогали. Он не слышал и не видел ничего вокруг, мир сузился до одного четкого инстинкта имя, которому было страх. Временами пальцы на руках холодели, а к горлу подкатывал комок. Демьян иногда ловил себя на мысли.

«Словно я уже умер. Это просто невыносимо!».

Он поднялся на второй этаж, прижал голову к подушке и заорал что было сил. Он кричал и кричал, пока не почувствовал, как закружилась голова от нехватки кислорода.

«Надо брать себя в руки! Пора. Иначе я просто сойду с ума», – подумал Демьян и спустился в аптеку, чтобы навести свой секретный коктейль.

После приема препаратов наступил эффект «быстрой усталости» – одышка, сердце стало биться еще сильнее, и казалось, оно подкатило к горлу, чтобы в немом крике покинуть бесполезное тело. Но мысли прояснились и Демьян обрел так необходимые ему сейчас решительность и спокойствие. Он написал два письма. Одно Изабелль, в котором он в очередной раз прощался с ней и Гастону, поблагодарив его за заботу и помощь.