Контракт на убийство (Они называют меня наемником - 9)

– Догадываюсь, - кивнул Фрост.

– Очень хорошо, - серьезно сказал инспектор.
– Ну, допустим, установить эту адскую машинку на базе мы им уже не позволим, но она-то все равно сейчас находится у них, в том доме. И если они ее взорвут...

– Я буду осторожен, - пообещал Фрост.

Термонд беспокойно заерзал на сидении.

– Но я все же не пойму, зачем вам так нужны эти десять минут, которые вы попросили для себя, прежде, чем мы начнем штурмовать мастерскую?

– Чтобы найти Карлотту Фляйш, - терпеливо объяснил Фрост.

– Но почему эта женщина настолько важна для вас, что вы готовы взлететь на воздух, лишь бы только встретиться с ней.

Фрост вздохнул. Он помолчал несколько секунд, а потом коротко рассказал Термонду о Бесс и о кольце.

– Понятно, - покачал головой инспектор, когда капитан закончил свой рассказ.
– Так вы надеетесь, что она все еще жива и Карлотта Фляйш что-то об этом знает?

Фрост кивнул.

– Ну, что ж, - сказал шотландец.
– Это другое дело. Не могу вас осуждать. Хотя...

Черный "ягуар" доставил своих пассажиров на секретный военный аэродром. Отсюда их должен был забрать вертолет. Машина была уже готова к вылету, Фрост внимательно оглядел ее и остался доволен. Это был "Чинук" Си-Эйч 47 Си, один из партии вертолетов, которую британское правительство закупило в США несколько лет назад.

Фросту доводилось летать на таком аппарате, когда он служил во Вьетнаме, и капитан полностью доверял этой машине.

Он повернулся и посмотрел на Термонда.

– А где же ваши бойцы?

– Сейчас увидите, - ответил инспектор.
– Подождите минуту.

Он исчез в вертолете и вскоре вновь показался в дверях и махнул рукой Фросту.

– Прошу!

Капитан влез в машину и огляделся. Инспектор как раз одевал на себя бронежилет, а вдоль стен сидели два десятка крепких парней в маскировочных комбинезонах. У каждого на боку висела кобура с пистолетом, у каждого с пояса свешивался боевой нож в ножнах, а на коленях лежал автомат системы "Стерлинг".

Фрост одобрительно покачал головой. И сами бойцы, и их вооружение ему определенно понравились.

– Послушайте, капитан, - начал инспектор.
– Мы туг с ребятами поговорили немного и единогласно решили, что если вы пойдете туда один, то это означает верную смерть. Поверьте, вы нам не совсем безразличны, мы уже несколько раз работали вместе с мадемуазель Гутьерес и все ее очень любим. А насколько я понимаю, она очень любит вас. Вот хотя бы поэтому мы и не можем отпустить вас на верную гибель...

Фрост медленно покачал головой.

– Спасибо, но...

– Никаких "но", - решительно заявил шотландец.
– Я уважаю ваше мужество, а потому договоримся так - мы даем вам ровно три минуты, а потом начинаем действовать. Все, возражения не принимаются. В конце концов, это я руковожу операцией.

Фрост понял, что ничего не добьется.

– Хорошо, - кивнул он.
– Я согласен.

– Отлично, - улыбнулся Термонд.
– А теперь оденьте бронежилет и возьмите вот это.
– Он указал на "Стерлинг" с глушителем.
– Ваш кольт очень хорош, спору нет, но его одного будет явно недостаточно.

Капитан с благодарностью принял автомат. Эта штука ему нравилась все больше.

– В общем, договорились, - подвел итог инспектор.

– Три минуты. Надеюсь, вы не успеете за такое короткое время нажить серьезные неприятности. И не смотрите на меня так, словно я мясник, который гонит скот на убой. Все мои ребята - это добровольцы, я никого не принуждал. Они знают, что их ждет и готовы к этому.

– Надеюсь, что я тоже, - улыбнулся Фрост.

Глава двадцать четвертая

События следующих двух часов, а также тех двух недель, которые прошли затем, впоследствии представлялись Фросту лишь фрагментарно, урывками. Он не мог - да и не старался - вспомнить полную картину того, что с ним произошло за это время, словно кто-то специально изрезал ножницами киноленту его памяти, оставив лишь отдельные куски. В таком состоянии капитан пребывал вплоть до того дня, когда к нему в больницу пришел инспектор Термонд.

Фрост помнил, как он стоял в тени каких-то деревьев, глядя в направлении темного дома, в котором террористы устроили мастерскую по производству бомб.

Капитан был в черном маскировочном комбинезоне и бронежилете, его лицо и ладони были густо вымазаны углем, в руках он держал "Стерлинг" с глушителем, на бедре висел тяжелый нож в ножнах, а под мышкой в кобуре покоился верный кольт.

– Ну, что?
– послышался рядом шепот Термонда.
– Вы готовы?

– Да, - ответил Фрост.

– Тогда с Богом. Дальше ждать нельзя.

– Удачи, капитан, - раздались голоса бойцов спецотряда.

– Не беспокойтесь, мы поможем.

– Все будет хорошо.

Фрост уже не слышал этих добрых слов. Все его мысли были уже там, в логове террористов. А перед глазами стояло лицо Карлотты Фляйш, фотографию которой ему показала Вероника, когда они прощались г. аэропорту Стамбула.

А потом он бежал, припадая на раненую ногу, скрипя зубами от боли и глухо ругаясь сквозь чубы.

Фрост не помнил, как ему удалось проникнуть в дом. Впрочем, подобные вещи ему доводилось делать так часто, что он, наверное, сумел бы повторить это с закрытыми глазами.

Видимо, не все шло в соответствии с планом - когда капитан впоследствии пытался вспомнить, что произошло, в мозгу его смутно мелькали какие-то картинки, где он стрелял, и в него стреляли, где сверкало лезвие ножа, где слышались крики раненых и хрип умирающих, где преобладал красный цвет.

Но зато одна сцена запомнилась ему до мельчайших деталей и каждое слово, произнесенное или услышанное тогда, до сих пор звучало в его голове. И отдавалось невыносимой болью...

Перед его глазами покачивался ствол пистолета. На него смотрела молодая черноволосая женщина. Фрост лежал на полу, голова у него кружилась, ногу словно жгло огнем, он чувствовал, как по шее стекает струйка крови.

– Карлотта Фляйш?
– спросил капитан, силясь приподняться.

– Лежи, - жестко сказала женщина.
– Да, это я. А ты кто еще такой? В полицию одноглазых не берут.

– Вы убьете меня?

– А как ты думал?
– раздался рядом мужской голос.

– Хорошо, - сказал Фрост.
– Но сначала ответьте мне на один вопрос.