Контракт с Господом

– Даже и не знаю, - пробормотала девушка, возвращаясь из кухни с двумя стаканами в руках.

– Если бы речь шла обо мне, то тебе всё было бы гораздо понятней.

Андреа расхохоталась. Высокий, привлекательный и чудесный Энрике Паскуаль был мечтой любой женщины во время первых десяти дней знакомства и кошмаром в течение трех последующих месяцев.

– Если бы меня привлекали мужчины, ты попал бы в первую двадцатку моего списка. Может быть.

Теперь засмеялся Энрике. Он плеснул себе на два пальца виски, но почти его не пригубил, когда Андреа уже опустошила свой стакан и протянула руку, чтобы его наполнить.

– Эй, притормози. Закончить ночь вызовом скорой - плохая идея. В другой раз.

– А мне это кажется обалденной идеей. Хотя бы кто-нибудь будет обо мне заботиться.

– Спасибо, что вспомнила обо мне. Но не стоит так драматизировать.

– Тебе это кажется пустяками: сначала потерять подругу, а спустя три месяца лишиться работы? Моя жизнь - полное дерьмо.

– Я и не спорю. По крайней мере, дерьмо тебя окружает со всех сторон, - сказал Энрике, широким жестом показав на комнату.

– Мог бы приходить и прибираться тут. От этого точно было бы больше проку, чем от тех дерьмовых спортивных упражнений, которые ты столько лет пытаешься изображать.

Энрике не ответил. Он знал, что последует продолжение, да и Андреа тоже. Журналистка уткнулась лицом в диванную подушку и заорала во всю глотку. Через несколько секунд крик превратился в рыдания.

– Надо было мне принести две бутылки.

В эту минуту зазвонил мобильный телефон.

– Кажется, это твой.

– Кто бы это ни был - скажи ему, пусть идет в задницу, - сказала Андреа, не отрываясь от подушки.

Энрике изящным жестом взял ее мобильник.

– Говорите громче, не слышу, - крикнул он в телефон - Одну минуточку!

Он передал телефон Андреа.

– Поговори с ним. Я не понимаю по-иностранному.

Андреа взяла телефон, вытирая слезы ладонью и пытаясь говорить обычным тоном.

– Вы хоть знаете, который час, придурок?
– проворчала она.

– Простите, это вы - Андреа Отеро?
– осведомился на английском языке незнакомый голос.

– Кто говорит?
– переспросила журналистка на том же языке.

– Меня зовут Джекоб Расселл, мисс Отеро. Я звоню из Нью-Йорка. Я звоню от имени моего шефа, Раймонда Кайна.

– Раймонд Кайн?
– снова переспросила она.
– Компания "Кайн индастриз"?

– Совершенно верно, мисс. Это тот самый Кайн. Так же, как и вы - та самая Андреа Отеро, что в прошлом году сделала скандальное интервью с президентом Бушем.

Конечно же, интервью. Это интервью наделало много шума в Испании и даже в Европе. Она была первой испанской журналисткой, посетившей Овальный кабинет, и некоторые из ее резких вопросов - лишь немногие, которые ей удалось задать помимо одобренных - заставили техасца занервничать. Этот эксклюзивный материал стал толчком для ее карьеры в газете. По крайней мере, на короткий срок. И похоже, привлек внимание кое-кого по ту сторону Атлантики.

– Та самая Андреа, сэр. А могу я узнать, для чего вашему шефу понадобилась журналистка?
– спросила Андреа, незаметно шмыгнув носом и радуясь про себя, что собеседник не может видеть ее заплаканную физиономию.

В трубке послышался какой-то скрежет.

– Я могу рассчитывать, что вы ничего не скажете никому из ваших коллег, мисс Отеро?

– Разумеется, - с легкой иронией в голосе заверила Андреа.

– Мистер Кайн желает поручить вам одно дело, которое, возможно, станет самым важным в вашей жизни.

– Мне? Но почему мне?
– удивилась Андреа, махнув рукой Энрике. Тот вытащил из кармана ручку и блокнот и протянул их Андреа с вопросительным взглядом. Девушка взгляд проигнорировала.

– Скажем, ему нравится ваш стиль. Так вы согласны?

– Мистер Расселл, сейчас моя жизнь такова, что мне очень трудно поверить на слово незнакомцу, который звонит с туманным и невероятным предложением.

– Тогда позвольте вас убедить.

Расселл говорил почти четверть часа, а в это время Андреа безостановочно делала заметки. Энрике тщетно пытался заглянуть ей через плечо, хотя кривые каракули Андреа всё равно мало о чем говорили.

– ... и потому мы рассчитываем на вас на этих раскопках.

– Получу ли я эксклюзивное интервью с мистером Кайном?

– Как правило, мистер Кайн не дает интервью. Никогда.

– Может быть, мистера Кайна заинтересует журналистка, которая плевать хотела на правила.

Возникла напряженная тишина. Андреа скрестила пальцы, молясь, чтобы ее выстрел вслепую достиг цели.

– Полагаю, что всё когда-то бывает в первый раз. Так мы договорились?

Андреа несколько секунд поразмыслила. Если то, что обещал Расселл, правда, то она заключит контракт с любой газетой в мире. И сможет отправить с курьером копию чека этой свинье, директору "Эль Глобо".

Даже если это и неправда, я ведь всё равно ничего не теряю.

Больше она не стала раздумывать.

– Можете забронировать мне билет до Джибути. В первом классе.

Андреа повесила трубку.

– Я ни черта не понял, кроме того, что билет будет в первом классе. Можно узнать, куда ты собралась?
– спросил Энрике, удивленный разительной перемене в настроении Андреа.

– Если я скажу, что на Багамы, ты ведь не поверишь, правда?

– Прекрасно, - заявил Энрике, то ли с завистью, то ли с обидой.
– Я принес тебе цветы, виски, практически поднял тебя с пола, а ты со мной вот так.

Андреа сделала вид, что его не слышит, и начала собирать чемодан.

ЗАЛ РЕЛИКВИЙ. Пятница, 7 июля 2006 года. 20.29

Ватикан

Брат Чезарео был весьма озадачен, услышав шум за дверью. Никто и никогда не спускался в этот склеп - не только потому, что находиться в этом месте имели право лишь избранные, которых во всем Ватикане было лишь несколько человек; но еще и потому, что здесь царила жуткая сырость, несмотря на то, что в каждом из четырех углов огромного подземного зала гудел мощный осушитель воздуха. Так что, принимая во внимание характер этого места, старый доминиканец редко видел посетителей. Но открыв дверь, он улыбнулся и встал на цыпочки, чтобы обнять нежданного гостя.

– Энтони!

Жилистый священник тоже улыбнулся ему и обнял.

– Был тут по-соседству.

– Ради Бога, Энтони, как тебе удалось сюда пробраться? Мимо всех этих камер и систем контроля?

– Когда есть время и как следует изучил путь, то всегда находится еще один вход. Ты же сам мне показал, помнишь?

Старый доминиканец потеребил бородку, похлопал по выдающемуся животу и радостно засмеялся. В недрах Рима тянулись пятьсот километров катакомб, некоторые более чем в семидесяти метрах под землей. Настоящий извилистый и неизведанный музей, ведущий практически в любую часть города, включая Ватикан. Двадцать лет назад они с Фаулером посвящали свободное время спелеологии в этих запутанных и опасных проходах.