Контрразведка. Тайная война

В следующее мгновение отрывистая команда прозвучала над притихшей степью. Бойцы группы захвата, подхватившись с земли, стремительно смыкали кольцо окружения вокруг самолета. Несмотря на безвыходное положение, экипаж не собирался сдаваться. Чрево «Ю-290» отозвалось утробным звуком на выстрел бортовой пушки, вслед за ней в остервенелом лае зашлись пулеметы. Перестрелка длилась несколько часов и закончилась после того, как пожар охватил самолет. В руки контрразведчиков попали те, кто сумел вырваться из огня, два уцелевших двигателя и около трех тонн груза.

Казалось, на операции «Арийцы» можно было ставить крест. Теперь у абвера появились веские основания считать, что Кваст оказался игрушкой в руках советской контрразведки. С ноля часов 30 минут и до шести часов утра радиоцентр бомбил его вопросами: где самолет? А ему ничего другого не оставалось, как сообщать о трудностях в радиообмене из-за сильных помех и водить за нос бывших своих начальников запросами:

«Машина не прибыла. Почему? Кваст».

В абвере терялись в догадках, так как экипаж «Ю-290» тоже не давал о себе знать, и потому предпочли взять паузу для изучения ситуации. В 10–00 Кваст-Борода получил ответ:

«Машина не вернулась, Следовательно, считать несчастный случай или вынужденную посадку. Дальнейшее после новых переговоров. Капитан».

Такой ответ обнадежил руководителей операции «Арийцы». Из первых допросов выживших членов экипажа они поняли, что далеко не все потеряно в игре с гитлеровской спецслужбой. Удача и на этот раз была на их стороне. Летчики показали, что перед вылетом получили указание: после пролета над Крымским полуостровом перейти в режим полного радиомолчания. Потом, оказавшись в ловушке, они уже не смогли воспользоваться рацией. В первые минуты боя она вышла из строя. И тогда Кваст-Борода снова заработал в эфире.

На его донесение о пропаже самолета, трудностях в организации повстанческого движения и просьбу об оказании помощи руководство абвера откликнулось без прежнего энтузиазма. В Калмыки, как в черной дыре, один за другим исчезали самолеты, экипажи и диверсанты, что вольно и невольно приводило к мысли, что за всем этим стоит советская контрразведка.

Следующий шаг абвера генералу В. Барышникову и его подчиненным нетрудно было предугадать. Очередная радиограмма Квасту-Бороде носила проверочный характер. В штабе «Валли-1» пытались поймать контрразведчиков на деталях:

«Немедленно новый шифровальный лозунг из 31 буквы, состоящий из фамилии секретаря Норд-Поль, фамилии ее помощницы, фамилии унтер-офицера из учебного лагеря, имени Вашей жены. Вы помните фамилию подозрительной жены «Мусина»? Если да, прошу сообщить. Мюллер».

Ответ Кваста-Бороды, видимо, не снял оставшиеся сомнения и во второй радиограмме абвер потребовал от него составить другой лозунг, уже с новыми фамилиями:

«Немедленно шифровальный лозунг из 31 буквы. Имя Вашей дочери, имя сына первая буква К, место нахождения Вашего отца, написанное «ТЦ», фамилия унтер-офицера в школе, еще раз имя Вашей дочери. Капитан».

Этот экзамен советские контрразведчики сдали успешно. В ответе 23 июня Кваст-Борода не ошибся и дополнительно сообщил:

«Ю» потерпел аварию в районе Оргаиновский Шаргадык, что в 26 км юго-восточнее Элисты. Лично осмотреть место не мог, беседовал с очевидцами. Судьба экипажа и радистов неизвестна. Очевидцы говорят, что было несколько трупов. Кваст».

В абвере, похоже, вновь прониклись доверием к Квасту-Бороде. В очередной радиограмме ему сообщили:

«Авария второй машины с подвозом и, таким образом, пленение части экипажа не исключены. На допросе могут быть выданы Ваша дислокация и цель прилета. Предлагаю вскоре передислоцироваться с привлечением Огдонова, который, одновременно, успокаивающе подействует на Ваших людей. После сообщения о новой дислокации получите дальнейшие указания. Майор для Кваста».

30 июня Кваст-Борода сообщил о передислокации группы в район действий отряда Огдонова, напомнил о трудностях, связанных с нехваткой продовольствия и боеприпасов, недовольством среди калмыков, которое было вызвано плохим материальным обеспечением отряда.

В абвере как могли старались ободрить и обнадежить «героически бьющихся в степях Калмыкии борцов с большевизмом». В радиограмме от 11 июля Квасту-Бороде сообщили:

«Попытаемся прилететь с новым подвозом. Где он должен быть сброшен? Майор».

Контрразведчики не замедлили с ответом и принялись готовить новый капкан для диверсантов. Однако прошло больше месяца, а обещанного абвером самолета, боеприпасов и продовольствия они так и не получили. Поступавшие из штаба «Валли-1» радиограммы носили общий характер. Видимо, в гитлеровских спецслужбах поняли несостоятельность плана восстания в национальных республиках. Он дал осечку не только в Калмыкии, но и в других республиках Северного Кавказа.

Руководители Смерша, в частности, начальник 3-го отдела генерал В. Барышников пришли к выводу о бесперспективности дальнейшего продолжения радиоигры «Арийцы». К этому их подталкивало и поведение Кваста-Бороды. Тот попытался начать двойную игру с контрразведчиками. В разговорах с Ганзеном-Колонизатором он начал склонять его к передаче в абвер условного сигнала о своей работе под контролем Смерша. С учетом всех этих обстоятельств В. Абакумов и В. Барышников решили сделать свой заключительный ход, который отбил бы у гитлеровских спецслужб всякое желание затевать восстания в тылу советских войск.

13 августа в абвер от Кваста-Бороды ушла следующая радиограмма:

«Начальнику органа. Положение здесь совершенно невыносимое. Отряд Огдонова разбит, нам калмыки отказывают в помощи. Вынужден, согласно договоренности, пробираться к повстанцам на Западный Кавказ, откуда, возможно, в Румынию. Нескольких людей из экипажа по болезни и невозможности их транспортировки вынужден буду оставить у калмыков, которым объясню, что направляюсь в Германию, чтобы лично добиться помощи и усиления. Прошу санкции или контрприказа в течение 3-х дней, т. к. дальше не могу ждать. Кваст».

Реакция на нее была более чем вялая и сводилась к тому, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Абвер самоустранился от всякой помощи «борцам с большевизмом» и рекомендовал самостоятельно пробиваться через линию фронта.

После такого ответа в руководстве операции «Арийцы» посчитали, что пришло время вместе с ней похоронить и другие планы гитлеровских спецслужб, связанные с инспирированием всякого рода восстаний на Северном Кавказе. Радиограмма, отправленная в абвер 18 августа, скорее напоминала крик отчаяния: