Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике

Третий офицер Нидхэм Форт спустился на борт полузатопленной шлюпки последним. Те, кто уже находился в ней, кричали, что судно тонет и чтобы он поторапливался, и ему под конец пришлось прыгать. Второй офицер Харолд Спенс последовал было за ним, но сидевший в лодке восемнадцатилетний помощник стюарда Артур Спалер схватил топор и перерубил фал, соединявший шлюпку с кораблем, после чего шлюпку сразу же отбросило волной в сторону. Несчастный Харолд Спенс, не успевший спуститься в шлюпку, повис на канате над морской бездной.

Оказавшиеся в полузатопленной шлюпке люди сделали попытку вычерпать из нее воду. Но каждая новая волна, которая накатывалась на шлюпку, снова наполняла ее чуть ли не до краев. Если разобраться, суденышко держалось на поверхности только за счет запаянных емкостей, обеспечивавших плавучесть. Третий офицер, используя весло, попытался направить шлюпку вразрез волне, но сделать это одному человеку было не под силу. Позже он писал: «Никто не выразил желания мне помочь. Похоже, люди больше полагались на волю судьбы, нежели на собственные усилия». Кроме того, на борту было слишком много людей. Третий офицер понимал, что, пока шлюпка перегружена, превратить ее в полноценное спасательное судно, способное передвигаться по морю в нужном направлении, не удастся.

Вскоре после взрыва третей торпеды судно разломилось на две секции и стало быстро тонуть. Когда погружалась корма, полуют опустился, и со стороны можно было различить крохотную человеческую фигурку, метавшуюся по наклонной палубе. Потом корма, взметнувшись вверх на 40 футов и продемонстрировав позеленевшие от времени и морской воды винты, скрылась под водой. Вскрытые торпедой трюмы были открыты всем взглядам, и, перед тем как кормовой отсек ушел под воду, люди могли рассмотреть содержимое трюма номер пять. Человеку, который метался на корме, удалось-таки в последний момент прыгнуть в море. Позже выяснилось, что это был капитан Стефенсон.

Стефенсон подплыл к шлюпке, где находился третий офицер, и это утлое полузатопленное суденышко его подобрало. Когда Форт бросил прощальный взгляд на корабль, он заметил на тонувшей носовой секции еще одного человека, который карабкался по лестнице, которая вела с палубы на мостик. Оказавшись наверху лестницы, человек повернулся, и моряки узнали в нем второго офицера Харолда Спенса, которого они оставили болтаться на обрывке каната над морем. В следующее мгновение люди увидели, как он скинул с себя спасательный жилет, бушлат и фуражку, и замерли от ужаса: определенно, этот человек считал, что с ним все кончено, и не видел смысла длить свои страдания. Однако он до самого конца сохранял самообладание — когда носовая секция уходила под воду, он помахал на прощание сидевшим в шлюпке и на плотиках морякам. Потом вокруг забурлила вода, и носовая секция исчезла из виду вместе со стоявшим на мостике вторым офицером³⁹. Это была еще одна отдельная человеческая трагедия, каких при проводке рокового конвоя PQ-17 было множество. К этому следует добавить, что за десять дней до того, как «Хартлбери» вышел из Сандерленда в свой последний вояж, Спенс сочетался законным браком.

Морская гладь разверзлась, и на поверхность вынырнула U-355. Из всех отверстий ее балластных цистерн хлестала вытесняемая сжатым воздухом вода, а за ограждением конической рубки стояло с полдюжины германских подводников. Капитан-лейтенант Ла Бауме позже замечал, что открывшееся их взгляду зрелище было не для слабонервных: в море плавало множество облаченных в спасательные жилеты трупов моряков, а положение тех, что спасались на полузатопленной шлюпке и перегруженных плотиках, представлялось абсолютно безнадежным. Когда субмарина подошла к одному из плотиков, второй офицер U-355 задал английским морякам вопросы относительно названия судна, его водоизмещения и груза и получил на них исчерпывающие ответы. В свою очередь, немец сообщил англичанам курс и расстояние до ближайшего берега. При этом немцы держали британских моряков на прицеле своих автоматов. Потом с субмарины передали на плотик буханку черного хлеба в фольге, бутылку джина и бутылку рома.

Со спасательными средствами у британцев дело обстояло из рук вон плохо: помимо двух плотиков с одним-двумя моряками на каждом, в море находились полузатопленная морская шлюпка, в которой спасалось двадцать человек, и еще два перегруженных плотика; на плотике старшего офицера нашли пристанище девять моряков, а на том, где был радист Фернсайд, — четырнадцать.

Немцы предложили выдать им капитана. Но Стефенсон предупредил своих людей, чтобы они хранили молчание относительно его статуса. Надо сказать, что в том потертом бушлате, который он надел вместо промокшего форменного пальто, на капитана он отнюдь не походил. Британцы надеялись, что немцы помогут им хотя бы вычерпать воду из шлюпки, чтобы они смогли расположиться в ней с большими удобствами, но ничего подобного не произошло. Настроение у подводников было довольно агрессивное. Не дождавшись выдачи капитана, они прокричали из рубки привычное: «Вы ведь не коммунисты, не так ли? Тогда какого черта вы сражаетесь на стороне красных?» — после чего, так и не оказав британским морякам никакой помощи, стали отходить от них в сторону. Возможно, немцы опасались, что если их субмарина подойдет слишком близко к британцам, то поднятая ею волна перевернет или потопит перегруженные плотики. В скором времени адмиралу Шмундту в Нарвик была отправлена очередная радиограмма с сообщением о победе.

Нидхэм Форт записал в своем дневнике следующее:

«Неподалеку от нас всплыла немецкая субмарина. Стоявшие в рубке подводники задали нам несколько вопросов о названии корабля и его грузе — но и только. Потом они ушли, оставив нас в отчаянном положении и не оказав никакой помощи. Иначе как проявлением крайней жестокости это не назовешь» [69] .

Людям, находившимся на плотике старшего офицера Гордона, немцы, по крайней мере, передали хлеб и крепкую выпивку. Но самое главное, они сообщили им, что до берега плыть всего три мили. Однако морякам, находившимся в полузатопленной шлюпке и на другом плотике, они не дали ни пищи, ни горячительных напитков, ни указаний относительно берега. Сидевшие в шлюпке и на плотике по пояс в ледяной воде люди замерзли, впали в оцепенение и через несколько часов начали умирать. Форт в своем дневнике далее пишет:

69

Возможно, молодого Ла Бауме совесть все-таки глодала. Когда спустя пять дней он составлял более подробный отчет о потоплении «Хартлбери», то словно в свое оправдание неоднократно упоминал о том, что транспорт вез «танки и самолеты для России».

«Люди умирали один за другим. Первым отдал концы кочегар Хатчинсон. За ним последовал официант. Потом умер матрос Кларк, потом старина Сиббит — отличный парень; все звали его „Радист“. Потом отправился к праотцам 16-летний мальчишка-уборщик, вслед за ним сыграли в ящик матросы Диксон и Хансен. Все это произошло в течение каких-нибудь двух часов. Отходных молитв никто не читал. Мертвых просто выбрасывали за борт — и дело с концом. Люди были одержимы одной мыслью — любой ценой облегчить лодку. Но это не помогло. Чуть позже умер главный инженер, потом механик и рабочий с камбуза, потом еще один кочегар; к полуночи скончались второй стюард, кок, артиллерист и сержант морской пехоты Джессен. Какая трагедия — и всего в трех милях от берега! За редким исключением, все отходили в лучший мир одинаково — людей клонило ко сну, они начинали заговариваться, а потом глаза у них стекленели и наступал конец. Не самая худшая смерть при таких обстоятельствах, позвольте вам заметить.

Сам я тоже чувствовал себя не лучшим образом, но все время, чтобы согреться, орудовал веслом, хотя это вряд ли помогло нам приблизиться к берегу. Но ледяная вода вытягивает из тебя все тепло — уж такая у нее особенность. Постепенно я стал осознавать, что замерзаю и скоро умру — точно так же, как умерли до этого мои товарищи. Те, кто еще оставался в живых, выглядели ничуть не лучше мертвецов — были такие же бледные, неподвижные и молчаливые. После полуночи нас осталось пятеро: капитан Стефенсон, ваш покорный слуга, матрос Мей, кочегар Стори и помощник стюарда Спалер».

Несколько позже в своем дневнике третий офицер отошел от простой констатации фактов смерти и уделил больше места деталям. Так, он несколько подробнее рассказал о кончине матроса Джеффри Диксона, который перед смертью был сильно не в себе, кричал, что всем им пришел конец, и, опустив голову в воду, доходившую в лодке ему до подмышек, даже попытался утопиться. Потом он неожиданно прекратил буйствовать, затих, и по остановившемуся выражению его глаз третий офицер понял, что он умер. Третий офицер и еще один моряк подняли мертвого матроса с места, бросили за борт и оттолкнули его труп от шлюпки.

Кочегары, которые перед тем, как спуститься в шлюпку, работали у топок, были одеты только в рубашки с короткими рукавами и спасательные жилеты, а потому умерли одними из первых.

«Радист Сиббит был малый сдержанный и немногословный, но обладал одним удивительным качеством — умел вселять в людские сердца надежду. К сожалению, оказавшись в шлюпке, сам он быстро утратил всякую надежду на спасение, отказался от борьбы за жизнь, перестал двигаться, закрыл глаза и заснул. Когда я через минуту на него посмотрел, он находился уже в ином измерении».