Координатор

Вспомнились слова матери о демоне.

Андрей вытащил из кармана мобильник, включил галерею фотографий, нашёл нужную с несчастной «Дэу», смотрящей на мир сквозь разбитое лобовое стекло. Он крутанул ручку двери и вошёл.

Ким возвышался над сидящим Крайневым, как гипнотизёр над испытуемым. Крайнев потирал щёку, словно бы она заледенела у него, как после наркоза. Они повернули головы к Андрею.

Крайнев вскочил от неожиданности и воскликнул гневно:

— Трофимов! Что вы позволяете себе?

— А, тунеядец и мародёр пожаловал? — сказал, скверно улыбаясь, вместо приветствия Ким. — С чем пришли, Андрей Иванович?

Андрей сделал вид, что не замечает Кима, повернулся к Крайневу и старался говорить только с ним.

— Это долго объяснять, Сергей Владимирович, но этот человек… Ким Борисович. Он ненормален. Он по какой-то причине преследовал моего брата на «Металлургическом заводе». Потом пришёл на «Завод стекла» и преследует теперь меня. Всё что Ким Борисович говорит — правда, но с точностью до наоборот. Это он мне разбил лобовое стекло в автомобиле… — Андрей протянул Крайневу телефон. — Вот взгляните на снимки.

— Интересно, — Крайнев склонился над телефоном.

— Ну, всё! — Ким вдруг выхватил у Андрея телефон, открыл окно и выбросил его на улицу. — У вас нет ни совести, Андрей Иванович, ни такта и вы сумасшедший! Это будет вам уроком!

— Это я сумасшедший? — вскричал Андрей. Он с потерянным лицом взирал на руку, в которой мгновение назад был зажат телефон. Покачал головой и повторил. — Я сумасшедший?

— Прекратите спорить. Оба, — сказал Крайнев. — Вы не на базаре. Стоянка у нас просматривается, и охрана следит за всем происходящим…

— Охранники уже написали рапорт о том, как милейший Андрей Иванович расшиб мне лобовое стекло. Скоро бумага будет у вас, Сергей Владимирович, — сказал Ким, с усмешкой глядя на находящегося в совершенной прострации Андрея.

— Андрей Иванович, вам нужно что-то делать с собой, — сказал Крайнев. — Успокоительные таблетки попейте что ли…

… Андрей ходил на улице и выискивал в сугробах выброшенный Кимом мобильник. Андрей походил на старика, обронившего очки. Губы его шептали:

— Прости его, Господи, прости. И меня, Господи, тоже прости.

Он отыскал-таки телефон и прижал его к груди с какой-то ненормальной улыбкой.

На третьем этаже офисного здания «Завода стекла» Ким спросил вдруг Крайнева:

— А вы не задумывались о его увольнении?

Крайнев взглянул на Андрея, копошившегося рукой в сугробе, и тихо произнёс:

— Пока нет. Слишком это неожиданны все эти изменения с ним.

— Я наблюдал за его братом. У того это происходило примерно так же. Несчастный покончил с собой. Ладно хоть, что не со мной покончил, — Ким покачал головой и горестно вздохнул. — Этот человеческий фактор такой ужасный, Сергей Владимирович. Как у вас дела дома? Я слышал, у вас тяжело болеют родители?…

Часть 4 Доказательства демонизма

1

Андрей от и до знал теперь рамки должностной инструкции заместителя начальника цеха логистики «Завода стекла». Последние дни Ким ничем не выказывал неприязнь к нему, но гонял его с различными поручениями из одного конца цеха в другой.

За неделю произошло сразу два несчастных случая. По обоим отвечать в скорости пришлось бы Андрею, потому что за всю технику безопасности в цехе логистики с некоторых пор отвечал он.

С некоторых пор! С той поры, как Ким стал его начальником!

В одном несчастном случае молоденькому стропальщику придавило руку между стяжками стеклопакетов весом в семьсот килограммов каждый. Как поэтично выразился напарник стропальщика, звук был такой, «будто кто-то дриснул».

Другой случай произошёл после обеда, когда улеглись страсти — мордасти с первым. Под коммуникации участка ламинирования стекла выдолбили траншею посреди цеха и не огородили её. Девчонка стажёр видимо так увлеклась процессом обучения, что не смотрела под ноги…

Когда девчонку вытаскивали из траншеи, она орала так, что заводской медик не выдержал и сказал, что «только не сильно раненные могут так кричать». Девчонка мигом смолкла и хлопала глазками, когда её на носилках тащили к медпункту, где должны были наложить шину и отправить в городской травмпункт.

Андрей забыл про лобовые стёкла, Кима, Крайнева…

Особенно когда гружёному «Камазу» понадобилось зачем-то развернуться возле цеха, и он задел бортом фуры новенькие пластиковые ворота.

В тот момент Андрей вообще про всё забыл…

Он курил, когда по телефону Крайнев сообщил, что на столе у него лежит бумага от охранников, подтверждающих, что Андрей разбил Киму лобовое стекло «Мерседеса»… Завершил свою речь Крайнев просьбой проверить порядок на общем складе и кратко описать выявленные нарушения.

Если и можно было сделать окончание этого суматошного дня более мерзким, то Андрей даже и не знал как. Общий склад для руководства давно уже стал больной темой.

Во время установки оборудования множество запчастей стаскивалось туда и лежало вперемешку с нужным и не нужным инвентарём. Всё это было толком никем не учтено. Как это бывает в ситуациях безвластья, всем управлялись две ушлые кладовщицы. Одна из них недавно заболела, и на общем складе вообще воцарился полный хаос. Как в аду.

Андрей старался не думать о том, что с таких мелких приказаний, адресованных ему, может готовиться его понижение в должности. Честно признаться, за последнюю неделю он так вымотался, что готов был сам уволиться.

Он открыл огромную железную дверь с надписью краской, будто кровью с потёками «Склад Общ.» и вошёл внутрь. Он отыскал сбоку от двери рубильник и щёлкнул им. Пространство склада залилось мерцающим светом нескольких ламп дневного света.

Шаги Андрея по бетонному полу звучали, как если бы он шёл по сырой и промозглой пещере. За столом кладовщицы со стареньким компьютером и принтером шли ряды металлических стеллажей, толком не покрашенных, так что сквозь трупно синюю краску проглядывали всполохи чёрных опалин сварки.

Слева от стола кладовщицы светлело последними лучами заходящего солнца зарешёченное окно. За ним клок стекловаты дрожал на чёрном мёртвом дереве.

Андрей прошёлся между стеллажами. Он фиксировал взглядом самое ценное и оценивал порядок. Моток колючей проволоки лежал на самом верху ближнего к Андрею стеллажа, похожий на терновый венец Иисуса. Хлопчатобумажные и прорезиненные перчатки для необработанного стекла напомнили Андрею отрубленные кисти. В коробках с моющими средствами одна бутылка видимо прохудилась, и тёмное пятно расплывалось на картоне. В воздухе плавал терпкий аромат аммиака с отдушками.