Копи царя Соломона / King Solomon's Mines
Шрифт:
At half-past four we also started. It was lonely and desolate work, for with the exception of a few ostriches there was not a single living creature to be seen on all the vast expanse of sandy plain. Evidently it was too dry for game, and with the exception of a deadly-looking cobra or two we saw no reptiles. One insect, however, we found abundant, and that was the common or house fly.
creature ['kri:t]
reptiles ['reptalz] (reptile)
В половине пятого мы двинулись дальше. В пустыне царила мертвая тишина. На всем видимом пространстве этой бесконечной песчаной равнины, кроме нескольких страусов, не было видно ни одного живого существа. Очевидно, для зверей здесь было слишком сухо и, за исключением одной или двух смертоносных кобр, мы не повстречали ни единого пресмыкающегося. Тем не менее одно насекомое встречалось в изобилии: обычная комнатная муха.
There they came, “not as single spies, but in battalions,” [50] as I think the Old Testament [51] says somewhere. What an extraordinary insect is the house fly. Go where you will you find him, and so it must have been always. I have seen him enclosed in amber, which is, I was told, quite half a million years old, looking exactly like his descendant of to-day, and I have little doubt but that when the last man lies dying on the earth he will be buzzing round – if this event happens to occur in summer – watching for an opportunity to settle on his nose.
50
When sorrows come, they come not single spies But in battalions. –
51
Readers must beware of accepting Mr. Quatermain’s references as accurate, as, it has been found, some are prone to do. Although his reading evidently was limited, the impression produced by it upon his mind was mixed. Thus to him the Old Testament and Shakespeare were interchangeable authorities. – Editor.
Читатели должны с осторожностью относиться к словам мистера Квотермейна, так как хотя он читал мало, даже это малое было перемешано в его голове без всякой системы. Таким образом, Ветхий Завет и пьесы Шекспира, по его словам, вышли как будто из-под одного пера. – Прим. англ. издателя.
battalions [b'taelinz] (battalion)
Они летали по пустыне и следили за нами, как шпионы, но не «поодиночке, а целыми отрядами», как это как будто где-то сказано в Ветхом Завете. Комнатная муха – необыкновенное насекомое. Куда бы вы ни пошли, вы всюду встречаете это создание. Так было, наверно, всегда, с начала мироздания. Однажды я видел это насекомое в куске янтаря, которому, как мне рассказывали, было не менее пятисот тысяч лет, и оно выглядело точно так же, как наша современная муха. Я почти не сомневаюсь в том, что когда на земле будет умирать последний человек, то муха (если, конечно, это случится летом) будет жужжать и кружиться вокруг него и внимательно следить, ожидая удобного случая, чтобы сесть ему на нос.
At sunset we halted, waiting for the moon to rise. At last she came up, beautiful and serene as ever, and, with one halt about two o'clock in the morning, we trudged on wearily through the night, till at last the welcome sun put a period to our labours. We drank a little and flung ourselves down on the sand, thoroughly tired out, and soon were all asleep. There was no need to set a watch, for we had nothing to fear from anybody or anything in that vast untenanted plain. Our only enemies were heat, thirst, and flies, but far rather would I have faced any danger from man or beast than that awful trinity. This time we were not so lucky as to find a sheltering rock to guard us from the glare of the sun, with the result that about seven o'clock we woke up experiencing the exact sensations one would attribute to a beefsteak on a gridiron. We were literally being baked through and through. The burning sun seemed to be sucking our very blood out of us. We sat up and gasped.
serene [s'ri:n]
wearily ['wrli]
untenanted [n'tenntd]
gridiron ['grdan]
На закате солнца мы сделали привал и стали ждать восхода луны. Наконец она появилась на небе, спокойная и безмятежная, как всегда, и мы потащились дальше. Отдохнув только один раз около двух часов ночи, мы плелись всю ночь напролет, пока не взошло долгожданное солнце и мы не смогли наконец отдохнуть от мучительного ночного перехода. Выпив несколько глотков воды, совершенно измученные, мы повалились на песок и тотчас же заснули. Оставлять кого-нибудь на страже не было никакой необходимости, так как в этой бесконечной песчаной равнине не было ни одного живого существа. Нашими единственными врагами были жара, жажда и мухи. Но я скорей согласился бы подвергнуться опасности со стороны человека или дикого зверя, чем иметь дело с этой ужасной троицей. К сожалению, на этот раз нам не посчастливилось укрыться от зноя под какой-нибудь гостеприимной скалой. В семь часов мы проснулись от нестерпимой жары, испытывая такое ощущение, что нас, словно кусок филея, насадили на вертел и держат над раскаленными углями. Солнце пропекало буквально насквозь; казалось, что его палящие лучи вытягивают нашу кровь. Мы сели, едва переводя дыхание.
“Phew,” said I, grabbing at the halo of flies which buzzed cheerfully round my head. The heat did not affect them.
– Убирайтесь
вон! – воскликнул я в изнеможении, разгоняя тучу мух, неутомимо и звонко жужжавших над моей головой.Счастливые! Они не чувствовали жары.
“My word!” said Sir Henry.
– Честное слово… – промолвил сэр Генри.
“It is hot!” echoed Good.
– Да, жарковато! – перебил его сэр Гуд.
It was hot, indeed, and there was not a bit of shelter to be found. Look where we would there was no rock or tree, nothing but an unending glare, rendered dazzling by the heated air that danced over the surface of the desert as it dances over a red-hot stove.
surface ['s:fs]
Жара действительно была невыносимая, и негде было укрыться от этого адского пекла. Вокруг, куда ни кинь взгляд, раскинулась голая, раскаленная пустыня. Не было ни бугорка, ни камня, ни единого деревца, ничего, что могло бы дать хоть чуточку тени. Нас ослеплял нестерпимо яркий блеск солнца, а жгучие, дрожащие струи воздуха, поднимающиеся над пустыней, как над раскаленной докрасна плитой, обжигали глаза.
“What is to be done?” asked Sir Henry; “we can't stand this for long.”
– Что же делать? – спросил сэр Генри. – Долго выдержать этот ад невозможно.
We looked at each other blankly.
В полном недоумении мы смотрели друг на друга.
“I have it,” said Good, “we must dig a hole, get in it, and cover ourselves with the karoo bushes.”
– Вот что! – сказал Гуд. – Нам нужно вырыть яму, забраться в нее, а сверху накрыться кустами.
It did not seem a very promising suggestion, but at least it was better than nothing, so we set to work, and, with the trowel we had brought with us and the help of our hands, in about an hour we succeeded in delving out a patch of ground some ten feet long by twelve wide to the depth of two feet. Then we cut a quantity of low scrub with our hunting-knives, and creeping into the hole, pulled it over us all, with the exception of Ventv"ogel, on whom, being a Hottentot, the heat had no particular effect. This gave us some slight shelter from the burning rays of the sun, but the atmosphere in that amateur grave can be better imagined than described. The Black Hole of Calcutta [52] must have been a fool to it; indeed, to this moment I do not know how we lived through the day. There we lay panting, and every now and again moistening our lips from our scanty supply of water. Had we followed our inclinations we should have finished all we possessed in the first two hours, but we were forced to exercise the most rigid care, for if our water failed us we knew that very soon we must perish miserably.
52
The Black Hole of Calcutta – Черная дыра Калькутты – небольшая темница в старом Форте-Уильям (Калькутта, Индия), где отряды наваба (правителя) Бенгалии Сираджуда-Даула держали британских военнопленных после захвата форта 19 июня 1756 г.
amateur ['aemt]
moistening ['msn] (moisten)
miserably ['mzrbli]
Это предложение не вызвало в нас особого энтузиазма, но все же это было лучше, чем ничего. Мы тотчас же принялись за работу, и с помощью рук и лопаты, которую с собой захватили, нам через час удалось вырыть яму около десяти футов длиной, двадцати шириной и двух футов глубиной. Затем охотничьими ножами мы нарезали стелющиеся по земле ветки кустарника, забрались в яму и накрылись ими. Один Вентфогель не последовал нашему примеру: он, как готтентот, привык к пеклу и нисколько от него не страдал. Это убежище до некоторой степени предохраняло нас от жгучих солнечных лучей. Я предоставляю читателю вообразить, каков был воздух в этой самодельной могиле, так как у меня нет слов его описать. Наверно, Черная Яма в Калькутте была раем по сравнению с нашей дырой. Я до сих пор не понимаю, как мы пережили этот ужасный день, когда, задыхаясь от недостатка воздуха, мы лишь время от времени смачивали губы водой, которой оставалось совсем мало. Если бы мы дали себе волю, она была бы выпита в первые же два часа. Но мы вынуждены были соблюдать самую строгую экономию, так как слишком хорошо понимали, что без воды нам грозит гибель от жажды.
But everything has an end, if only you live long enough to see it, and somehow that miserable day wore on towards evening. About three o'clock in the afternoon we determined that we could bear it no longer. It would be better to die walking than to be killed slowly by heat and thirst in this dreadful hole. So taking each of us a little drink from our fast diminishing supply of water, now warmed to about the same temperature as a man's blood, we staggered forward.
dreadful ['dredfl]
staggered ['staegd] (stagger)