Копоть

Некоторое время молча насыщались. Вернее, разговор прекратился только за этой стороной стола. На противоположном краю продолжалось бурное обсуждение. На тему, кажется, своеобразных отличий между мирами. «Там», мол, можно в таком «мини» ходить, что едва срам прикрывает. А «тут» нельзя — культурный код не тот. Хотя Джонсон посмотрел бы, как получится ходит в «мини» на здешнем холоде.

— Странно все это, — подал голос Даг, отодвинув пустую тарелку, — Не кажется ли вам, что слишком все… гладко.

— Где это у тебя гладко, Дагуля? — улыбнулась блондинка, — Можно подробней?

— Пожалуйста. Факт номер один — у каждого из нас в «том» мире имелась нормальная устроенная жизнь…

— Ой, ладно, — отмахнулась Мари, — Скажешь тоже. Так я была пятидесятилетней теткой с мешками под глазами и толстыми ляжками.

— Не важно. Главное — не бедствовала. Семья, работа, друзья. Уважение, достаток. Все вроде бы привычно, размеренно. Никто никуда не рвется, потому что ничего другого уже не надо. Не мыслишь такими категориями.

— Допустим, и что?

— А то! Факт номер два — нас выдергивают и переносят сюда. В абсолютно другие, чуждые обстоятельства.

— В молодые тела, если что.

— Ну да… Но суть в другом. Каждый из нас — ну, почти — нашел «свое» место в этом мире. Подозрительно быстро и подозрительно четко. У каждого теперь не просто любимая работа, а дело, которым хочется заниматься, посвящать все свободное время.

— Да что же тут странного? Кто откажется от второго шанса?

— Странность такая: никто не просится обратно. Ладно, не просится. Даже не скучает. Ты сама-то как давно вспоминала семью, детей, внуков?

— Э-э-э…

— То-то и оно. Странностьдругая:говорят, что наше место в «том» мире заняли некие «двойники».

— Точно, заняли. Я себя видела — точная копия. Даже оторопела на минуту.

— Это правда. Но почему-то все стыдливо умалчивают, что это за «копии»?

— Ну… двойники? Какие-то магические хренотени?

— Блин, Мари, не смеши. Какие еще «магические»? Ринат?

— Не слышал о таком, — маг пожал плечами, — Но это ни о чем не говорит. Я много о чем еще не слышал.

— А что тебе не нравится?

— Простая вещь. Я могу допустить, что возможно переместить человека между мирами…

— Неужели?

— Могу даже допустить, что можно переместить сознание человека в другое тело. И создать, вырастить тело, наверное, тоже можно. При должном уровне технологий.

— Как будто бы мы сами этому живое подтверждение.

— Но! Нельзя просто взять и создать человека с нуля. Я имею ввиду и тело, и разум. То есть, вот не было человека, а вот он есть — новый, из коробочки. На такое только боженька способен, если он, конечно, существует.

— Ой, Даг, к чему ты ведешь? Что-то мысль ускользает? — Мари покрутила кружкой с пивом.

— К тому, что если тебя переместили сюда, а кого-то другого отсюда, то итоговое количество жителей не поменялось ни в одном из миров. От перемены мест слагаемых сумма не меняется! Так в чем смысл? Какой резон городить столько сложностей, изобретать процедуру «ротации», нянчиться с нами? Не проще ли… хм… учить местных?

— Как-то ты узколобо мыслишь, — возразил Ринат, — Сам же признаешь, что мы много не знаем. А уж всю картину целиком точно не видим. Раз проект «ротации» работает, значит это кому-то выгодно. Значит все не просто так.

— Вот я именно это и пытаюсь сказать! — распалился Джонсон, — Нас засунули черти куда, обучают странному. При этом объяснить ничего не удосужились. Ну как, рассказали сказку, достаточную для повседневного спокойствия. Не более.

— А ты всегда хочешь знать, зачем и почему? — тихонько усмехнулся Том.

— Именно!

— А в «том» мире ты знал, зачем живешь?

— Э-э-э… да ну в жопу. Ты понял, что я не об этом!

— Мне кажется, у тебя «кризис среднего возраста». Наконец-то начал задавать себе экзистенциальные вопросы. Ничего, Даг, само пройдет.

— Кризис провалившегося в другой мир, — прыснула Мари.

— Да называйте, как хотите, — Джонсон тяжело вздохнул, досадуя на недалекость собеседников, — Что плохого в желании разобраться?

— Плохого? Ничего. Лишь бы жить не мешало, — Том поднял руки, признавая поражение, — Мне, например, все нравится. Даже очень. И мне достаточно того, что я получил второй шанс. Шанс прожить интересную полную жизнь. Так, как мне нравится.

— Ага… или как кто-то решил, что тебе должно нравиться.

— Что?

— Нет, это я так… О своем.

Джонсон усмехнулся, уткнувшись в кружку. Что же, сколько людей — столько и мнений. Кому-то достаточно просто жить. Другим все время неймется. Это не значит, что одни лучше других. Все разные. И это хорошо. Наверное.

Дальше сходка продолжалась по более приземленному варианту. Без заумных речей и философских вопросов. Ели, пили, травили байки. Каждый рассказывал что-то из старой жизни, что-то из новой. Опять пили. Смеялись, травили анекдоты. Было шумно и весело. Отдыхали, как в последний раз. Словно хотели забыться, отрешиться от окружающей действительности. Хоть так.

В какой-то момент Джонсон обнаружил у себя на коленях Мари. На другом конце стола Елизавета целовалась с Жаком. Мужская компания что-то обсуждала, сгрудившись в центре, вокруг целой канонады бутылок.

Даг аккуратно расцепил руки девушки на своей шее. Поднялся. Пересадил недовольную Мари на соседнее кресло. Она что-то лепетала, дознаватель даже слушал, но смысл совершенно не воспринимал.

«Домой!» — решил Джонсон.

Кое-как выбрался из-за стола. Оставил денег. Сколько-то, не считал. С запасом, вроде.

Ему что-то кричали. Слов он не понимал. Мари пыталась ухватит за рукав. Дагу вдруг вспомнилась ее оговорка про «тетку с мешками под глазами и толстыми ляжками». Зря она так. Теперь подсознательно придется так и воспринимать молодую девушку.

Махнул всем рукой и вывалился прочь из бара.

По привычке решил идти пешком. И, конечно, по улице. Искусство находить дорогу по местным лабиринтам переходов все еще не далось дознавателю.

Холод принялся кусаться неожиданно сильно. Спьяну Даг не сразу почувствовал, как мороз пролезает под распахнутый бушлат. Просто шел вперед, не обращая внимания на ледяной ветер. Хорошо хоть шапку и варежки не забыл напялить. Опомнился только когда начал дрожать.