Корабль палачей(Романы, повести, рассказы)

Гм… Очень возможно, что даже среди морских служак нашлись люди, которым развязал язык виски или джин? Быть может, эти люди почувствовали упреки совести, когда увидели, как «Фолтлесс» покидает Портсмут, погрузив эхозонды, с ныряльщиками и якорными цепями на борту. Коммодор флота, стоящего в Ливерпуле, получивший приказ любыми способами помешать Саммерсу, допустил грубый просчет, послав на перехват парохода пару устаревших катеров, которыми командовали два молодых неопытных офицера, не поверившие в то, что такой корабль, как «Фолтлесс», спрячется в окруженном рифами гнезде, каким является Роувей.

Полицейские суда обошли небольшой островок Колонси и увидели перед собой совершенно пустынное море.

На мачтах зажглись сигнальные огни.

— Где он может находиться?

— Вероятно, дальше к западу, несмотря на бурю.

— Может ли он бросить якорь под Исли?

— Возможно и даже вероятно.

Катера повернули. Мысль была неплохая, поскольку Исли имеет глубокую и защищенную бухту. Между тем «Фолтлесс» ночью вошел в порт Тобермори на острове Малл, что, несомненно, было подвигом. Саммерс сошел на землю в сопровождении своего радиста и проник в маленькую береговую радиорубку. Он вежливо попросил местного радиста заняться дегустацией виски, выкурить сигару, а на его место посадил своего парня.

Катера напрасно обследовали бухту Исла, не зная, куда направиться, и вызвали радиостанцию острова Малл.

— Где «Фолтлесс»?

— Мы его не видели, — солгал радист Саммерса.

— Если появится, немедленно сообщите в Гриноке, Глазго и Ливерпуль!

— Обещаю, это будет сделано без промедления, — ответил радист «Фолтлесса».

— Возвращаемся в Ливерпуль! — отдали приказ командиры катеров.

Машины и водолазы «Фолтлесса» уже приступили к работе.

Через восемь дней адмирал английского флота в Ирландском море получил телеграмму следующего содержания:

Мы подняли на поверхность три сундука. Вес содержимого: 750 фунтов. Остается еще четыре с половиной тонны желтяков для ВМС. Мы не столь прожорливы.

Перевожу пятьдесят фунтов на Ваш счет в банке в оплату аренды Вашей радиостанции на Малле.

Капитан «Фолтлесса» Тед Саммерс.

Отважный моряк опередил военно-морские силы Англии, медлительность которых не является секретом ни для кого.

Глоток рома

Можно смело заявить, что «Мери Галл», несмотря на свое красивое имя (оно переводится, как «Веселая чайка»), было судном, притягивающим несчастья.

Баркис, капитан и одновременно владелец судна, совершил ряд рейсов за копрой на южные острова, но в последнее время этот груз перестал давать ему достаточно сносную прибыль. Тогда он отправился на Сейшельские острова, где в изобилии добывают панцири черепах. Он загрузил ими судно, но когда появился на рынке в Перте, то оказалось, что панцири были настолько плохого качества, что за них нельзя было выручить даже стоимость выеденного яйца.

Баркис не смог расплатиться с командой и уже готовился к тому, чтобы отдать все, до последней копейки, когда познакомился с Петером Хольмом, человеком весьма богатым, но и очень скупым.

— Я одолжу вам деньги, чтобы вы превратили ваше корыто в шикарного охотника на тюленей, но сейчас цены резко повысились, и мне придется стать вашим компаньоном с равными правами. Чтобы экономить, где только возможно, я стану главным помощником капитана, так как я долго работал рулевым в южных морях.

— Насколько выгодна сейчас охота на тюленей? — спросил несколько недоверчиво Баркис.

— На обычных тюленей — не очень, но встречаются тюлени кинг-сайл с весьма ценным мехом, — ответил компаньон. — Кроме того, я большой знаток охоты на тюленей.

Короче говоря, соглашение было заключено.

Превращение «Мери Галл» в судно для охоты на тюленей потребовало таких расходов, что Петер Хольм был вынужден набрать команду из «desperados» [37] , которые обходились гораздо дешевле.

37

Головорез, отчаянный человек.

Так или иначе, но судно вышло в море, и его мореходные качества оказались достаточно сносными. Петер Хольм был прекрасным рулевым; несмотря на крайнюю скупость, он доставил на судно ящик с ромом и время от времени выдавал глоток великолепного напитка Баркису.

Когда Хольм порядком перебирал спиртного, он, человек довольно сдержанный, становился болтливым. Однажды, будучи под хмельком, он рассказал Баркису, что много лет назад открыл в Квинсленде месторождение алмазов небольших размеров, но с высоким содержанием алмазов.

— Я создал там состояние из необработанных алмазов, что вместе с тем, что мне принесла охота на тюленей, превратило меня в одного из самых богатых людей в Лондоне! — сказал он.

— Надеюсь, что вы хорошо спрятали свои алмазы, — сказал Баркис.

— Еще бы… Но вы напрасно надеетесь разузнать от меня подробности, старая вы лиса! — ухмыльнулся Хольм.

«Мери Галл» пересекла знаменитую сороковую широту; ей часто попадались острова, но тюленей на них не было, только кашалоты кувыркались в ледяных водах.

Наконец из тумана появился мрачный и опасный остров Буве [38] . Воды вокруг него были усеяны льдинами, предвестниками больших айсбергов.

Бедная «Мери Галл» не была предназначена для плаваний в полярных морях, а Петер Хольм оказался настолько скупым при закупке продовольствия, что на борту моряки скоро стали жить впроголодь. В конце концов матросы взбунтовались и захватили жалкие запасы оставшихся консервов. Петер Хольм попытался усмирить бунтовщиков, но один из головорезов выбросил его за борт. Попытавшийся вмешаться Баркис получил сильнейший удар по голове и упал без сознания.

38

Небольшой необитаемый остров на юге Атлантического океана, почти целиком покрытый ледниками.

Несколько дней он находился между жизнью и смертью; когда он очнулся, он больше походил на вернувшегося с того света, чем на обычного человека. Он выполз на палубу и увидел, что все шлюпки исчезли; бунтовщики использовали их, чтобы покинуть судно.

Осмотр камбуза и каморки с продовольствием показал, что все запасы съестного исчезли. Разумеется, иной результат оказался бы весьма странным, и Баркис только печально пожал плечами.

Стоял жуткий холод, а бедняга Баркис кашлял и отхаркивался кровью. Он знал, что ему не на что надеяться, и только редкие глотки спиртного облегчали его страдания. Получалось, что выручить его мог бы ром.