Корабль-призрак

Последним встал сэр Лайонел, и все его вопросы касались груза. Если бы Пэтч мог сказать, что ящики были пусты или что в них лежали не авиационные двигатели, а что-то другое, сэр Лайонел остался бы доволен. Но он этого сказать не мог, и вопросы сыпались и сыпались, пока сэр Лайонел не исчерпал все возможности. Тогда он замолчал, собираясь сесть. Склонившись вперед, он просматривал какие-то записи. Потом он поднял глаза и, глядя на Бауэн-Лоджа поверх очков, произнес:

— Возможно, глубокоуважаемый господин председатель, вы могли бы спросить свидетеля, как он попал на борт «Мэри Дир»?

Вопрос был задан, и ничего не подозревающий Пэтч ответил, что, как ему кажется, он уже объяснял, что занял место мистера Адамса, которого положили в больницу в связи с тем, что он заболел желтухой.

— Да, да, разумеется, — нетерпеливо отозвался сэр Лайонел. — Я хотел знать, кто принял вас в состав экипажа — капитан Таггарт или мистер Деллимар?

— Капитан Таггарт.

— Он сошел на берег и лично вас выбрал?

— Нет.

— Кто же сошел на берег и остановил выбор на вашей кандидатуре? — все тем же скучающим голосом поинтересовался сэр Лайонел.

Он производил впечатление человека, пытающегося прояснить мелкие, незначительные подробности.

— Мистер Деллимар.

— Мистер Деллимар? — На лице сэра Лайонела внезапно отразилось удивление. — Понятно. Это было сделано частным образом? Встреча в каком-нибудь баре? По предварительной договоренности?

Теперь в его голос вкрался легкий оттенок сарказма.

— Нет. Мы встретились в агентстве.

— В агентстве? В таком случае там должны были присутствовать и другие безработные офицеры?

— Да. Двое.

— Почему мистер Деллимар не нанял одного из них? Почему его выбор пал на вас?

— Они отказались от вакансии, услышав, что речь идет о «Мэри Дир».

— Но вы не отказались. Почему? — Не дождавшись ответа, сэр Лайонел напомнил: — Я хочу знать почему.

— Потому что я нуждался в этой работе.

— Сколько времени вы провели на берегу?

— Одиннадцать месяцев.

— А до этого вам удалось устроиться всего лишь вторым помощником на убогий итальянский пароходишко под названием «Аполло», блуждавший вдоль побережья Восточной Африки. Вам не показалось странным, что человека с вашей репутацией внезапно взяли первым помощником на океанский пароход водоизмещением в шесть тысяч тонн? — Пэтч молчал, и сэр Лайонел повторил: — Вам это не показалось странным?

Все, что оставалось сказать Пэтчу под взглядами множества людей, сосредоточивших на нем свое внимание, это:

— Я об этом не думал.

— Вы — об этом — не думали! — Сэр Лайонел устремил на Пэтча взгляд, исполненный негодования. Все в нем — и интонации голоса, и поворот головы — указывало на то, что он считает его лжецом. Затем он обернулся к Бауэн-Лоджу. — Возможно, глубокоуважаемый господин председатель, вы попросите свидетеля кратко описать для нас события, которые произошли девять лет назад, ночью с третьего на четвертое февраля, неподалеку от Сингапура?

Пальцы Пэтча еще сильнее стиснули поручень. На него было страшно смотреть. Перед нами стоял пойманный в ловушку зверь. Зал суда зашевелился, как будто по нему пронеслось первое дыхание приближающегося шторма. Бауэн-Лодж опустил глаза на свой вопросник.

— «Белль-Айл»? — поинтересовался он. Затем он перевел взгляд на сэра Лайонела и шепотом уточнил: — Вы считаете, что это необходимо, сэр Лайонел?

— Разумеется, необходимо, — последовал твердый и не допускающий возражений ответ.

Бауэн-Лодж снова посмотрел на часы, а затем обратился с предложенным вопросом к Пэтчу. Прямой, как струна, Пэтч, с окаменевшим лицом процедил сквозь зубы:

— Существует полный отчет тех событий, сэр.

Бауэн-Лодж посмотрел на сэра Лайонела, безмолвно спрашивая, согласен ли он этим удовлетвориться. Было ясно, что отступать адвокат не намерен. Это было ясно по его застывшей позе, по пристальному взгляду, которым он сверлил человека на свидетельской трибуне, по наклоненной вперед голове. Казалось, еще немного — и он бросится на Пэтча.

— Мне отлично известно о существовании официального отчета, — ледяным тоном произнес он. — Тем не менее я считаю, что суд должен выслушать рассказ из ваших собственных уст.

— Зачем мне рассказывать, что я об этом думаю, если суд уже вынес свое решение? — сдавленным голосом пробормотал Пэтч.

— Я не просил вас излагать свои взгляды. Я хочу выслушать краткий перечень фактов.

Пэтч непроизвольно хлопнул ладонью по поручню.

— Я не вижу, как это связано с гибелью «Мэри Дир», — уже громче и резче произнес он.

— Это не вам решать, — отрезал сэр Лайонел и не удержался, чтобы не уколоть Пэтча: — Между этими случаями много общего.

— Много общего! — Пэтч уставился на него. Но тут же, снова ударив ладонью по поручню, воскликнул: — Ей-богу, действительно есть. — Он обернулся к председателю, с трудом сдерживая гнев. Я видел, что он уже перешел все границы человеческого терпения. — Вам нужны все эти омерзительные подробности? Отлично. Я был пьян. Мертвецки пьян. Во всяком случае, так заявил в своих показаниях Крейвен. В тот день в Сингапуре было жарко, как в духовке. — Он продолжал смотреть на председателя, но перед его глазами стоял Сингапур в тот день, когда была уничтожена его карьера. — Влажная, потная, обжигающая жара, — пробормотал он. — Я помню это и помню, как выводил «Белль-Айл» в открытое море. И после этого я не помню абсолютно ничего.

— И вы были пьяны? — уточнил Бауэн-Лодж.

Стараясь контролировать свой голос, он произнес это почти мягко.

— Да, наверное… в каком-то смысле. Я выпил немного. Но недостаточно, — яростно добавил Пэтч. — Недостаточно для того, чтобы я выключился, как лампочка. — Немного помолчав, он заговорил снова: — Они посадили судно на мель на островах Анамбас в два часа двадцать три минуты ночи. Прибой был таким мощным, что корабль переломился пополам.

— Вам известно, что после этого ходили слухи о том, что вы сделали это ради страховки? — тихо спросил сэр Лайонел.

Пэтч резко развернулся к нему.

— Конечно же мне это известно, — с ядовитым сарказмом ответил он, — если все эти годы я работаю по избранной мной профессии и мне едва удается наскрести на жизнь. — Он снова обернулся к председателю, сжимая обеими руками поручень. — Тут говорили, что я приказал следовать заданным курсом, и в доказательство привели запись в судовом журнале. И эта запись действительно существовала. Сделанная моей собственной рукой. Крейвен — мой второй помощник — поклялся, что заходил ко мне, усомнившись в правильности курса. Он хотел меня образумить, но я на него наорал. Позже он определил наши координаты и снова попытался меня предостеречь, но я был пьян до беспамятства. Он так и сказал. После того как ему не удалось меня разбудить, он вернулся на мостик и изменил курс под свою ответственность. Но к этому времени, разумеется, было уже поздно. Такова была его история, и он держался за нее так цепко, что ему поверили все, даже мой собственный адвокат. — Он повернул голову и через весь зал смотрел на Хиггинса. — Клянусь Богом, действительно много общего, — повторил он.