Корабль-призрак

Лесник напряженно припоминал всё, что знал о приверженцах идеи возрождения Халифата в новые времена. Их к началу двадцать первого века насчитывалось достаточно, и враждовали они меж собой отчаянно: три главных направления в исламе, каждое со своим взглядом на то, кому именно надлежит занимать престол духовно-светского владыки всех мусульман, – сунниты, шииты и хариджиты – зародились еще в седьмом веке. И к началу века двадцать первого разбились на множество течений, толков и сект...

Если господин Азиди принадлежит, например, к последователям шиитов-имамитов либо шиитов-исмаилитов, то переговоры с ним – дело неблагодарное. Слово, данное иноверцу, эти господа нарушают с легкостью... И зачастую выбирают самые радикальные средства для достижения цели.

– А стрельба в Алаш-Тау? А захват заложников в кафедральной мечети? – спросил Лесник. – Вы считаете, что интересы России эти акции никак не нарушили?

Господин Азиди глубоко вздохнул.

– Возможно, вы мне не поверите, но Халифат к событиям в Алаш-Тау не имеет никакого отношения. Ну... или практически никакого. Произошло то, что можно назвать эксцессом исполнителя. Мы провели свое внутреннее расследование и виновные в трагедии будут строго наказаны... Самый главный из них уже наказан.

– А как же с событиями в мечети? Вернее, под мечетью? – перебил его Лесник – И здесь вы тоже не при чем? Учтите, я там был лично, и могу поведать вам многие неаппетитные подробности.

– Не надо, – спокойным голосом произнес Азиди. – Я хорошо знаю, что произошло. И не буду оправдываться. Мы делаем свое дело, вы – свое. Иногда случается то, чего нельзя избежать. Мы ошиблись и связались не с теми людьми, с которыми стоило иметь дело. Поверьте, я очень скорблю о жертвах и приложил бы все усилия, чтобы их не было. Но погибших уже не вернуть. А нам с вами надо наладить взаимопонимание.

– Я не имею ничего против взаимопонимания, – ответил Лесник. – Именно поэтому я и спросил: что вы можете нам предложить?

Азиди широко улыбнулся.

– Вы ведь профессионалы, да к тому же состоите на государственной службе. Вряд ли вы хотите получить от меня деньги. Ведь так?

– Так, – согласился Лесник. Он чувствовал, что араб раздумывает.

– Хорошо, – парламентер снова улыбнулся. – Я могу предложить вам информацию. Думаю, такой обмен должен показаться вам вполне адекватным.

– А где гарантии, что сообщенная вами информация окажется истинной? – впервые подала голос стоящая у двери Диана.

– Вы сможете решить это сами, – пожал плечами араб. – Итак, вы готовы слушать?

– Готовы, – сказал Лесник. – Диана, внимательнее наблюдай за дверью.

К напарнице он намеренно обратился по-английски. Араб усмехнулся:

– Не принимайте нас за... как это говорили по-русски?... за отморозков. Мы не являемся террористической организацией. Мы не боремся ни с Россией, ни с Израилем, ни с Америкой...

– А с кем же вы боретесь? – быстро спросил Лесник.

Юхан Азиди посмотрел ему в глаза:

– На прямой вопрос могу ответить прямо. В данный момент мы боремся с Англией.

Лесник не смог сдержать удивления:

– И чем же она вам так насолила?

– Своим колониальным прошлым, – без тени иронии ответствовал Азиди. – Однако я обещал поделиться с вами информацией, поэтому лучше будет начать с самого начала. Обратите внимание: вы еще не дали никакого согласия на обмен, а я уже начинаю расплачиваться с вами.

Лесник не ответил ничего, и араб продолжил:

– Думаю, вы не очень удивитесь, если я скажу, что корабль, на котором мы все сейчас находимся, пребывает не в нашем времени. Правильнее будет сказать, что он вообще находится вне обычного времени...

Лесник молча кивнул.

– Более того, судя по всему, вы знаете, что из образованного массой корабля локального пространства можно выйти в разные места, и что нам требуется выйти в определенное место. Так вот, эти места – точки не пространства, но времени. Думаю, и это вы знаете или хотя бы подозреваете...

Лесник изобразил удивленное лицо, хотя сказанное арабом не стало для него откровением. Для него – да, а вот для Юзефа? Черт возьми, похоже, что обер-инквизитор все-таки что-то знал или хотя бы подозревал – но не удосужился сообщить своим оперативникам, куда их посылает!

– Я не буду вдаваться в подробности и излагать вам гипотезы относительно предполагаемого эксперимента, жертвой которого стал этот корабль, – продолжал Азиди. – Могу лишь сказать, что он обладает не только значительной собственной массой, но и сильным магнитным полем – значительно более сильным, чем положено предмету такой массы. В совокупности эти два качества позволяют ему иметь свое локальное время, в котором мы все сейчас находимся. Однако для стороннего наблюдателя корабль представляет собой своеобразный маятник, взад и вперед мотающийся по времени.

– А в пространстве? – быстро спросил Лесник.

– В пространстве он тоже передвигается. Именно это и затрудняет поиск конкретной точки соприкосновения. Но могу вас обнадежить: движение корабля в пространстве и во времени описывается неким математическим уравнением, которого я, естественно, не знаю, поэтому пытаться вытянуть его из меня бесполезно. Видите, я с вами откровенен настолько, насколько это вообще возможно

– Вижу, – кивнул Лесник. – А каков размах колебаний корабля во времени?

Араб на минуту задумался.

– Я не математик, не физик, и не могу точно ответить на этот вопрос. Думаю, наши специалисты знают куда больше. Но кое-что могу предположить. Эксперимент проводился в сороковых годах двадцать первого века. Первые легенды о корабле-призраке, время от времени появляющемся в Северном море, относятся к веку четырнадцатому. По крайней мере, церковники занялись изучением этой легенды в конце пятнадцатого века, и в их архивах можно отыскать немало интересного... Но мы отвлеклись. Несложный подсчет показывает, что если отклонение маятника в сторону составляет семь веков, то его полная амплитуда – около тысячи четырехсот лет. Однако я слышал, будто бы время, находящееся далее середины двадцать первого века, закрыто для выхода. На авторитетные источники информации не сошлюсь, почему происходит именно так, – сказать тоже не могу. В конце концов, я ведь не ученый-исследователь, а такой же дилетант, как и вы. Простой солдат тайной войны.

Лесник немного помолчал, раздумывая.

– Вы сказали – «эксперимент». Кто его проводил и с какой целью?

– Увы, мы этого не знаем. Даже версия об эксперименте – это лишь дежурная гипотеза. Возможно, что никакого эксперимента и не было, а произошедшее с кораблем – результат случайного стечения факторов. Единственное, что можно сказать с уверенностью – Германия не имеет к произошедшему никакого отношения.

Почему араб выразил такую уверенность относительно именно Германии, а не какой-либо иной страны, Лесник переспрашивать не стал – версия на этот счет у него уже сложилась...