Корабль призраков
Шрифт:
– Вряд ли тебе теперь дадут заснуть прелести Алисы, – хихикнула Нола, испаряясь.
– Вот язва!
Блад двинулся в сторону своей каюты, решив, что на сегодня хватит и пришла пора действительно как следует поспать. Вот только сможет ли он теперь заснуть, увидев эти самые прелести Алисы? Тут Нола была права. Дьявол! Какого черта он пообещал генералу вернуть всех в целости и сохранности? Впрочем, гарантий сохранения невинности кое-кого из пассажиров Блад ему не давал. О господи, что за мысли в голову лезут? Это ж как обложка глянцевая: с виду красиво, а дальше статья, статья, статья! Она пассажирка.
С высоты своего почтенного возраста (целых тридцать два года!) к Алисе капитан относился как к симпатичному, немножечко наивному подростку-несмышленышу… до этого момента.
– Ремня бы тебе, малолетка, хорошего прописать, чтоб не дефилировала тут нагишом. Я ведь не железный.
– Чего ты паришься-то, капитан? – опять появилась в воздухе Нола. – Всего тринадцать дней терпеть осталось.
– Прибью, зараза!
Нола снова испарилась.
– Блин… надо срочно принять душ! Гормон, на место!
23
Дел впереди было еще невпроворот, а Блад чуть не проспал. Ночка выдалась тяжелая, заснул только к утру, и, если бы в его каюту не ворвался юнга, дрых бы капитан аж до прибытия на Блуд.
– Кэп! Я нашел в компе такое!!!
Блад сел на кровати, протяжно зевнул и начал одеваться.
– Чего ты там нашел?
– Бомбу!
– Чего?!!
– Говорю же тебе: бомбу! Помнишь, штурман вогнал в комп пакет программ прокладки курса к Блуку?
– Ну?
– Вот там она и была вместе с остальными штурманскими программами на все планеты, заявленные в маршруте экспедиции. Если после посещения этих планет наш корабль не возьмет курс обратно на Селесту, программа берет управление на себя и возвращает корабль принудительно. Любая попытка ей помешать включает режим самоуничтожения. Все виды двигателей идут вразнос, и бах! От нас одни молекулы по всей Галактике.
– Прелестно… – скрипнул зубами Блад.
– Говорил же тебе: мочить гэбэшника надо было! Впрочем, еще не поздно.
– Какая кровожадность! Без моего приказа Фиолетового не трогать. Он мог об этой бомбе и не знать.
– Как же! Все он знал, зараза!
– А папа тебе не рассказывал про методы использования людей втемную?
– Ну-у-у… было что-то такое, – неуверенно протянул юнга.
– Вот то-то и оно. Лучше скажи, ты эту бомбу можешь обезвредить?
– Уже обезвредил. Я же профи. Хотя вирус мерзкий был. Классный программист работал.
– В этой структуре лохов не держат. Уверен, что в бортовом компьютере больше никаких ловушек нет?
– Гарантий не дам. Мало ли какие еще туда вирусы с программой Фиолетового влезли?
– Не расстраивайся, юнга. До Блука доберемся, добудем там нормальный двигатель и нормальный комплект программ. Обнулим наш комп под корень, воткнем в него штурманские карты на всю Галактику, и гуд бай, Селеста. Пассажиров мы конечно же потом вернем, но на своих условиях. А может быть, и не вернем.
– В плен возьмем! – обрадовался Джим. – Как настоящие пираты!
– О господи, опять этот детский сад. Просто теперь я не считаю себя связанным словом с генералом, по крайней мере, в вопросе возвращения всех на Селесту. Подлянок не терплю. Защищать мы пассажиров, конечно, и дальше
будем, и даже извозчиками поработаем, но, если пассажиры предпочтут вольную жизнь прозябанию на зоне, силком их на Селесту не потащу. Теперь понятно?– Теперь понятно.
– У тебя все?
– Пока все.
– Тогда позови сюда Сергея Павловича. Мне с ним потолковать надо.
Блад тряхнул головой, разгоняя остатки сна, прошел в туалетную комнату, сполоснул лицо под краном, насухо обтерся полотенцем и двинулся в гостиную. Не успел он войти в комнату, как в дверь деликатно постучали.
– Входите! – крикнул Блад. – Открыто.
В гостиную вошел Лепестков.
– Ваш юнга сказал, что вы хотели со мной поговорить.
– Совершенно верно. Присаживайтесь, – Питер усадил профессора за стол и сел напротив.
– Я вас слушаю.
Блад начал разговор издалека:
– Профессор, вы чтите уголовный кодекс?
– Разумеется, – кивнул профессор. – А в чем, собственно, дело?
– Первый намек не понят, – удрученно вздохнул капитан. – Даю второй. Профессор, как наказывает Федерация своих граждан за контрабанду?
– Делает промывание мозгов. Очень неприятная процедура.
– А если это не помогает?
– Тогда преступника ждут принудительные работы на урановых планетах.
– Ну и? – Питер выразительно посмотрел на Лепесткова.
– Что «ну и»? – Профессор отвел в сторону глаза.
– И второй намек не понят, – расстроился Блад. – Уточняю: речь идет о вывозе за кордон крупной партии редких экзотических животных.
– Я вас не понимаю, – пролепетал Лепестков, сдергивая с носа очки, и начал шарить себя по груди в поисках кармашка с платочком.
– А мне кажется, прекрасно понимаете. – Насчет крупной партии Блад блефовал. Закинул удочку в расчете, что у профессора еще заначки есть. – Честно говоря, мне на ваши трения с законами Федерации глубоко плевать, но есть один момент, который затрагивает не только меня лично, но и весь экипаж: таможенная служба Блука. Если на корабле будут обнаружены не учтенные в декларации животные, корабль подвергнут крупному штрафу, а возможно, и аресту. Вы об этом не думали?
– Ну…
– А о том, что на Селесте нам воткнули вместе с вами и агента ГБ, вам известно?
– Не может быть! – ахнул профессор. – Она еще слишком молода!
– Тьфу! – разозлился Блад. – Ваша наивность меня просто поражает! Действительно натуральный ботаник. Как вы только на контрабанду решились, в толк не возьму.
– Фиолетовый? – поразился Сергей Павлович. – Не может быть! Я с ним работаю уже не один год. Прекрасный человек!
– А вы знаете, почему Николая Петровича называют Фиолетовым?
– Потому что у него фамилия такая.
– А я думаю, что у него прикрытие такое, что ему все фиолетово. Кстати, вы знаете, как обычно органы вербуют агентуру?
– Нет.
– Найдут зацепку, мелкий грешок, не найдут мелкий грешок, так крупный организуют, и вот человек у конторы на крючке. Или стучи, или здравствуй, зона.
– Какой кошмар!
– Согласен. Ну, с Фиолетовым мы так или иначе разберемся. Однако я к чему веду, профессор: жизнь дорожает, деньги дешевеют… – Блад сделал выразительную паузу и уставился на ученого.