Корабль-звезда

Разговор продолжался. Они перешли к обсуждению причин атаки Птиценарода на город силов. Да, среди жителей скрывались люди, но почему уничтожение оказалось так принципиально? Клифф наблюдал за чужаком и пытался предугадывать реплики Кверта. По его опыту, люди строили свои жизни в основном вокруг денег, статуса, служения какому-то делу. А силы, видимо, концентрировались на познании. Аналогом всеобщего эквивалента служили у них ситуативные фрагменты знаний: Говард, например, восхитил подростков, показав им ленту Мёбиуса. Основное занятие силов состояло в исследовательской работе по какому-нибудь небольшому проекту или, скорее, десяткам таковых. Один сил, с которым Клифф общался, заявил, что ему проще перечислить профессии, каких он не имеет, чем наоборот.

Существовали коллективы, занятые получением электроэнергии из навозных ям, другие планировали возвести миниатюрную ГЭС на местной реке. Они разрабатывали и производили собственные инструменты, достаточно твердые, чтобы рассечь плотную древесину высоких деревьев этой местности. Силы, как показалось Клиффу, принадлежали к культуре фронтира. Вот они вгрызаются в деревья в поисках ароматных смол для умащения шкуры, вот разрабатывают особые цементные ульи для медоносных насекомых, защищая соты от зверей, похожих по описаниям на медоедов.

Они изолированы, размышлял Клифф, вокруг, куда ни глянь, нет других крупных племен силов, даже других разумных видов нет… пока не появились мы, затерявшиеся в бескрайних зарослях участники первой экспедиции.

Размышляя, он отвлекся от разговора. Айбе меж тем забрасывал Кверта вопросами, но ответы чужака оставались непонятны. Наконец Кверт откинулся в кресле, зевнул, обнажив крупные зубы, и поднял верхние лапы.

– Не о том говорите вы. Народ хочет, чтобы все Адапты подчинялись. Я-мы, вы… – он сделал плавный указующий жест, – не в Чаше сделаны. Опасность плохая исходит от нас, так говорит Народ.

Слова эти прозвучали резко, натянуто, выделяясь из текучего напевного ритма обычной речи чужака. Клифф сомневался, что корректно определяет эмоции силов по выражениям морд, но суженные губы и глазницы, вероятно, соответствовали негодующей гримасе.

– Вы сюда явились прежде нас, – сказал Клифф.

Кверт быстро поморгал, что у силов, очевидно, означало согласие.

– Не были Адаптами мы долго. Мы движемся, живем, работаем. Народ нам дает вещи. Мы выполняем их приказы.

Ирма спросила:

– Вы раньше, говорите, часто перебирались с места на место?

Кверт озадаченно глянул на нее: его часто сбивала с толку привычка людей подчеркивать вопрос восходящим тоном в конце фразы.

– Наше племя непоседы.

– Но вы построили город.

– Молодь должна учиться. Это я-мы знаем. И это дорогого стоит. Нужно платить. Нет такого, чтобы бесплатное обучение. А города, здания – они говорят.

– Говорят?

– Адапты нашу работу отовсюду в Чаше видят. Мы свои города так строим, чтобы сообщения посылать. Небольшие послания. Большие формы для улиц, парков и лесов. Когда мы узнаём, они тоже. Чего Народ от вас хочет.

Силы вели к тому, что хотели сказать, но бросали на полпути – дальше, дескать, сами. Порой это выбешивало. Если даже переформулировать вопрос, толку никакого: все равно что дубасить по двери, которая не откроется.

Силы предпочли показать на примере. Кверт повел людей на место, где почва сочилась вязким бежевым веществом. По словам сила, его источала сама Чаша, по запросу. Силы каким-то образом настроили систему под себя. Клифф исследовал один из их коммуникаторов, но по бугорчатому и трещиноватому корпусу не сумел сделать никаких выводов. Силы, видимо, получали информацию и отдавали инструкции, полагаясь на осязание вместо зрения. Странная черта для созданий, у которых так развита глазная мимика. Клифф еще продолжал об этом размышлять, когда бежевая гладкая поверхность начала подниматься. Выдуваясь, она сделалась зернистой, расцвел большой пузырь. На его поверхности проявились клинья. Они переродились в стены и поперечные балки, а по краю, точно сонные глаза, раскрылись окна. Воздух наполнился густым запахом, словно от подсыхающего цемента, и Клифф, как и другие, отступил. Сложные быстрые действия конструкторов, как называл их Кверт, остались непонятны Клиффу, а равно и сигналы, которыми они обменивались.

Через пару часов двухэтажное здание было готово. Перекрытия грубые, источников воды и электричества не заметно, однако овальные стены и покатые полы внутренних помещений отличались элегантным изяществом. Крышу венчали ряды странных скульптур, изображавших силов, и косых башенок, устремленных к горизонту.

Во всем доме чувствовалось какое-то напряжение, затаенный конфликт порядка, вносимого равномерной сеткой комнат, и спонтанного диссонирующего ритма слегка деформированных стен или продолговатых окон. В целом здание выглядело как раз настолько странным, чтобы донести экспрессию, хотя Клифф не понимал, как силам это удалось. Ему показалось, что проект должен был неким образом примирить их с потерей друзей и разрушением большей части города.

Кочевая жизнь. Каждое поколение возводило дом на новом месте, жило охотой и собирательством, вырабатывало свои архитектурные стили. Представители этого вида странствовали просто из любопытства, приспосабливаясь к интересующим регионам окружающей среды. Чаша достаточно велика, чтобы можно было позволить себе такую жизнь. Но передавать сообщения зданиями?

– А Птиценарод умеет читать вашу градоречь?

– Думаю, нет. – В широкой груди Кверта зародился рычащий шум. Чужак добавил: – Я-мы потеряли многих. Силы хорошие были, вроде вас, много таких, и все потеряны.

Неспешная текучая речь выражала глубокую печаль. Здание, сформировавшееся само собой, играло определенную роль в примирении со случившимся. И все же силы старались не смотреть на людей, даже искоса. Он не понимал, с какой стати чужакам вообще прощать землян за все беды, какие те навлекли. Впрочем, этим он опять-таки приписывал силам человеческое мышление, а они не таковы.

Разговор продлился еще некоторое время. Клифф слушал внимательно, пытаясь понять, каким видит мир Кверт. Колоссальное преимущество – общаться с чужаком, который уже немного знает англишский, но отрывистые, лапидарные фразы Кверта не позволяли составить цельной картины стоящего за ними ума.

– Будь я ящеркой, с меня бы уже семь кож сошло, – сказала Ирма в какой-то момент, и Кверт впервыерассмеялся. По крайней мере, было похоже на то: рявкающие звуки, вроде приказов, но морда подергивается вбок, а глаза бегают, подмигивают. При этом Кверт, однако, не сводил взгляда с землян, и Клифф вдруг почувствовал… сложно было найти нужное слово… единение. Общность разумов. И очень обрадовался.

Потом Кверт сказал, что у него еще запланированы встречи, явно собираясь завершить беседу в приподнятом настроении. Они расстались. Люди направились обратно, в обустроенное для них жилье – не слишком уютное пещерообразное пространство, размеченное валунами на коридоры и комнаты. Поверху на манер крыши растянули толстый лист материала вроде парусины. Кое-где выделялись нашлепки, которые можно было снять и впустить немного дневного света, а на время сна их без проблем ставили на место. Утилитарный подход – и, как осознал Клифф, всецело подчиненный нуждам миграции. Скатать тент, сняться с места, отыскать другое поле валунов. Только и всего. Силам пришлось задействовать целые отряды, чтобы перекатить эти крупные камни, а значит, чужаки были привычны к коллективному труду.

Люди устали, но визит на поминки к силам их почему-то успокоил. Земляне разошлись по своим комнатам. Клифф свернул в коридорчик, ведущий в его спаленку; улыбка Ирмы проняла его до самых бедер.

Он никогда не считал себя особо искусным любовником, но с тех пор, как люди нашли приют у силов, Ирма с Клиффом занимались сексом каждую условную ночь. Эта не составила исключения. Потом они поспали, а проснувшись, Клифф обнаружил, что Ирма смотрит на него сверху вниз и лениво улыбается.

– Правильная химия – залог успешного эксперимента, – проговорила она.