Корабли, уходящие в завтра

Смущал только возраст, подростковый максимализм и вечное несогласие со всеми, было бы ему хотя бы восемнадцать, но нет. С другой стороны, если все будет совсем плохо, его можно будет запереть в каюте. Карл взвешивал все за и против и в итоге сдался. Парень все еще что-то рассказывал, пытаясь доказать, что он им просто необходим, но Карл давно потерял мысль и потому просто прервал его.

– Ладно, ладно! Две недели мы тебя точно вытерпим, а там видно будет. Скажи, ты уже попрощался со своими родными, с семьей?

– А разве с нами может что-то случиться? Мне казалось, что корабли достаточно надежны и редко попадают и неприятности.

– С нами, Юра, ничего не случится, скорее всего, но родных ты больше никогда не увидишь. Сейчас мы отправляемся к дальней звезде, до нее тридцать световых, это правда далеко, но мы там окажемся через неделю, примерно. А все твои знакомые состарятся на тридцать лет. Даже если мы сразу развернемся и полетим обратно, тут пройдет еще тридцать лет. Так что, если у тебя была младшая сестра, ей к тому времени будет больше шестидесяти.

– Ого! – округлив глаза прошептал Юра, с нескрываемым удивлением.

– Ты должен был это знать и понимать, вас же в школе этому учили? – надавил на больное Карл.

– Ну да, я знаю, учили… Просто там это все как-то понарошку, где-то далеко.

– Так и есть, все проблемы всегда где-то там – далеко, пока сам не станешь их участником.

Юра сидел за столом и молчал, видимо пытался переварить сказанное. На самом деле, я понимал, что это еще не все. Вот когда он вернется на эту планету в следующий раз, если, конечно, вернется, тогда будет намного сложнее. Все, кого он знал, окажутся мертвыми, никто не остается равнодушным после такого. Кто-то сожалеет о родственниках, кто-то о любимых. Как-то один космолетчик выразился по этому поводу предельно коротко и точно: “Как после войны прилетел”. Время никого не оставляло в живых, именно из-за этого многие космолетчики бросали свою работу.

Кто-то решал однажды остаться с семьей и корабль уходил в полет без него, а вернувшись находил лишь могильные камни или записи в журналах крематория. На жаргоне космолетчиков это называлось: “Дернуть стоп-кран”. Пока ты на корабле, время мчит мимо тебя с бешеной скоростью, полет – десятилетие, еще полет – плюс тридцать. Начинаешь привыкать к этому дикому ритму жизни и через пять-шесть сотен лет уже не обращаешь внимание на такие мелочи как мода, нормы поведения и статусы. Даже президент планеты существует для космолетчика всего пару дней, пока он находится на его планете, а после старта двигателей, можно считать, что его и не было никогда.

Однажды, на какой-то планете военные пилоты немного перебрали и начали докапываться до космолетчика, что мол у вас не работа, а прогулка и вообще вы не космонавты, ибо провели в космосе меньше времени, чем на земле. Космолетчик спокойно пил свой кофе и молча слушал, а когда они закончили, встал и обратился к космическим пехотинцам:

– Я сейчас уйду, а вы останетесь тут, а через пару недель я вернусь, а вы все будете уже мертвы. Все до единого, а я даже пальцем не пошевелю, чтобы как-то вам навредить. Понимаете, для меня вы все уже мертвы, просто пока еще об этом не знаете, а я знаю. – он говорил очень медленно и негромко, кричать не было никакого смысла. Когда говоришь правду, говорить громко вообще не нужно, ее и так всем слышно.

А затем, он спокойно встал, вышел из бара и отправился к себе на корабль. За ним никто не гнался, никто не стал его бить, как угрожал прежде, все пехотинцы вдруг задумались о чем-то своем, каждый внезапно осознал какой короткий век они живут, по сравнению с космолетчиками. Все вдруг поняли, что только что рассказывали о своих собственных страхах, они пугали бессмертного тем, чего сами боятся.

Когда космические корабли только появились и все осознали возможность перелетов, сразу же появился институт подготовки космонавтов, но дабы отличать их от обычных орбитальных космонавтов, все стали называть их не иначе, как космолетчиками. Именно в те далекие времена были выпущены почти все космолетчики, что до сих пор колесят по космосу. Первый десяток лет корабли космолетчиков стартовали каждый месяц, а то и чаще и большая часть из них бороздят галактику до сих пор.

Со временем стало понятно, что такое огромное количество кораблей попросту не нужно и институт начал работать в очень странном режиме, раз в десять лет в него поступала сотня человек, а заканчивало едва ли больше десяти. Таким образом, на одном курсе могли учиться люди совершенно разного возраста, для космолетчика возраст это совершенно не проблема. Если после выпуска космолетчик способен пролетать десять-пятнадцать лет, то по меркам вселенной это будет около тысячи лет. В среднем считалось, что именно столько выдержит среднестатистический космолетчик, прежде чем “дернуть стоп-кран”.

Карл закончил подготовку пять лет назад и когда мы познакомились, он был совершенно иного мнения о полетах. Само собой, наших пять лет, а не тех, что в общей вселенной. Он строил маршруты так, что мы прилетали на пару мнимых лет раньше. Один раз, нам удалось срезать целых пять лет из семи! Этот маршрут попал в историю и энциклопедии, как самый оптимальный маршрут. Карл очень гордился собой в том полете и еще на следующий полет.

Однако, после третьей посадки выяснилось, что его уникальный и оптимальный маршрут уже никто толком не помнит, вроде как было что-то такое когда-то очень давно. Лишь энциклопедии, суровые хранители подвигов и открытий прошлого, безмолвно несли эту информацию еще долгие годы.

– Юра, ты посиди, подумай, сходи домой, поболтай с друзьями, а завтра утром… – договорить Карл не успел.

– Я не могу выйти с космодрома, меня просто обратно не пустят. Вы даже не представляете, чего мне стоило сюда попасть, я готовился к этому много лет, поэтому или сейчас или уже никогда.

– Хмм… Ну полетели тогда. Жалеть не будешь, что не увиделся? – спросил я.

– Я когда уходил все объяснил и, надеюсь, меня поняли… В общем, мы можем лететь.

Мне показалось, что парень волнуется и нервничает просто из-за того, что не чувствует уверенности.

– Хорошо, раз все согласны, предлагаю переместиться в корабль и начинать готовиться к старту. Если корабль заправлен и груз на месте, то можем сразу отправляться, думаю тут у нас не будет проблем получить разрешение на взлет. – произнес Карл вставая.

Первым вышел Карл и отправился прямиком к лифту, за ним шел Юра и пытался делать вид, что каждый день ходит этим маршрутом, я же замыкал наш бравый отряд и сильно переживал, чтобы никто нас не заметил. Вечер плавно переходил в ночь, от чего и без того пустующее здание вымерло окончательно. Мы прошли все коридоры и уже перед самым выходом на летное поле встретили каких-то работников космодрома. Их было всего двое и, скорее всего, если бы мы шли, как и прежде, ничего не случилось бы. Но Юра вдруг остановился как вкопанный, а когда все обратили на него внимание, вновь быстро зашагал следом за Карлом.

– Парень, ты куда? – окликнул его один из работников и Юра рванул со всех ног. – Эй, парень, стой! – закричали ему вслед уже оба.

Карл, мимо которого пробежал Юра, сообразил первым и рванул следом, стараясь не столько догнать, сколько составить ему компанию. Когда я понял, что бегут все и мне стоит примкнуть к этому движению, вышло, что я оказался в самом конце.

– Парень, стой! – продолжали выкрикивать вслед ребята.

– Это не парень, это наш Лоцман. – выкрикнул я, чем вызвал ступор у бегущих и чуть было не налетел на них.