Коричневый дракон

О существовании под Зираном катакомб протяженностью несколько десятков километров знали лишь посвященные маги, но не все из них успели туда добраться. Фалеорд, Хайген, Ив, Онри и Стив. Они встретились, блуждая по мрачным туннелям, и, столкнувшись нос к носу, чуть было не прикончили друг друга. Но здравый смысл и желание выжить взяли верх над межклановой враждой, смирили гордыню, сделав заклятых врагов союзниками.

Через неделю подземного заточения выяснилось, что Хайген инфицирован, но по непонятным причинам магия Мертвых не прогрессировала, а словно застыла в его теле. Хайген стал носителем проклятой заразы, и в контурах его ауры отчетливо просматривались три мерцающих черных пятна. Поначалу оборотень испугался, но, поняв, что в этом нет угрозы для его жизни — успокоился и принял как должное.

Потекли мучительные, безрадостные дни существования в катакомбах. Пятерым узникам приходилось гасить в себе энергию жизни, расходуя внутренний потенциал по минимуму, экономя силы. Но даже находясь в таком состоянии, они продолжали искать выход на поверхность, плутая и исследуя все новые и новые подземные галереи. Ползли столетия. Пятеро волколюдей боролись за право жить с одной-единственной целью — выбраться на поверхность и отомстить всем причастным к гибели Зирана, и тем, кто не пришел им на помощь. Люди и драконы, маги и простые смертные — всем придется держать ответ.

Хайген спал и видел сон: впервые за долгие годы он наконец-то нашел выход из катакомб и выскочил навстречу яркому свету.

Три недели спустя, после того, как Рифальд покинул дом наставника, Орден Скорбного Дня приветствовал нового магистра. С его приходом началась иная веха в истории как самого Ордена, так и всего государства в целом. Рифальд самозабвенно воплощал в жизнь свои идеи, находя среди населения Вирдоса все больше и больше сторонников. К удивлению нового магистра, его сторону приняли не только мужчины, но и некоторые женщины. Орден все выше и выше поднимал свои знамена. Спустя два года управление страной перешло в руки Рифальда.

Старик оторвался от воспоминаний. Картошка и мясо давным-давно остыли, бокал опустел. За окошком приземистой избушки заунывно скулил ветер.

— Брат, говоришь…

Рифальд провел рукой над остывшей тарелкой, и ароматный запах горячего мяса вновь поплыл по комнате. Неторопливо разделываясь с поздним ужином, магистр размышлял над тем, что услышал от каменного воплощения магии Мертвых. Умирать старику не хотелось и впадать в безумие тоже, но условия, поставленные незваным гостем, практически невыполнимы. Прошло столько лет, и неизвестно, жив ли младшенький или давно кормит в земле червей. К тому же Рифальд понятия не имел, как он выглядит и где его искать. Впрочем, логичнее всего начать поиск с родного городка. Зная нелюбовь матери к перемене мест, можно предположить, что она так и прожила всю жизнь в Гоеве, но не факт, что брат остался там.

Второе, но не менее серьезное препятствие в поисках родственника — распространение по Арлилу магии Мертвых. Да, она дала Рифальду срок в месяц, и он не будет подвержен воздействию, но как быть с теми, кто уже мутировал? И где гарантии, что брат не стал одним из них? Прежде чем пускаться в столь непростое путешествие, необходимо было продумать каждый шаг, не упустить не одной мелочи. Перед Рифальдом стояла непростая задача.

Глава 18

Ася собрала нас у себя в кабинете. Тяжелые, темно-вишневого цвета портьеры занавешивали псевдоокна. Рациональная обстановка — ничего лишнего в интерьере: круглый стол, стулья возле него, огромный, во всю стену экран. Если бы не серьезные лица сотрудниц Станции, я бы решила, что у нас намечается девичник. За столом сидели Коруна, Арима, Ди, Антея, и ждали, когда Ася начнет совещание.

Впервые за все время пребывания тут я наконец-то смогла рассмотреть ее. Невысокого роста, волосы темно-русые, круглолицая, с пронзительным взглядом. Казалось, что она смотрит не на собеседника, а значительно глубже — в самое сердце. Ася заговорила быстро, даже где-то взволнованно.

— Не думала, что когда-нибудь попадем в подобную ситуацию. Сколько себя помню, Карающие ни разу не заглядывали в гости, мы всегда были у них на хорошем счету. Чем теперь все закончится — одному Всевышнему известно. Ума не приложу, что делать… Да уж, Най, удружила.

От ее слов у меня запылали не только щеки, но и уши. Не имея понятия, что вообще происходит, я уже чувствовала себя виновной во всех грехах мира.

— Асенька, но ведь ничего страшного не произошло, — Коруна встала, подошла к подруге и обняла за плечи.

— И слава Создателю, что не произошло. И учти — пока не произошло, — она сделала ударение на слово «пока».

— Я подарю ему своего медвежонка, и он не станет обижать Най, — запальчиво произнесла Дитя Ночи и подбежала к Асе, держа на вытянутых руках Туську.

— Ди-Эль-Ра, хотя бы сейчас перестань играть в ребенка и отнесись к проблеме серьезно, — сжала губы та.

Вдруг, не говоря ни слова, маленькая девочка приняла облик взрослой женщины, значительно старше меня, да и всех присутствующих девушек.

— Рада вновь видеть тебя в таком обличье, — Ася встала и взяла ее за руку.

— Ничего себе, — я и не заметила, как произнесла фразу вслух.

— Удивлена, Най? — подходя к Ди, а вернее к Ди-Эль-Ра, спросила Арима.

— Еще бы.

Подруги обнялись. По выражениям лиц девушек, я поняла, что их немного забавляет моя растерянность.

— Вот, Най, познакомься, перед тобой одна из первых Хранительниц Ключей, — Арима поцеловала подругу в щеку.

Подойдя к ним и протянув руку, я неожиданно, даже для самой себя, сказала:

— Нина Скворцова, очень приятно познакомиться.

— А почему не Най? — пожимая мою ладонь, спросила Ди-Эль-Ра.

— Не знаю, как-то непривычно видеть тебя, то есть вас… тебя… в таком виде.

— Напрягаешься? — Ди чуть наклонила голову и пристально посмотрела.

— Честно? Да. Верни, пожалуйста, прежний облик. Если, конечно, не сложно.

— Подруга, не будь эгоисткой, — одернула меня Антея. — Может, всем хочется видеть в данный момент Хозяйку Ключей взрослой, а не ребенком.

— Мне и самой больше нравится быть маленькой, — обращаясь то ли ко мне, то ли вообще ко всем, ответила Ди-Эль-Ра.

Ася шумно вздохнула, давая понять, что сейчас не время для игр.

«Эй, красавица, в какую компанию ты нас затащила?» — возмутился Меч.

«Феликс, перестань! Я и сама мало что понимаю».

«Вот именно! Твоя дурная голова хотя бы понимает, чье внимание она привлекла?»

«Скажи — и буду понимать», — мне так нравилось, что в последние дни Меч почти не занудствовал, а в большей мере помалкивал, и вот опять по новой…

«Русским же языком было сказано, что по твою душу заглядывал Карающий. Чего тут непонятного?»

«Да все понятно, друг мой, — я отрешенно смотрела на крышку стола, — страшный и безжалостный Карающий разыскивает мою персону. Только мне это ничего не говорит».