Коридор огней меж двух зеркал (Повесть вторая)

И провожая, у самой портьеры, тяжелой и пыльной:

– А вы знаете, ведь так вот ошибаются... не вы один. Люди помнят старого Боля, да. Ко мне, знаете, в свое время откуда только не... помнят, помнят старого Боля...

Под его бормотание Питер сердечно простился. По выходе из опрятного 81-А, окруженного не менее опрятным садом, он сделался, как сказано классиком, беднее - в его случае на девяносто еврасов, которые доктор Боль долго считал, переводя в экю и обратно. По старой же, видно, памяти, доктор драл. Ладно. Питер хотел здесь же бросить склеенные красивой стопкой бюксики с желтыми гранулами, но решил, что это будет нехорошо, и выпустил в окно машины порхнувший пакетик, только порядочно отъехав.

Ну, вот и все, Пити. Хватит отлынивать. Пора.

В эту секунду его машина взорвалась.

Импульс не нашел реципиента и вернулся. Оператор глянул на помощника, сидевшего рядом, на втором откидном стульчике у пульта. Потом оба они, не сговариваясь, повернулись к задней стенке фургона, где за непроницаемой переборкой - они знали - утопал в реабилитационном кресле донор со шлемом на голове. У оператора руки чесались послать повторный импульс, но этого делать было нельзя. И без того донор очнется не раньше, чем через полчаса.

– Ты что-нибудь понимаешь?
– спросил оператор у своего помощника.

– Одно из двух: или я действительно редкий осел, или наш пациент - фу-фу, испарился.

– А что, очень может быть.

– Первое или второе?
– сейчас же спросил помощник. Оператор хлопнул его по плечу, они засмеялись.

– В обоих случаях нечего тут стоять. Марти!
– крикнул в кабину, Марти, опять ты дрых? Поехали!

– Надо доложить, - сказал помощник.

– Погоди, этот очухается, может, чего расскажет.

– Что он может рассказать? Куча хлама.

– Это верно. Но исключительно дорогая куча исключительно дорогого хлама.

– Уже нет.

– Вот как?

– Точно тебе говорю.

Обшарпанный фургон мягко тронулся, унося на одном боку название и рекламу фирмы-производителя дешевой пищи для бедных, а на другом картинку стартующего мини-челнока и девиз: "Это еще не лифт, но очень похоже!" Впрочем, изображений на космическую тему повсюду хватало, скорее бы бросилось в глаза отсутствие такового. Символ эпохи.

Обследование показало, что зарядов было два. Взорвался меньший, в багажнике. От бесформенного комка грязи, умастившегося под самым баллоном со сжиженным газом, - второй мины, - по-видимому, отвалился плохо прилепленный синхронный детонатор, и она не сработала.

– Ну и как вы это все прикажете понимать?
– тоном старого брюзги сказал Папа, стоя рядом с Питером, который скорчился на раскладном стульчике у обочины, наблюдая суету полицейских, собирающих с дороги толстый светящийся канат-ограждение. Такелажники на своем ярко-желтом тягаче с краном уже подцепили и увезли останки автомобиля с совершенно развороченным задом и без единого стекла. Одно вынес лично я, подумал Питер. Вместе с такелажниками уехала и бригада скорой помощи, сделав Питеру три укола, перевязав и равнодушно выслушав его отказ отправиться в ближайшую больницу для обследования: у них было еще много вызовов.

Питер тронул свежезаклеенную щеку:

– Долго я валялся без сознания?

– Представления не имею. При мне вы уже ругались. Правда, невразумительно.

– Понятно.

Его спасло то, что замок в дверце оказался с дефектом и сразу вылетел. А еще - на встречной полосе не оказалось машин. А еще скорость была в общем невелика. Три совпадения вместе, нет, четыре что не сработала вторая мина. Сразу четыре - что-то слишком невероятно, как вы думаете? Или все-таки может быть?

– Предупреждение, - сказал Питер.

– Чье? О чем?

– Ну, чье - это вопрос следующий. А о чем - понятия не имею. Для острастки, чтоб не зарывался.

– Вы что-то раскопали в моих залежах?

– Ровным счетом ничего, - сказал Питер, ни на волосок не покривив душой.
– Все, что я раскопал, я раскопал по своим каналам. Вы меня надули, Лео.

Папа взялся двумя пальцами за нос - высшая степень недоумения. Он, как только местная телесеть передала сообщение - то есть примерно через десять минут после аварии, - примчался лично сам и привез Мишеля, главного эксперта фирмы. Питер немного знал Мишеля и представлял себе, что стоило Папе оторвать его от обеда. Вон, он и сейчас жует. Однако встревоженным Леонардом Валоски выглядел в гораздо меньшей степени, чем недоумевающим.

– И все же, Пит, кто это, по-вашему, мог быть?

Питер наконец сорвался:

– Кто это мог быть! Какого дьявола! Я еще выкарабкался, а вас интересует, кто это мог быть! Спросите у Мишеля, какая вероятность, что не сработали обе штуки разом? У кого бы вы тогда интересовались, кто это мог быть, у кучки пепла?!
– Было невыносимо приятно ощущать, как истерика накатывает, будто волнами. Он давно уже не позволял себе такого удовольствия.

– Пит, успокойтесь. Я, возможно, не так выразился...

– Я спокоен, черт вас возьми с вашими выражениями!

– Поезжайте домой, отлежитесь. Эллу я предупредил, едва все выяснилось, она уже не волнуется. Вот за это спасибо, подумал Питер.

– Я спокоен, - повторил он.
– Но отправлюсь я сейчас с вами, потыкал пальцем, - Лео. Вы мне задолжали последний сеанс. Если помните, конечно. Я намерен, черт вас возьми с вашей заботой, продолжать, ясно вам?

Поднялся, сильно хромая, пошел к вертолету поодаль от дороги. Теперь Папа пересадил Ладислава на четырехместный "Молуф", так что места должно было хватить всем. Обернулся.

– И не три часа!
– заорал он.
– А столько, сколько мне понадобится, чтобы выудить, наконец, что-то стоящее из кучи вашего фамильного дерьма!..

4

У него был один-единственный шанс, и, кажется, шанс этот оказался удачным. Впрочем, со всей уверенностью можно будет сказать, только когда он выйдет отсюда. Или не выйдет.

Когда за Папой, встревоженным и хмурым, с привычным уже чавкающим звуком прихлопнулась дверь, Питер распустил затекшие мышцы лица. Пару минут было просто необходимо посидеть, собираясь с мыслями и силами. Он сел прямо на пол. Так.

...Я сыграл хорошо - все, вплоть до последней секунды. Бесноватый Питер Вандемир и ошарашенный, недоумевающий его шеф Лео Валоски - что может быть приятнее для глаз! Ревун на входе не зарычал, и это было самой большой моей удачей. Нет, похоже, система охраны здесь с годами не модернизировалась, а только надстраивалась, и второй эшелон действительно надо включать вручную, когда пройден уже первый, - я еще поразился и не поверил, когда оба раза видел, как Папа поворачивает древнющий медный рубильник, это вроде церемониала какого-то у него, что ли... Хотя, если он где-нибудь здесь, внутри, всобачил "глаз", сколько же веселых минут я ему доставлю. Впрочем, надеюсь, что нет. Мне, собственно, больше не на что надеяться...