Корм

– Они такими и были, - сказал Иосиф.

– Ну, ну. Я уже вижу, что вертится у вас на языке. Каннибализм - вы хотели сказать это слово? Да, каннибализм. А что такое война, как не каннибализм? Кем, по-вашему, были немецкие юноши, уходившие на фронт? Пушечным мясом, не так ли? Вас убивали гуманными средствами, так как предсмертные мучения освобождают магическую силу... А как умирали немцы? Замерзали в русских степях? Горели в танках? Не кажется ли вам, что...

– Нет, не кажется, - профессор Цойфман посмотрел на Визеля исподлобья.
– Вы пытаетесь поставить на одну доску преступников и жертв. Ничего другого я, впрочем, от вас и не ожидал.

– Вот как? А вот я ожидал от вас более широкого взгляда на эти вещи... Ну так теперь вы удовлетворили своё любопытство?

– Я услышал много нового и интересного, - процедил сквозь зубы профессор.
– Кроме того, мне показали пачку старых фотографий. Которые так несложно подделать.

– Ну вот, вы начинаете защищаться... Зря, зря. Ведь вы на самом деле мне поверили, Иосиф, - заметил Визель.
– У вас действительно хороший нюх на ложь. Но если вы хотите увидеть настоящие доказательства - извольте. Я, собственно, за этим вас и пригласил.

Он слегка приобнял профессора за плечи, и на свет снова появился клетчатый платок. Профессор успел отшатнуться, но неожиданно сильная рука на мгновение прижала тряпку к лицу гостя, и тот замер, как вкопанный.

Профессор Иосиф Цойфман стоял, привязанный к металлическому столбу. У его ног на земляном полу лежало прозрачное яйцо размером с грецкий орех, внутри которого плавал крохотный огонёк. Рядом стояла клетка с василиском, до поры закрытая тёмной шалью.

Йорг Визель, переодетый в рабочий халат, раскладывал на длинном верстаке какие-то инструменты.

– Это последнее сохранившееся яйцо саламандры, - болтал Визель, протирая ножи.
– Оно может храниться очень долго, но сейчас зародыш уже почти исчерпал свою жизненную силу. Вы подвернулись очень вовремя, профессор. Не беспокойтесь, больно не будет. Василиск убивает мгновенно...

Иосиф глупо улыбнулся.

– Никто не знает, что я её спас, - старик продолжал сыпать словами, пытаясь скрыть возбуждение, - все думают, что саламандры исчезли как вид. А каково было мне? Я скрывал яйцо от всех, и ждал, ждал... Вы спросите, зачем мне саламандра? О, профессор, вы не знаете, на что она способна! Например, она может осуществлять трансмутацию металлов, немцы таким способом получали золото... неужели вы думаете, что кто-то и в самом деле вырывал изо рта трупов золотые зубы?
– Визель хихикнул.
– Нет, дорогой профессор, это был куда более чистый металл... ах да, вы же сейчас не коммуникабельны. Ну и ладно... Саламандра - почти неисследованный вид. Но сейчас, с нашими современными возможностями, со всеми этими лабораториями - я думаю, мы на пороге великих открытий. Разумеется, я намерен соблюдать осторожность. Проще всего её, конечно, продать. Чёрный рынок магических предметов - о, там обращаются огромные деньги! Но я не настолько беден, чтобы торговать саламандрами...

Старик поднял голову от верстака, и посмотрел на свою будущую жертву.

– Вас, наверное, слегка беспокоят все эти ножики? Нет-нет, это не для того, о чём вы могли бы подумать. Это может понадобиться, чтобы помочь саламандре пробить скорлупу. Она сожжёт ваше тело без всякой посторонней помощи, знаете ли... У них внешний способ питания, как выражаются биологи. Так сказать, желудком наружу. Саламандра черпает энергию из своего огня... Сейчас здесь будет много огня. Взрослая саламандра, конечно, спалила бы весь этот сарай к чертям, но это всего лишь нимфа...

Цойфман шевельнулся.

– Нуте-с, сначала тест. Это чистая формальность, профессор, но я люблю всё делать по правилам. Попробуем вашу кровь...
– старик приблизился к профессору с каким-то острым блестящим предметом.
– Дай руку!
– скомандовал он, и Иосиф механически протянул ему правую руку.

Визель помял ему палец, потом сделал небольшой надрез. Выступила кровь. Визель наклонился и слизнул каплю. Поцокал языком. Удивлённо приподнял бровь.

Цойфман отчаянно задёргался. Действие магического снадобья постепенно проходило.

– Стой смирно!
– скомандовал Визель, и ещё раз попробовал кровь. Сморщился, плюнул. Потом, тяжело сопя, обошёл вокруг столба и разрезал путы, оцарапав при этом профессора ножом.

– Пошёл вон, - с невыразимым презрением сказал старик.

Иосиф стоял у столба, неспособный двинуться с места.

– Кому сказал? Пошёл вон отсюда. Выход там, - старик мотнул головой куда-то в сторону.

– Я... я требую объяснений, - пролепетал профессор.

Йорг Визель неожиданно расхохотался.

– Ausgezeichnet!
– наконец, выговорил он, вытирая выступившие слёзы. Что делает с людьми воспитание! Вы, кажется, недовольны тем, что не пригодились? А кто, интересно, сказал вам, что вы еврей?

Яйцо саламадры внезапно вспыхнуло оранжевым светом.

– Полюбуйтесь, - мрачно заметил Визель.
– Сейчас она вылупится - и умрёт, не найдя подходящей пищи... Так с чего вы взяли, что вы еврей? Кто вам это сказал? Мама? Покажите мне вашу маму!

Яйцо засияло красным, потом окуталось радужной дымкой. Внутри светового кокона раздался тихий звон.

– Лопается оболочка... Как же я не учёл такой простой возможности! Вся семья погибла в концлагере. Какой ужас. А может быть, молодой мадьярке просто нужно было сбежать из дому? В Америку, например? Тогда так делали многие. В послевоенной неразберихе так просто было выдать себя за сироту. Потом прибиться к еврейской общине. И лгать всю жизнь. То-то вы так тонко чувствуете ложь... Кстати, ваш официальный отец - еврей?

– Еврей...
– Иосиф никак не мог прийти в себя.

– Интересно, зачем она тогда родила ребёнка от какого-то поляка? Или русского, я не разобрал... Наверное, это такое изощрённое проявление антисемитизма. Всю жизнь жить с евреем, ненавидеть его и себя, и рожать детей от случайных любовников - какой сюжет для дешёвого романа! И не кривите губы, - старик демонстративно отвернулся.
– Как и все существа моей расы, я чувствую кровь. Вы - полумадьяр-полуславянин. В вас нет ни капли еврейской крови. Кроме того, - с удовольствием добавил он, - вы плохой историк. Я читал ваши статьи ещё и для того, чтобы выяснить, стоит ли пускать вас в расход...

Внутри светящегося яйца засверкало золото.

– Вот она, нимфа... Скоро она выйдет из яйца. И умрёт. Сейчас ей нужна пища, а её здесь нет. Уходите, вы здесь не нужны. Или я вас прикончу! Вы даже недостойны василиска. Есть и другие спо...

Старик не успел договорить. Его глаза остекленели, колени подогнулись. Тело упало на землю с глухим деревянным стуком.

Цойфман аккуратно запахнул шаль и поставил клетку на пол.

Золотое сияние вокруг яйца погасло, и он увидел саламандру. Крохотное сияющее существо напоминало своим видом морского конька. Саламандра плыла по воздуху в колеблющемся сполохе бесцветного огня.

Иосиф с трудом подтащил тело старого кобольда к столбу. Он оказался неожиданно тяжёлым. Потом, подхватив клетку, отошёл подальше, чтобы его не опалило жаром.

Саламандра подплыла к телу Визеля, спускаясь к лицу. Издали это напоминало поцелуй. Запахло жареным мясом и горелой тканью.

Саламандра опустилась ещё ниже. Тело кобольда изогнулось, потом издало странный шипящий звук, и внезапно взорвалось: на несколько секунд всё вокруг было охвачено пламенем. Иосиф не успел отшатнуться, и только прикрыл лицо руками, выронив при этом клетку. Всполошённый василиск заскрёб когтями и заклёктал.