Корну

– Когда Ростик вырастет, он поймет.

– Если к тому времени он еще будет хотеть вас понимать. Доброй ночи, сударыня.

Рагоза уже посадил девушку в машину, а сам ждал рядом. Роман и Бек двинулись к нему. Когда они отошли от дома, Бек спросил:

– Ты, прежде чем в своей юридической мудрости начал расточаться, хоть камеру выключил?

– А как же.

– И то хорошо, а то пришлось бы стирать часть пленки. Это должностное преступление, если ты не знал.

– Да знаю я, – вздохнул Роман. – Просто…

– Все, замяли.

– О'кей… А я и не знал, что у тебя есть дочка, – сказал Роман. – Ты же в разводе.

– В разводе. Дочь вижу каждое второе воскресенье месяца.

– Понятно…

Они подошли к машине и забрались внутрь. Бек тронул Рагозу за плечо:

– Давай, Мирко, поехали.

Машина мягко тронулась с места. Роман оглянулся на удаляющийся дом. В окне на втором этаже маячил прилипший к оконному стеклу силуэт.

* * *

– Женщина должна знать свое место! – разглагольствовал Рагоза, потрясая ложкой.

Он, Роман, Лагач и секретарша комиссара Рута сидели в столовой полицейского участка. Рагоза с Романом блаженствовали. После нескольких часов сидения в засадном шкафу это был просто праздник.

– Э, да вы, батенька, шовинист, – заметил Роман.

– Не обращай внимания, Роман. – Рута поглядела на Рагозу. – Это Миран здесь такой храбрый, а дома у него наверняка матриархат.

– Ха, вот еще! – фыркнул Рагоза. – Этого не хватало, чтоб Мираном Рагозой управляла женщина! Женщина, она, конечно, друг человека… но не более.

– Ну ты загнул… – удивился Лагач.

– Нисколько. – Рагоза ловко подцепил фрикадельку из супа. – Сейчас обосную… Ум, вкусно!.. Вот, например, Роман, назови мне хоть одну великую женщину композитора? Вровень с Бахом или Моцартом? А?

– Ну, как же… – сказал Роман. Ну вот хотя бы… Эхм… Ну…

– Не можешь! – победно заключил Рагоза. – А это потому, что их просто нет, да и не было никогда! Не дано женщине творчество такого уровня. Или, может, ты, Рута, хоть одного припомнишь?

– Мне и припоминать незачем, – фыркнула Рута. – Начнем с того, что всех твоих великих композиторов родила женщина. Так что без нас их просто бы не было.

– Вот я и говорю, – закивал головой Рагоза. – Каждый должен быть на своем месте. Мужчина – это творец! А женщина – инкубатор для выведения…

– Это в голове у тебя инкубатор! – возмущенно сказала Рута. – Потому и мысли в ней все какие-то недоношенные.

– Хамишь, – констатировал Рагоза. – И зря, против фактов не попрешь. Это ведь наука уже доказала. У женщин набор, этих… как их там… хромосом в два икса, а у мужчины – икс и игрек.

– Ну, если этот самый игрек в хромосомах отвечает за отличающий мужчин причиндал – тогда невелико достижение, – ядовито заметила Рута. – А уж про твой… игрек мне кое-что Мила из Главного управления рассказывала, – с чисто женской непоследовательностью добавила она. (А впрочем, может это было сказано специально. Но, так или иначе, Миран Рагоза попался.)

– Что это она там еще рассказывала? – насторожился он.

– Ну-у… Я уж сейчас точно и не помню, – с самым невинным видом сказала Рута.

– Нет уж, не отнекивайся, – наступал Рагоза. – Сказала «а», говори и «бэ».

– Да ничего она особенного не говорила. Сказала, очень симпатичненький такой… игричек.

Лагач как-то странно поперхнулся и уткнулся в чашку. Роман сотворил самое серьезное выражение лица.

– Игричек?! Рагоза завопил так, будто искомый предмет разговора угодил между дверью и косяком.

С соседних столиков начали оглядываться. Рагоза заметил это и сразу перешел на шепот.

– Вот ведь ведьма! Да если хочешь знать, это я ее бросил, а она теперь тут такое рассказывает. Селедка фригидная!

– Ой, Миран, да успокойся. – Рута поднялась из-за стола, улыбнулась и потрепала Рагозу за щечку. – Стоит ли венцу творенья расстраиваться из-за досужих сплетен какого-то инкубатора… – Она подцепила со стола свой поднос и пошла к стойке. – Мальчики, пока!

Рагоза проводил взглядом уходящую Руту и повернулся обратно.

– Нет, вы это видели?

– На меня не смотри, – вскинул руки Лагач. – Я тебе верю. Только не нужно мне ничего показывать!

– Очень смешно… – буркнул Рагоза.

– Мне показалось, этот раунд остался за Рутой? – обратился к Роману Лагач.

– Явно, переиграла по очкам, – согласился Роман.

– Да что там по очкам. В виду явного преимущества.

– Почти нокаут, – сказал Роман.

– Да нет, нокдаун.

И уже оба, хором:

– Иппон!

Роман еще немного потрепался с Лагачем, прикончил ужин, отнес поднос и вышел из столовой. Здесь, на выходе, его и подстерег звонок. Он поднес завибрировавший браслет к уху.

– Алло.

– Господин Вица? – спросил знакомый голос.

– Да, я. Кто это?

– Это майор Петер Виннеке. Мы с вами встречались около двух месяцев назад. Еще помните меня?

– Конечно, – сказал Роман. – Это связано с тем делом, по которому мы с вами встречались?

– Иначе я бы не стал вас беспокоить.

– Значит, все-таки мы вам понадобились?

– Вы нам понадобились, Роман. Я бы хотел с вами встретиться.

– Хорошо. Когда?

– Если можно, сегодня, – попросил Виннеке. – Я как раз свободен.

– Я не знаю… у меня еще смена до одиннадцати. Вряд ли я успею сегодня приехать к вам в контору.

– Я сам подъеду к вам, Роман. Прямо к вам домой, если это будет удобно…

– Ну хорошо… – подумав согласился Роман. – Записывайте адрес.

– Не надо. – По голосу Роман понял, что Виннеке улыбнулся. – Я уж как-нибудь сыщу дорогу.

– Ну да, как же иначе… Ваш звонок… Мне сообщить о нем Лагачу и Рагозе? – спросил Роман. – Им нужно будет подъехать?

– Пока я хотел бы поговорить только с вами, – сказал Виннеке. – Давайте сперва все обсудим, а потом уж сами решайте.

– Хорошо. Тогда до вечера.

– До вечера.

– Добрый вечер, господин Вица, – поздоровался Виннеке, когда Роман открыл ему дверь квартиры.

– Проходите, – сказал Роман.

Из кухни выглянула Марта, вытирая руки о передник.

– У нас гости?

– Вечер добрый, сударыня, – галантно поклонившись, поздоровался Виннеке.

– А я вас помню, – прищурилась Марта. – Тогда, у дома… После стрельбы. Вы коллега Романа, – утвердительно сказала она.

– В некотором роде, – улыбнулся Виннеке. – У вас хорошая память. А вы, стало быть, после того случая решили обеспечить себе персональную полицейскую защиту?