Король боли

— И что он сказал?

— Сказал, что если пойду к тебе, сначала позвонить ему. Обязательно. Если я этого не сделаю, он узнает и…

— И что?!

— Не знаю! — она всхлипывала в трубку уже не стесняясь. — Он не сказал! Я боюсь, Инг! Я не хочу, чтобы он меня трогал!

— Понятно… — выдохнула я и задумалась. Совпадение? Господи, хоть бы это было совпадение, хоть бы этот ледяной дьявол не обнаружил какой-нибудь странной особенности нашей связи, которая помогает ему пробираться в мою голову!

Всхлипывание то затихало, то возобновлялось с новой силой. Мне хотелось одновременно встряхнуть эту дурочку и пожалеть ее.

— Инг… — прошелестела она в трубку. — Теперь все, да? Мы не встретимся теперь с тобой? Инг! У меня фонд, день рождения скоро, я заплачу в два раза больше обычного! Я… у папы попрошу, сделаю, как он хочет, хоть в Университет уеду, лишь бы дал денег… только, пожалуйста…

Мне стало так остро ее жаль.

Наша тусовочка дает ощущение близости. И когда впервые попадаешь в общество внимательных и слушающих тебя людей, кажется, что, наконец, нашла своих. Пусть некоторые из них любят слушать крики боли, а другие — когда в них проковыривают дырку тупым ножом или лижут сапоги. Но ты тоже странная и думаешь, что это не худшее, что бывает с людьми.

А потом понимаешь, что это тоже иллюзия. Они так близко — и все равно далеко. Не на расстоянии мили — между вами всего один дюйм, но его не преодолеть. А одиночество, когда казалось, что близость уже на кончиках пальцев — это еще хуже.

— Я устала от них… Они хотят, чтобы я кричала. Они хотят играть в меня, и чтобы я ничего не чувствовала! Они хотят… никто не хочет меня любить, Инг. Мне нужен тот, кого можешь найти только ты! Тот, кто полюбит меня. Я не выдам тебя! Пожалуйста! Я… потерплю, если он коснется меня.

Не потерпишь. Мне ли не знать.

— Ну, или… — голос ее перешел на шепот. — Ведь это же кончится? Кончится когда-нибудь? Он перестанет тебя искать?

— Кончится… — я горько усмехнулась. — Ты бы перестала меня искать? Зная, что я могу назвать тебе имя твоего истинного возлюбленного?

— Нет!

— Вот.

— Каково это - быть настоящей любовью Короля Боли… — в ее голосе был ледяной страх. — Нет… Он тоже ищет? Тоже ищет свою половину?

— Все ищут, Марьяш. Это единственная вещь в мире, на которую надеются даже те, кто уже не надеется ни на что другое.

— Какой ужас… И ты можешь ему помочь? Ты отдашь кого-то ему навсегда? Или можешь отказаться? Да?

— Как сама думаешь?

— Нет… — голос ее поник и надежда вытекла из него как из прохудившегося кувшина. — Я… поняла. Что ж…

— Хитрый Лис, — назвала я имя, которое Глис использовал во время наших вечеринок.

— Что?!

— Да, он твой. Ты мне ничего не должна. Но больше я с тобой связаться не смогу.

— Инг! — Она захлебывалась в благодарности, я чувствовала ее кипящую радость даже через расстояния. Дослушивать не стала.

Выключила телефон и отбросила его в сторону.

Смешала все симки, набрала в горсть как песок и высыпала обратно на покрывало.

Мои сокровища. Чужие тайны. Самые страшные секреты. Здесь, в каждой маленькой пластмасске, прячутся кусочки сердец самых ужасных извращенцев, самых странных придурков, самых непонятых в мире няш.

Если бы их соседи знали, что та девочка в белом свитере и подвернутых джинсах по воскресеньям переодевается в алую кожу, чтобы делать очень больно огромным брутальным мужикам…

Что тот улыбчивый отец семейства, который везет коляску с двойняшками и по утрам бегает наперегонки со своей собакой, держит в подвале зубоврачебное кресло и набор медицинских инструментов вовсе не потому, что работает стоматологом…

Что больше всего эта милая полноватая женщина, у которой так буйно цветут в саду розы хочет перестать дышать хотя бы на две минуты, пока на ее горле стоит сапог…

Они бы сдали их властям, они бы вымазали их ворота дегтем, они бы переселились в другой район, подальше от больных уродов!

Но мы умеем хранить наши секреты.

А я умею хранить кусочки их сердец. Одна из немногих, кому они доверяют.

Потому что я — идеальная сваха.

Так уж вышло.

Черт его знает, как оно работает. Только мне нужно почувствовать человека: оказаться с ним в постели, дотронуться, поцеловать, испытать боль или удовольствие — и я точно понимаю, кто подойдет ему лучше всего. Это работает и с обычными людьми, но им живется проще, а их отчаянное одиночество не такое острое, как у тех, чьи рамки сужаются до буквально сотни человек во всем мире только потому, что им нравится нечто странное.

Любовь ценится в нашем мире сильнее всего на свете.

Настоящая любовь. Идеальная. Такая, что ты точно знаешь — этот человек был создан для тебя во всем, от мыслей до тела.

Даже прожженные циники готовы на что угодно, как только понимают, верят, допускают в свой высохший разум мысль, что где-то сейчас ходит по миру их вторая половина. Часть их души. Человек, рядом с которым они всегда будут чувствовать себя дома.

Я никогда не увлекалась играми в боль. У меня низкий болевой порог, я не выношу иголок и крови, у меня нет этого странного голода по чужой власти надо мной. И тем более мне не хочется всех страшных вещей, о которых нормальные люди даже не слышали, а у нас это часть повседневности.

 Это получилось случайно — из любопытства сходила на одну вечеринку, потом пригласили на другую. В клубе было красиво, театрально, ярко. Совсем не так бесстыдно и захватывающе страшно, как обычно. Но я выяснила это только потом.

Вовлекаться я не собиралась.

Всего лишь поцеловалась с парой красавчиков, но вовремя удрала. И взяла в руки плеть, чтобы почувствовать впервые в жизни, как это — бить живого человека. Который совсем не против.

И вдруг меня торкнуло и повело.

Если бы на свете существовал бог, я бы сказала, что это была его рука. Что именно эти три человека, случайно встреченных и случайно коснувшихся меня частью своего открытого сердца, оказались теми, кто должен быть вместе. Да, втроем. Да, и так бывает.

Чего мне стоило понять, что им надо об этом рассказать!

Но потом стало легче.

Я могу соединить кого угодно — с кем угодно.

Мужчину с обхватом члена в двадцать пять сантиметров я привела за руку к женщине, которая в свои тридцать никогда не занималась сексом. Она была… слишком широкой. И даже не пробовала ни с кем встречаться. Стеснялась, наслушавшись анекдотов про «карандаш в стакане», а врач еще в юности предложил ей операцию по ушиванию влагалища, чтобы подарить хоть какой-то шанс на личную жизнь.