Король холопов

Наступило молчание. Эсфирь плакала.

– Я бы тебе посоветовал, – прибавил старик, – не оставаться здесь; у тебя много врагов, и они могут безжалостно прогнать тебя отсюда вместе с детьми. Из уважения к памяти умершего уйди сама заблаговременно.

Эсфирь начала оглядываться по сторонам, и каждая вещь напоминала ей о том, кого уже не было в живых, и слезы с новой силой потекли из ее глаз.

– Согласна, – проговорила она, воодушевляясь. – Я не допущу, чтобы меня и моих детей, в которых течет королевская кровь, опозорили… Едем… Но не в Краков… Я возвращусь в Опочно, в старый дом отца. Если захотят отобрать у меня подарки, полученные от него, пускай берут. Мне много не нужно… Проживу.

Старый Левко ничего не ответил, хотя он не был согласен с последними ее словами. Предвидя необходимость переезда из Лобзова, он уже заранее велел приготовить возы, на которые приказал уложить все, что находилось в доме. Он знал, что в первое время все будут заняты устройством своих личных дел, и никто не вспомнит об Эсфири. О ней как бы забыли, и она беспрепятственно уехала из Лобзова. Эсфирь после смерти Казимира начала чахнуть и вскоре последовала за ним.

На освободившийся польский престол вступил венгерский король Людовик, чуждый стране и народу, любовь которого он не старался заслужить. Казимир сошел в могилу, прозванный современниками "Королем хлопов". История признала его "Великим".