Король Нимф

— Я хочу стать твоим рабом, Шей. Я мечтаю о том, как буду удовлетворять любое твое желание и смотреть, как ты будешь наслаждаться этим. — Голос Валериана звучал ровно, завораживая девушку. — Разве ты не жаждешь того же?

Шей с трудом смогла взять свои эмоции под контроль, пытаясь сохранить ту ледяную стену, которую она возвела вокруг бушующих в ее сердце страстей, отчаянно стремившихся сейчас вырваться на свободу. Если она когда-нибудь решит — не дай Бог — вступить с кем-то в отношения, то только не с нимфой, ведь это мужчина-шлюха. Неважно, насколько он неотразим. Шей знала себя достаточно хорошо, чтобы четко понимать, что своим мужчиной она ни с кем делиться не будет. Хватит и того, что она делилась своими родителями с постоянно сменяющими друг друга любовниками. Она разделила детство со многими сводными братьями и сестрами, некоторые из них были жестокими, другие — заботливыми; было в ее детстве место одиночеству и разочарованию.

Если когда-нибудь она решит связать свою жизнь с кем-то, то это будет мужчина, который захочет ее и только ее. Мужчина, который пожертвует своей жизнью за право сделать ее счастливой. Она, в свою очередь, с радостью ответит ему тем же.

Неужели она просит или предлагает слишком много? Конечно, да. Но это то, о чем Шей давно мечтала, и она не согласится на меньшее, хотя и была уверена в том, что ее мечта вряд ли сбудется. Возможно, именно поэтому она и хотела таких «идеальных» отношений. Ведь если такие отношения в принципе невозможны, то ей никогда не придется беспокоиться о своем разбитом сердце.

У Валериана язык хорошо подвешен, и один Бог знает, как он, вероятно, жаждет восхитительными, непостижимо сладкими касаниями пройтись им по всему ее телу, но он наверняка сделает то же самое для любой другой женщины, завладевшей его эротическими фантазиями. Нимф просто хочет ее здесь и сейчас; и он ожидает, что связь с Шей будет легкой и ни к чему не обязывающей.

«Нет уж, спасибо» — подумала девушка.

Это были бы поверхностные отношения.

Девушка молча обследовала комнату вот уже больше двух часов, прощупав каждый миллиметр стен и пола, до которых смогла достать. Не обнаружив ни одной потайной двери, Шей испытала огромное разочарование, потом раздражение, а затем она пришла в ярость. Она застряла здесь. Если бы она была дома, то в это время уже давно отдыхала бы в своей постели. Одна.

«И в одиночестве», — безжалостно прошептал ее рассудок.

— Заткнись, глупый мозг, — пробормотала Шей. Одиночество было... безопасным. Кроме того, у нее была полноценная жизнь. Она бы проснулась утром, приехала в офис, там выпила бы кофе в компании своей помощницы и обсудила бы с ней события прошедшего дня. Она бы представила новую идею для поздравительной открытки, возможно, это было бы что-то вроде: «Поздравляем Вас с новым повышением. Перед тем, как уйти, не могли бы Вы вынуть нож из моей спины? Вероятно, он Вам еще понадобится». Ее помощница расхохоталась бы, остальные девушки тоже бы посмеялись, и она почувствовала бы, что к ней относятся как к умному человеку, что ее уважают. А не считают смущенным возбужденным подростком.

— Поспи, мой маленький Лунный Лучик, — сказал Валериан, снова врываясь в ее мысли. — Я чувствую, что ты расстроена. Поскольку я не могу удовлетворить твои потребности так, как мне бы хотелось, я...

— Но ведь это ты виноват в том, что я расстроена. — Шей запустила пальцы в свои спутанные локоны и сильно, до боли, потянула себя за волосы. — Пожалуйста, Валериан, отведи меня обратно на пляж.

Пауза. Тяжелая. Шей почти чувствовала эту тишину своей кожей.

— Что же ты оставила там насколько важного, что должна возвратиться?

— Мой дом. — Кстати, полностью оплаченный.

Шей сделала паузу.

— Мою работу. — Ее единственный источник существования.

— И что у тебя была за работа? — спросил Валериан.

Она заметила, что Валериан сказал о ее работе в прошедшем времени. Но Шей говорила об этом только в настоящем времени.

— Я делаю антипоздравительные открытки, — гордо ответила девушка.

— Расскажи мне об этих антиоткрытках, — попросил нимф.

Это была та тема, которую Шей могла обсуждать часами.

— Есть много компаний, которые производят открытки с приторно-сладкими надписями типа «Я люблю тебя», «Я скучаю по тебе». Но только не моя компания. На моих открытках написано совсем другое.

— Я не удивлен, — ухмыльнувшись, ответил Валериан. — А ты не можешь делать такие открытки здесь?

Шей подумала, что теоретически — да, могла бы, но она совсем этого не хотела, поэтому просто проигнорировала его вопрос. Боже, ну как ей выбраться отсюда?

— Я заметил, что ты не упомянула друзей и семью, — сказал нимф после небольшой паузы.

Она еще раньше поняла, куда приведут его вопросы, и теперь Шей пожалела, что не пресекла сразу же этот разговор. Она должна была сказать ему, чтобы он отвалил и оставил ее в покое. Но по некоторым причинам она этого не сделала. Не смогла.

— Так и есть, — с трудом выдавила девушка.

— Почему?

Она прижалась лбом к прохладной стене и крепко зажмурилась. Нужно что-то солгать. И заставить его почувствовать себя виноватым.

— У меня мало друзей, — неожиданно для самой себя призналась Шей, сказав то, что больше уже не могла отрицать, — и я живу отдельно от своей семьи.

— Почему? — повторил Валериан.

«В самом деле, почему?»

— Ты, наверное, уже заметил, что я не очень люблю людей.

Нимф сухо рассмеялся.

— Да, это я уже заметил.

— А это, как правило, отталкивает их, — сказала Шей, а про себя она подумала, что сама выбрала этот путь в жизни. Девушка провела ладонями вверх по сверкающему камню и уперлась руками в стену рядом со своей головой. Рассказывать Валериану о своей жизни еще больше было опасно, ведь это давало ему оружие против нее, но Шей никак не могла остановиться. Он взывал к чему-то глубоко внутри нее. К чему-то... первобытному.

— Меня ты не оттолкнула, — прошептал нимф.

— Нет, тебя — нет. — Шей вздохнула. Но почему? Почему он не бежит от нее? Не бежит так быстро, как только ноги могут нести его?

— Но что такого важного в твоем доме и работе, что ты не можешь остаться здесь, со мной? Я могу быть твоей семьей. Я могу быть твоим другом. Ты можешь продавать свои открытки мне.

— Я много работала, чтобы иметь возможность купить дом. И теперь он мой. Я упорно трудилась, чтобы сделать мою фирму успешной. Здесь же у меня ничего нет.

— Но могло бы быть, — сказал Валериан, и его голос, мягкий и нежный, ласкал ее слух. Он словно беззвучно нашептывал: «Я подарю тебе весь мир».

Волна тупой, горячей боли нахлынула и сжала тисками грудь Шей. Девушка напомнила себе, что боль необходима ей, чтобы не сдастся на милость этому мужчине.

— Почему ты делаешь это со мной? Ты мог бы взять любую другую женщину. Они бы охотно пришли к тебе и сделали все, что бы ты не попросил.

— Они — не ты.

Эти простые слова потрясли Шей до глубины души. Нахмурившись, она выпрямилась.