Король призраков

— Моего отца устраивало сидеть здесь, Кеффа, в этом дворце, игнорируя проблемы нашего народа. Я не стану так править. Я знаю, что это моё право по рождению, дарованное богами — взять корону и править нашей землей и Лумерией. И я сделаю это любой ценой.

— И принцесса — это ключ, так ли?

— Верно. Теперь мне остаётся убедить её в этом.

Он усмехнулся, шрам на его щеке натянулся.

— Ты думаешь, она примет твоё… предложение с благодарностью?

Я встал из-за стола, собираясь с духом, все мое тело напряглось, наконец готовое отправиться к ней после послания Сорина.

— Нет. Она будет ненавидеть меня за это, — я пожал плечами. — Но всё равно сделает то, что нужно.

— Значит, ты принудишь её, — спокойно сказал он. — Это звучит очень похоже на то, что сделал бы Закиэль.

— Мой отец планировал унижать её на протяжении пяти лет, а затем вернуть её в Иссос по частям. Это не мой план.

— Принудить её стать твоей Мизра и держать её здесь в плену ненамного лучше.

— Кеффа, — предостерегающе рявкнул я. — Это должно быть сделано.

Никто из нас не знал, кем была та женщина из видения Дальи, пока я не увидел Уну в тронном зале и не заметил её крылья. Чёрные крылья. Они отросли вновь, впитав цвет моего дома — Нaкт Мира, дворца, высеченного из вулканического обсидиана, оставшемся после извержения Виксет Кроны тысячи лет назад. Это был цвет нашей брони, наших мечей, наших храмов, всего нашего мира.

Она была предназначена для меня, чтобы вместе со мной возродить мощь темных фейри и стать у руля. Будет ли она ненавидеть меня за то, что я задумал, за роль, которую ей предстоит сыграть, — не имело значения. Я добьюсь этого любой ценой.

Мы, тёмные фейри, обосновались в своих отдельных королевствах, выживая под сиянием Лумерии, где процветали плодородные земли, где население бурно росло, и магия разливалась повсюду. Я не только собирался открыть врата к этим землям, но и стать их новым правителем. Союз с Уной укрепил бы мои претензии и удержал бы принца Бейлина из Иссоса в повиновении и мире.

Но сначала… принцесса должна принять свою судьбу.

Кеффа замолчал, одарив меня отцовским взглядом осуждения. Мне было совершенно всё равно.

Я вышел из комнаты, сгорая от раздражения. Когда я поднимался по первым ступеням лестницы, позади меня открылась наружная дверь. Я остановился, чтобы увидеть, как Пулло вошёл в зал вместе с Тирзелем и двумя другими мужчинами из рода призрачных фейри.

Хотя я не позволил им уйти на фронт с Сорином, я поручил двум другим фейри охранять дверь принцессы, чтобы они могли патрулировать город.

Прошедшие дни были напряжёнными, пока мы искали всех союзников моего отца. Мы давали им выбор: либо склониться и присягнуть мне на верность, либо умереть. До сих пор их решения были скорыми. Склонить колено было легко, когда жизнь висела на волоске. Но я знал, что могло остаться скрытое сопротивление при моей коронации.

Когда они подошли ближе, я узнал братьев-близнецов, которых ко мне привели; их выражения были мрачными и напряжёнными. Я повернулся, ожидая их приближения, опустив руки по бокам, готовый к бою, если мои кузены решили напасть.

Мек и Феррин были единственными сыновьями моей тётки, матери моей сестры. Они недавно присоединились к армии моего отца, как я слышал, и были назначены послами. По отчётам, мой отец отправил их на север, чтобы торговать с королём фейри теней и добыть больше золота для финансирования войны.

Мои кузены, благодаря своему благородному происхождению и дальнему родству с королём Закиэлем через мою мать, были наиболее подходящими для заключения сделки с фейри теней. У фейри теней было много золота в их шахтах глубоко в горах Солгавии, и они жаждали нашего чёрного металла, добываемого из Виксет Кроны.

Они уехали прошлой весной, по данным, оставленным писцом моего отца. Когда они достигли подножия лестницы, Пулло и Тирзель отошли в сторону, и оба — Мек и Феррин — опустились на одно колено, склонив головы.

— Приветствую тебя, кузен, — сказал Мек, всегда более разговорчивый из двоих. — Мы приносим добрые вести с севера. Принц Торвин из Гадлизела принял наше предложение о чёрном металле. Мы возвращаемся с платой в золоте… для тебя.

Я не стал спрашивать, почему они договаривались с принцем, а не с королём. Ходили слухи, что отец принца Торвина сошёл с ума. Этот разговор можно было отложить на другой раз.

— Для меня? — резко спросил я. — Мой отец приказал вам отправиться в этот поход. Как вы, вероятно, уже знаете, он мёртв. И хотя я могу предположить, что ваше возвращение с золотом, причитающимся Нaкт Миру, — знак вашей преданности короне Нортгалла, я не могу принять вашу верность, пока она не будет действительно принесена. Мне.

Мек поднял взгляд на меня, в то время как Феррин продолжал смотреть в пол. Я не видел их обоих много лет. Они стали достойными воинами.

У них не было отца, и моя тётка уехала из Сильвантиса, чтобы воспитывать их в Белладуме. Моя мать всегда жалела свою сестру, которая была вынуждена растить своих сыновей в одиночестве. Я полагал, что моя тётка всегда завидовала моей матери, которая ни в чём не нуждалась как Мизра моего отца. До тех пор, пока он не обвинил её в измене и не убил её.

— Я, Мек Вульсгар, присягаю своей жизнью и верностью законному наследнику Нортгалла, Голлайе Вербейн, — он вытащил короткий кинжал из ножен на поясе и сделал надрез на ладони, обещая преданность кровью. — Пусть наш бог Викс услышит мою искренность и правду. — Он сжал ладонь, позволяя крови капать на камень, затем прижал её к сердцу в покорности мне.

Я спустился на несколько ступеней, глядя на Феррина, который наконец встретил мой взгляд. У них обоих были необычайно бледно-жёлтые глаза, как у моей тётки и моей матери.

Феррин вытащил кинжал и порезал ладонь, сжав её и ударив в грудь.

— Я, Феррин Вульсгар, присягаю своей жизнью и верностью законному наследнику Нортгалла, — его лицо было напряжённым и серьёзным, — Голлайе Вербейн.

Наши отношения никогда не были близкими или комфортными. Когда они были ещё мальчишками, а я подростком, мы играли на мечах во дворе Виндолека, где я проводил лето с матерью. Я верил, что они восхищались мной тогда, хотя, возможно, и с каплей зависти.

Но когда они стали старше, моя тётка перестала нас навещать, затем моя мать была убита моим собственным отцом, и с тех пор я их не видел.

До этого момента.

Неудивительно, что оба они выглядели напряжёнными. Хотя нас связывала кровь, мы больше не знали друг друга. И я мог отвергнуть их клятвы верности, ведь они служили послами при дворе моего отца, почётная должность при его дворе. Я мог убить их за это, как и убил ближайших советников моего отца в тронном зале. Мой отец точно бы казнил их, окажись он на моём месте.

Но я твёрдо решил не править, как он.

— Вы оба будете служить мне как своему новому королю, но не в качестве моих послов.