Король Теней
Шрифт:
Таким образом, Мака в конце концов заставили сидеть в гостиной в окружении нескольких девочек и читать им басни и другие истории, в то время как они смотрели на него, как на греческого бога. Однажды вечером, когда он в седьмой раз читал «Ворона и лисицу» [64] , бледная фигура в синем халате детского размера, с недавно вымытыми светло-каштановыми волосами до плеч, проникла в комнату, и горло Мака сражу же сжалось. Он мучительно отвернулся, потому что пологий изгиб носа девочки был жестоко сломан, рот, похожий на лук купидона, пересекал старый
64
«Le Corbeau et le Renard». Басня Жана де Лафонтена, опубликованная в 1668 году, позже переложенная И.А. Крыловым (басня «Ворона и Лисица»).
— Продолжай, продолжай читать, — подначила хозяйка дома, которая во время вечерних чтений всегда сидела в кресле-качалке в углу. — Дорогая Джанет, — сказала она новоприбывшей, — подойди и сядь к маме на колени.
— Вы сказали Траутам, что Дженни будет полезна вам еще два-три года, — напомнил Мак Дарре однажды днем в ее офисе. — Что с ней будет после этого?
— Такие, как она, двигаются дальше. Они всегда двигаются дальше, оставляя свою мать позади…
Мак подумал, что начинает замечать искорку безумия в Дарре Мажестик. Что-то скрывалось за ее желтым глазом.
— Двигаются дальше? Куда?
— Они освобождают места новым. Такова логика жизни, не так ли?
— Я хочу услышать ответ. Куда они двигаются дальше?
— К другим матерям. Я не настолько эгоистична, чтобы удерживать их всех при себе.
— Вы имеете в виду другие дома? Вы продаете их?
— Я бы очень хотела, чтобы дела обстояли не так, — вздохнула она. — Но это бизнес. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой, потому что видишь цифры.
Оставь надежду, — подумал он. Теперь ему стало все ясно.
— Значит, они никогда не смогут зажить обычной жизнью. Они в этом «бизнесе» навсегда?
— Ничто не вечно. Как я уже говорила тебе во время нашей первой встречи, они учатся жить или продолжают умирать. Я верю, что, когда они покидают этот дом, они научаются жить… вне зависимости от того, кто в этом мире хочет, чтобы они умерли.
— Но Дженни не сможет позаботиться о себе. Она сломлена. Вы хотите вышвырнуть ее в этот мир?
— А ты бы хотел, чтоб ее вышвырнули в реку? — спросила женщина, показав маленькие зубки. — Или на свалку? Или в навозную кучу? Я делаю все возможное, чтобы разместить этих детей там, где они должны быть. О, прибыль, конечно, является основным критерием, но я стараюсь делать все, что в моих силах.
Маку показалось, что он вот-вот подавится криком.
— Ты, — продолжала она, — недооцениваешь себя. Ты умеешь обращаться с ними. Очаровываешь их. Я видела это. Они готовы угождать тебе так же, как и мне.
— Я не хочу, чтобы мне… угождали.
— Я имею в виду, что они работали бы на тебя и стремились бы заслужить твое расположение. Я слышу, что они говорят о тебе, и это очень впечатляет. Ты мог бы даже подумать о том, чтобы стать моим советником.
— Советником? В каком смысле?
— У меня уже несколько лет его не было. Но иногда бывает полезно иметь в городе очаровательного
красивого молодого человека с открытыми глазами и кошельком, полным денег.— Извините меня, — сказал Мак. Его почему-то затошнило. — Но я иду наверх, спать.
— Для начала послушай: у меня есть для тебя работа. Точнее, для тебя и Конрада. Я хочу, чтобы вы пошли в заведение на Кингстон-Роу. Там располагается компания «Фортерсон Новелтайз». Они продают игрушки и другие предметы развлечения. Покупайте на свое усмотрение все, что может понравиться девочкам.
Мак повернулся и вышел из комнаты, но прошло несколько часов, прежде чем он сумел обрести сомнительный покой сна.
Февраль был влажным и снежным.
В один из февральских дней Дарра Мажестик сказала Маку:
— Мы готовы. Сегодня я отправлю посыльного. И ты сделаешь все в точности так, как я тебе сказала.
У него не было ответа. Он слышал ее план. Выхода не было, как не было и пистолета, из которого он мог бы пустить пулю себе в голову.
Примерно через неделю в половине одиннадцатого холодной ночью к дому на Лаймволк-Стрит подъехала карета, и из нее вышел пассажир в сопровождении двух телохранителей. Мак наблюдал за тем, как он вошел и быстро скрылся из виду. Не оставалось сомнений в том, что это он, хотя он и изменился до неузнаваемости. Тяжесть потери заставила его ссутулиться, живот нависал над брюками из красного бархата, шаги были медленными и неуверенными, лицо под красной треуголкой так опухло, что глаза почти что терялись в складках плоти. Каждой движение этой бесформенной фигуры сопровождалось болезненным вдохом и выдохом. Его подкованный ботинок тяжело стучал по полу, когда он подошел к Дарре Мажестик со своими охранниками, и она, улыбнувшись, предложила всем бокалы бренди с серебряного подноса, который держал Конрад.
За углом комнаты Мак услышал обмен репликами:
— … сразу подумала о тебе, Джайлс. Эта девушка — нежный фрукт, и ты насладишься тем, чтобы сорвать его. Я действительно верю, что она была рождена для этой интерлюдии, которую ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь.
— Мне не терпится надеть шпоры. Моя лошадь уже встала на дыбы. Ты должна навестить меня. Я покажу тебе, что у тебя там внизу.
— Сделаю это при первой же возможности.
— Девочки уважают меня. Кланяются мне, когда я вхожу в комнату. Отступают и кланяются. Они, блядь, кланяются ме!
— Ты всегда был достоин того, чтобы перед тобой преклоняться. Я бы тоже сделала это, если б была уверена, что ты не ударишь меня в чувствительную область.
То, что поначалу показалось гортанным смехом, быстро перешло в пугающее бульканье и в приступ мокрого кашля.
— Не многовато ли ты выпил?
— Выпивки много не бывает. Давай, веди меня. Говорю же, моя лошадь встала на дыбы.
Мак проскользнул вверх по лестнице и встал в тени на втором этаже, как ему было сказано.
— Они, блядь, кланяются мне! — повторял Бакнер, медленно и мучительно поднимаясь. Дарра держала его под локоть. Охранники, как и говорила Дарра, остались в предыдущей комнате. — …относятся ко мне, как к королевской особе! У меня есть лошадь, которая сделала меня королем!
— И верно, какой король обходится без хорошего коня? Смотри под ноги, Джайлс. Ты давненько нас не удостаивал своим присутствием. Я так рада, что ты… как бы сказать… снова в седле.
Он снова засмеялся, забулькал и закашлялся. И вот они уже замерли у двери в комнату Дженни.