Король-ворон

Поскольку он был всего лишь энергией, то легко прочел ее мысли – так же легко, как услышал бы слова. Она почувствовала, как он мимолетно проник в ее сознание и так же быстро вышел.

– Я же говорил, мне очень жаль, – прошипело оно.

Блу сделала глубокий вдох:

– А я говорила, что тебе не за что извиняться.

Она действительно так считала.

Ей было наплевать, что он – оно – Ноа был странным, разлагающимся и пугающим. Она знала, что он – оно – Ноа был странным, прогнившим насквозь и испуганным, и она знала, что все равно любит его.

Она обняла это. Его. Ноа. Ей было безразлично, что он уже не был человеком. Она все равно будет называть его Ноа, пока он сам хочет так называться. И она была рада, что сейчас он может прочесть ее мысли – ей хотелось, чтобы он знал, насколько сильно она в это верила.

Ее охватил вымораживающий холод, когда она, крепко обнимая Ноа за шею, позволила ему снова взять у нее энергию.

– Не говори остальным, – попросил он. Когда она отстранилась от него, он снова натянул на себя привычный облик обычного мальчишки.

– Тебе нужно уйти? – спросила Блу. Она имела в виду «уйти навсегда», но не могла произнести это вслух.

– Еще нет, – прошептал он.

Блу стерла со щеки слезу; Ноа вытер еще одну с другой ее щеки. Его лицо напряглось, словно он собирался заплакать, но она тронула его за подбородок, и он расслабился.

Они приближались к неминуемому концу чего-то и оба знали это.

– Хорошо, – подытожила Гвенллиан. – Ненавижу лжецов и трусов.

С этими словами она полезла обратно на дерево. Блу снова повернулась к Ноа, но его уже не было. Возможно, он исчез еще до того, как Гвенллиан заговорила; как и в случае его появления, было трудно отметить точный момент его ухода. Мозг Блу уже переписал время его исчезновения.

На фоне этих событий отстранение от уроков казалось неясным сном. А что было реально? Вот это – было.

Окно кухни со скрипом распахнулось, и Джими прокричала:

– Блу! Твои мальчики приехали! И, судя по их виду, они планируют зарывать труп.

Опять? – подумала Блу.

Глава 6

Забравшись в черный «субурбан» Гэнси, Блу обнаружила развалившегося с ногами на заднем сиденье Ронана, демонстрировавшего миру свежевыбритую голову и одежду, вполне годившуюся, чтобы затеять в ней скандал. То, что он сидел на заднем сиденье, а не на своем излюбленном троне рядом с водителем, означало, что у них проблемы. Вместо него впереди сидел Адам в белой футболке и чистом рабочем комбинезоне, приспущенном до пояса. Гэнси, одетый в школьную форму Эгленби, был за рулем. На лице у него было написано возбуждение, что удивило Блу. Его широко распахнутые глаза горели, словно кто-то в его голове зажег спичку. Она уже видела Гэнси таким оживленным раньше, но только когда они были наедине.

– Привет, Джейн, – поздоровался он, и голос его был столь же ярким и насыщенным, как и взгляд. Перед таким Гэнси было трудно устоять; в таком напряжении он излучал могущество и волновал ее.

Прекрати пялиться. Слишком поздно. Адам уже заметил. Она быстро отвела взгляд и принялась подтягивать гетры:

– Привет.

– У тебя есть время, чтобы прокатиться с нами? Тебе надо на работу? Или делать уроки? – спросил Гэнси.

– Никаких уроков. Меня отстранили, – ответила Блу.

– Чтоб я сдох! – восторженно выдохнул Ронан. – Сарджент, ну ты и задница!

Блу помедлила, прежде чем легонько ткнуть кулаком в его протянутый к ней кулак, пока Гэнси многозначительно рассматривал ее в зеркало заднего вида. Адам повернулся на своем сиденье вправо, хотя влево было бы удобнее, и теперь смотрел на нее в узкую щель между стенкой и подголовником на спинке. Из-за этого казалось, что он прячется, но Блу знала, что таким образом он просто поворачивался к ним здоровым правым ухом, так как левым ничего не слышал.

– За что отстранили?

– Я высыпала содержимое рюкзака другого ученика прямо на капот его машины. И я не очень хочу говорить об этом.

– Зато я хочу, – быстро отреагировал Ронан.

– Ну, а я нет. Я этим не горжусь.

Ронан похлопал ее по коленке:

– Я буду гордиться вместо тебя.

Блу одарила его испепеляющим взглядом, но вообще-то впервые за весь день почувствовала себя на своем месте. Заземленной. Не то чтобы женщины в доме на Фокс-уэй не были ее семьей – они были ее корнями, и ничто в мире не могло умалить их значение. Но от ее новой семьи, собравшейся в этой машине, веяло свежестью и силой. Они росли и прорастали друг в друга как деревья, вместе тянувшиеся к солнцу.

– Как у нас дела вообще?

– Ты не поверишь, – ответил Гэнси прохладным, чрезмерно вежливым тоном, означавшим, что он все еще раздражен, – но изначально я планировал поговорить с Артемусом о Глендауэре. А Ронан решил поменять мои планы. У него другие идеи, чем можно сегодня заняться. Он придумал более практичное применение нашему свободному времени.

Ронан наклонился вперед:

– Скажи мне, папуля, ты злишься, потому что я похерил все твои планы, или потому что я прогулял школу?

– Думаю, оба этих события можно охарактеризовать как «полный пиндец», или ты так не считаешь?

– Ой, не начинай, – фыркнул Ронан. – Из твоих уст это звучит вульгарно.

Когда Гэнси резко газанул с места, Адам бросил на Блу понимающий взгляд, говоривший «да, они в таком состоянии уже какое-то время». Как ни странно, Блу была благодарна ему за эту краткую бессловесную реплику. После их вздорного разрыва (а встречались ли они вообще?) она смирилась с тем, что Адаму слишком больно или некомфортно дружить с ней. Но он старался. И она тоже старалась. Кажется, у них получалось.

Если не учитывать, что она была влюблена в его лучшего друга и не сказала ему об этом.

Спокойствие Блу вдруг как в воду кануло, а взамен пришло то же чувство, с которым она вытряхивала рюкзак Хольцклоу на капот его машины. Все эмоции захлестнула белая горячечная волна.

С этим надо как-то справляться.

– МАЛЬЧИК ГЭНСИ!

Они все вздрогнули, услышав этот вопль через открытое окно со стороны водителя. За мгновение до этого их машина остановилась у светофора рядом с главными воротами академии Эгленби; на тротуаре стояла группа учеников с плакатами в руках. Гэнси неохотно поднял три пальца в привычном приветствии, чем вызвал восторженное улюлюканье.

Вид этих мальчишек в форме мгновенно вызвал у Блу неприятное чувство. Оно было давним, многогранным и неоднозначным, родившимся из суждений, опыта и зависти, и ей не хотелось его испытывать. Нет, она отнюдь не считала, что все ее негативные мнения о мальчишках-воронах были неверными. Просто близкое знакомство с Гэнси, Адамом, Ронаном и Ноа очень усложняло ее отношение к таким мнениям. Раньше было гораздо проще – когда она предполагала, что может презирать их всех с практически несуществующей высоты своего морального положения.