Король воронов

Иными словами, они знали, что Аврора полюбит Девочку-Сироту. Правильно или нет было давать Авроре еще один объект для любви – другой вопрос.

– Мама, ты здесь? – голос Ронана звучал иначе, когда он разговаривал с матерью или с Мэтью. Это был Ронан неосуществленный.

Нет. Ронан незащищенный.

Адам вспомнил беззастенчивую улыбку Ронана, которую видел чуть раньше. «Не играй, – велел он себе. – Это не игра».

Но, честно говоря, это и не казалось игрой. Адреналин шептал в его сердце.

Появилась Аврора Линч.

Она показалась не из домика, не пришла по тропинке, ведущей на поляну. Она возникла прямо из стены роз, каскадом спускавшихся со скалы. Было невозможно, чтобы женщина прошла сквозь камень и розы, но Аврора это сделала. Ее золотые волосы, переплетенные розовыми бутонами и украшенные жемчугами, падали на плечи, как полотнища ткани. Мгновение Аврора казалась одновременно розами и женщиной, а потом стала только Авророй. Кабесуотер вел себя с ней иначе, чем с остальными: они, в конце концов, были людьми, а она – созданием из мира грез. Они здесь отдыхали, а Аврора жила.

– Ронан, – сказала Аврора, искренне обрадованная (она всегда была искренне рада). – А где мой Мэтью?

– Играет в лакросс или что-то такое, – ответил Ронан. – Где надо потеть.

– А Диклан? – спросила Аврора.

Пауза. На одно биение сердца дольше необходимого.

– Работает, – соврал Ронан.

Все присутствующие взглянули на него.

– О. Он всегда был таким прилежным, – произнесла Аврора.

Она помахала Адаму, Блу и Ганси. Адам, Блу и Ганси помахали в ответ.

– Ты уже нашел своего короля, Ганси?

– Нет, – ответил тот.

– О, – повторила Аврора.

Она обвила руками шею Ронана и прижалась своей бледной щекой к его бледной щеке, как будто он держал в охапке кучу покупок, а не странную маленькую девочку.

– Что ты принес мне сегодня?

Ронан бесцеремонно поставил девочку наземь. Она свернулась у него в ногах – сплошной свитер – и проскулила по-английски с легким акцентом:

– Я хочу уйти!

– А я хочу снова почувствовать правую руку, – огрызнулся Ронан.

– Amabo te, Грейуорен, – сказала та.

«Пожалуйста, Грейуорен».

– Да встань ты. – Ронан взял ее за руку, и она поднялась, вытянувшись по струнке рядом с ним и слегка расставив коричневые изящные копытца.

Аврора опустилась на колени, чтобы оказаться на одном уровне с Девочкой-Сиротой.

– Какая она красивая!

Девочка не смотрела на Аврору. Вообще не двигалась.

– Вот прекрасный цветок под цвет твоих глаз. Хочешь подержать? – спросила Аврора и протянула на ладони розу. Она действительно была цвета глаз девочки – тусклого, грозового синего. Таких роз не существовало… до этой секунды.

Девочка даже не повернула голову, чтобы посмотреть на розу. Ее глаза были устремлены в какую-то точку позади Адама, а лицо оставалось бесстрастным или скучающим. И до Адама вдруг стало доходить. Лицо Девочки-Сироты было не капризным и не сердитым. Она не дулась.

Адам и сам это переживал, когда сидел, съежившись, возле шкафчика на кухне и рассматривал лампочку на дальней стене, а отец орал ему на ухо. Адам узнавал этот тип страха, когда видел его.

Было нестерпимо смотреть на девочку.

Вместо этого он уставился на тонкие обнаженные ветви. Тем временем Ронан и его мать негромко заговорили. Невероятно, но у Ганси загудел телефон. Он вытащил его и взглянул на экран. Кабесуотер давил на Адама. Блу выкладывала у себя на руке розовые лепестки. Большие деревья на краях полянки продолжали шептать что-то на латыни.

– Нет, мама, – нетерпеливо сказал Ронан, и этот новый тон привлек внимание остальных. – Это не как раньше. Она появилась случайно.

Вид у Авроры был кроткий и полный терпения, и это явно бесило ее среднего сына.

– Да, – настаивал он, хотя она не возражала. – Я видел кошмар, и в нем что-то было не как всегда.

Блу быстро вмешалась:

– А как?

– Какая-то… в общем, что-то не то. Черное и по ощущениям стремное. – Ронан угрюмо уставился на деревья, словно они могли подсказать ему нужные для объяснения слова.

Наконец он добавил:

– Разложившееся.

Это слово поразило их всех. Блу и Ганси переглянулись, как будто продолжая прерванный разговор. Адам припомнил тревожные образы, которые явил ему Кабесуотер, когда он впервые вошел в лес. Золотистая радость Авроры слегка угасла.

Она сказала:

– Лучше я вам всем кое-что покажу.

8

Кбольшой досаде Ганси, мобильник здесь работал.

В норме Кабесуотер перебивал сигнал, но сегодня телефон вибрировал от прибывающих сообщений про намечавшуюся в Агленби акцию по сбору средств, пока сам Ганси лез то вверх на гору, то вниз.

Мамины эсэмэски напоминали правительственные документы.

«Директор Чайлд согласился со мной, что время поджимает, но, к счастью, у моей команды достаточно опыта, чтобы всё организовать быстро. Будет так чудесно устроить это вместе с тобой и твоими товарищами по школе».

Папа писал весело, в тоне мужской беседы.

«Суть не в деньгах, вечеринка и вечеринка. Не зови это акцией по сбору средств, мы же просто хотим повеселиться».

Сестра Хелен сразу переходила к главному.

«Скажи сразу, сколько актов непристойного поведения со стороны твоих приятелей дойдет до прессы, и я начну разруливать ситуацию уже сейчас».

Ганси продолжал думать, что связь вот-вот оборвется, но она оставалась сильной и уверенной. В результате он получил сообщение о количестве мест в отеле Генриетты для иногородних гостей в ту самую минуту, когда обозревал волшебное дерево, которое истекало какой-то черной, ядовитой на вид жидкостью.

«Грейуорен, – шептал голос с далеких ветвей. – Грейуорен».

Жидкость сочилась из-под коры, как пот, стекая медленным ядовитым ручьем. Они все уставились на нее, кроме странной девочки, которая уткнулась лицом в Ронана. Ганси ее не винил. На дерево было… трудно смотреть. Он не задумывался, как мало в природе чисто черного цвета, пока не увидел этот сок цвета дегтя. Абсолютная чернота, вздувавшаяся пузырями на стволе, казалась ядовитой… или искусственной.

У Ганси снова загудел мобильник.