Король зомби (сборник)

– Как дела, братишка? Я смотрю, ты светлеешь день ото дня.

– Ну так вашими молитвами.

Они снова рассмеялись.

– Есть новости от Отца?

– До сих пор нет. Как в воду канул.

– Бред какой-то… Сколько его уже нет? Пять лет?

– Десять.

Послышался скрип пыли и грязи под металлическими подошвами. Очевидно, они решили немного пройтись, и как раз в сторону его ветхого убежища. Бродяга замер, стараясь даже не дышать.

– Не понимаю, куда ему вдруг понадобилось? Ходят слухи, что с головой последнее время у него было не очень?

Судя по слегка приглушенному голосу, говорил темный. Его собеседник вздохнул.

– Да как последнее время… уже давно. Странный он какой-то стал. То запрется у себя в башне, не выходит неделями, а то соберет всех архангелов и сидит молча, смотрит. Перед тем как исчезнуть, к себе меня вызвал. Что-то начал про людей говорить, что мы лишь слуги их, няньки для детей неразумных. Ты помнишь, я рассказывал уже.

– Ну да, да.

Какое-то время они шли молча. Шаги мерно удалялись. Старик осторожно выглянул, отодвинув в сторону кусок картонного листа. Рано обрадовался. Эти двое снова направлялись обратно, заложив руки за спину и продолжая беседу. Шлема на темном уже не было. На пепельно-сером лице блуждала задумчивая улыбка. Бродяга подался назад, зацепил черным обкусанным ногтем тряпку, закрывая образовавшуюся брешь.

– Так что ваши говорят? Согласны?

– Слушай, в целом – да. Считай, все идет по плану. Всем до чертиков надоела стерильность бытия. Каждый хочет почувствовать себя хоть небольшим, но богом. А у нас это невозможно, как ты понимаешь. Мы все практически равны. Поэтому да, мне удалось убедить большинство, что земля – это единственное место, где они смогут почувствовать свою силу. Так сказать, познают все радости своего уникального происхождения.

– И никого не смутила смертность?

– Этот аспект важно правильно преподнести. Уж ты-то должен понимать, дорогой братец.

Раздался короткий смешок.

– Не знай я Змия лично, Гавриил, у меня закрались бы определенные сомнения в твоем происхождении.

– Ой, да иди ты! Мне стоило только заикнуться о нашем предложении, так у большинства глаза загорелись.

– Ну хорошо, хорошо. А что думаешь: вдруг Отец объявится?

– И? Что он сделает? Переубедит?

Говорящий фыркнул пренебрежительно.

– Он вообще, по-моему, под конец разучился связно разговаривать. Если только запугать попробует, но нас уже слишком много. У него рука не поднимется. Времена Содома и Гоморры давно прошли. Размяк.

Судя по звуку шагов, они встали прямо напротив его убежища. Старик крепко зажмурился, все же надеясь, что эта галлюцинация оставит его в покое.

– Так, а как землю делить будем?

– Как, как – по экватору! – хохотнул ответивший и продолжил: – Ты, главное, бесов своих в узде держи, чтобы понимали, где чье.

– За это не переживай. У меня почти военная дисциплина. Всадников будешь звать?

– Конечно! Не Апокалипсис, но пускай порезвятся, отведут душу. Людей на всех хватит.

– Согласен. Когда начнем?

– Дай мне еще дней пять. Михаил с Азриэлем пока ломаются, но это не проблема. Это я решу.

– Хорошо. Возьмем с запасом, неделю, и начнем Исход.

– Отлично, жди Медного зова.

Лязгнули прощальные объятия.

– Передавай Лилит привет.

– Спасибо! Давай, брат, скоро увидимся.

Через секунду снова раздался тот резкий и неприятный звук. И опять запах озона защекотал ноздри. Следом что-то ухнуло, взметнув накрывавшие старика тряпки.

Он немного полежал в своем укрытии, потом еще чуть-чуть и, наконец, решился высунуть голову. Вокруг никого не было.

Может, все-таки показалось? Старик вылез целиком. Озираясь, подошел туда, где стояли говорившие. На растрескавшейся мостовой виднелись свежие подпалины. Две еле заметные цепочки остроугольных следов уходили вглубь переулка и возвращались обратно. Мысли лихорадочно метались в голове. Неужели все это было по-настоящему? Неужели он стал свидетелем…

В этот момент взгляд наткнулся на нечто такое, что заставило его вздрогнуть. Бродяга сделал шаг в сторону. Нагнулся и поднял с земли небольшое белоснежное перо, которое отнесло последним порывом ветра за мусорный бак. Оно очень нелепо смотрелось в пропитанных грязью и улицей руках. Его затрясло еще сильнее, глаза расширились, растягивая красные прожилки лопнувших на белках сосудов.

Зажав единственное доказательство в кулаке, несчастный старик бросился бегом. Надо предупредить! Надо всем рассказать!

Он бежал по сверкающим неоном улицам города, пытался что-то говорить проходящим мимо людям, показывая им белое перо на заскорузлой ладони. Но те отталкивали его и шли дальше. Никому не было дела до бормотания безумца.

Кто поверит грязному бродяге? Где-то высоко раздался гром, и на город обрушилась стена дождя. Но он даже не обратил на это внимания.

Капли воды стремительно неслись вниз, словно целясь в одинокую фигурку, мечущуюся по мокрой мостовой в разноцветных сполохах рекламных вывесок. А он, срывая голос, все кричал в темноту пустующих улиц.

Кричал, что всего через семь дней его дети принесут в этот мир хаос и смерть.

Тихон Стрелков Шлепок эйфы

Нол остановил тележку у крыльца и, щурясь, поглядел на вывеску – приделанный к стене кусок металла с рыжей надписью: «Пятнадцать тысяч за шлепок».

– А не легче ли ей руку оттяпать и взять с собой?

– Тебе что, так денег жалко? – усмехнувшись, спросил Алекс и пересчитал купюры. – Как по мне, лучше заплатить и не мучиться. К чему эти ненужные разборки, верно, Голинкер?

Стоящий позади него человек в черном плаще с глубоко надвинутым капюшоном кивнул.

– Я про то, – пробасил Нол, – что мы не знаем, как долго это работает. Что, если одного шлепка не хватит?

– Тогда попросим второй, – бросил Алекс, как будто речь шла о щепотке соли. – Пошли! У нас назначено на три.

Алекс взбежал на крыльцо и, не оборачиваясь, уточнил:

– Голинкер, нужна помощь?

– Себе помоги, – прохрипел тот, с трудом поднимаясь по ступенькам.

Лавка эйфы напоминала заброшенный паб. Пыльная барная стойка, колченогие стулья и неумело собранные столы. В половицах тут и там трещины, на дощатых стенах – пустующие подсвечники.