Королев: факты и мифы

Ну, вот и суд. Теперь все, наконец, кончится...

Последующие несколько часов были самыми страшными в жизни Михаила Николаевича Тухачевского, а в его жизни было немало страшных часов. Думаю, что он не понимал, что происходит, не понимал, зачем ему задают эти вопросы.

Встречался ли он с троцкистами, беседовал ли с теми, кто оказался потом «врагами народа»? Ну, разумеется, и встречался, и беседовал, да и как мог он не встречаться с ними? Все, кто находился на верхних этажах власти, с ними встречались. Но он никогда не был троцкистом, не поддерживал Троцкого.

Знает ли он остальных подсудимых? Как он мог их не знать, он – заместитель наркома, не знать высший командный состав армии?! С Уборевичем и Фельдманом они дрались еще против Антонова. С Якиром...

Встречались ли и беседовали в Лондоне с Путной? Да, встречались и, конечно, беседовали. Витовт Казимирович был военным атташе в Англии, а он ездил туда на похороны короля Георга V...

Почти все вопросы задавал Ульрих. Буденный оживлялся только при упоминании кавалерии. Дыбенко и Белов спрашивали какую-то ерунду. Блюхер сидел молча, опустив глаза. Потом вдруг наскочил на Уборевича:

– Почему вы говорили обо мне плохо?

Уборевич улыбнулся, пожал плечами, начал протирать стеклышки пенсне.

– Вы показывали немцам то, что им не следовало показывать? – спросил Алкснис, глядя мимо лица Тухачевского.

– Мы показывали то, что нужно было показывать 54 , – ответил Тухачевский и все старался поймать взгляд Якова Ивановича, но не поймал...

– Имели ли вы контакт с офицерами и генералами вермахта?

А как же он мог их не иметь, если возглавлял советскую военную делегацию в Берлине? Но причем здесь фашизм и Гитлер? Ведь все это было до прихода Гитлера к власти!

54

Союз с Германией до прихода Гитлера к власти лежал в основе советской внешней политики. Что касается военной стороны дела, Маршал Советского Союза A.M. Василевский в беседе с К.М. Симоновым свидетельствовал в 1967 году: «В тот период отношения наши с Германией были весьма тесными. В ряде пунктов на нашей территории находились немецкие центры, в которых происходила подготовка офицеров, так как немцы, согласно условиям Версальского мира, не имели права делать это в Германии. Были танковые и авиационные центры. На маневрах тридцать второго года, где мы впервые показали достоинства крупных (по тому времени) механизированных соединений – танковых бригад, были военные атташе целого ряда армий, в том числе германский представитель. Но если представителям других армий показывали лишь часть происходящего, то немцам показывали все. Их возили по другим маршрутам, в другие места, на других машинах, скрытно от представителей других армий... После прихода Гитлера к власти отношения с Германией резко изменились. Немецкие военные учебные центры на нашей территории были ликвидированы, отношения становились все более враждебными».

Неудовлетворительно шло строительство укрепрайонов на западной границе? Мала сеть шоссейных и железных дорог? Разумеется, какие-то упущения были, строить надо и лучше, и быстрее. Он готов отвечать, но какие конкретные оборонительные сооружения имеются в виду? Ведь весь разговор какой-то расплывчатый, общий. Выступал ли за сокращение кавалерии, за развитие механизированных частей? Да, выступал и делал это открыто, гласно, никогда не скрывал своего мнения по этому вопросу. А с тем, что его приказы способствовали ослаблению боеспособности Красной Армии, согласиться нельзя, потому что роль кавалерии в современной армии...

– Это вам не Академия... Лекций нам не читайте, – перебил Ульрих. Тухачевский взглянул на него и увидел, что лицо у него цвета сырого мяса. И с этого лица на него смотрят совершенно белые глаза...

Сообщение об аресте Тухачевского и раскрытии заговора в Красной Армии ошеломили Королева. Он часто встречался с Михаилом Николаевичем, слышал его выступления, сам с ним говорил. Королев не мог заставить себя поверить в то, что Тухачевский – враг. Понимая умом несбыточность своих надежд, сердцем все-таки надеялся: разберутся, вероятно ошибка, не может быть, чтобы не разобрались, ведь это Тухачевский!

Каждое утро с нетерпением хватал газету, искал сообщения о суде. 11 июня развернул «Красную звезду» и не поверил своим глазам: передовая статья называлась «Шпионам и изменникам пощады не дадим!» Каким шпионам?! Каким изменникам?! Ведь суда еще не было, ведь еще надо доказать, что арестованные – изменники и шпионы! Королев не был знатоком юридических тонкостей, но такую элементарную вещь не увидеть было нельзя. Суд еще не приступил даже к разбирательству дела, а газета писала: «Маски сорваны, шпионы пойманы с поличным. Они сознались в своих гнусных преступлениях, в своем предательстве, вредительстве и шпионаже».

Тогда, в июне 1937 года, Королев не понимал, а если бы кто-нибудь и объяснил ему, то не поверил бы, что суд – никому не нужен, что это проформа. Он не поймет этого и через год – в июне 38-го, когда его самого арестуют и он будет с нетерпением ждать суда. Он не мог представить себе, что ни вопросы Ульриха, ни ответы обвиняемых никого не интересуют, что приговор суда вынесен задолго до суда и даже больше того – задолго до того, как подсудимые были арестованы и превратились в подсудимых. Страшное прозрение наступит, и Королеву откроется истина: этот суд – кровавый спектакль. Но и после этого он еще долго не сможет понять, что спектакль этот разыгрывается в театре марионеток, еще будет надеяться, что все-таки это суд – нормальный, человечий, с живыми людьми...

Все восемь подсудимых были приговорены к расстрелу. Приговор привели в исполнение немедленно 55 .

В день расстрела Тухачевского и его товарищей заведующая бюро жалоб Комиссии советского контроля Мария Ильинична Ульянова умерла от кровоизлияния в мозг.

В тот же день народный комиссар обороны СССР подписал приказ № 96, в котором, кроме «глубокого анализа» текущего момента: «Вся Красная Армия облегченно вздохнет, узнав о достойном приговоре суда над изменниками, об исполнении справедливого приговора», была в сжатой форме изложена и программа на будущее: «Ускорим полную ликвидацию последствий работы врагов народа».

55

О «военно-фашистском заговоре» довольно много писалось в последнее время. Прежде всего см. статью генерал-лейтенанта юстиции в отставке Б.А. Викторова «Заговор в Красной Армии» («Правда» от 29 апреля 1988 г.), которому хочу выразить признательность за большую помощь в моей работе над главами этой книги, посвященными событиям 1937—1938 гг.

«Ускорение» было предельным. 26 июня с согласия наркомата обороны были арестованы и расстреляны три командующих корпусами, а всего уничтожено шестьдесят комкоров из шестидесяти семи. 2 июля арестовали трех комдивов. Покатилась, разгоняясь, страшная лавина... Из одиннадцати членов первого Реввоенсовета СССР к 1939 году в живых остались только Ворошилов и Буденный. С.С. Каменев умер своей смертью, но сразу после расстрела Тухачевского приказом Ворошилова («железный нарком» сам вершил суд) был объявлен «врагом народа», оклеветан в гробу. П.И. Баранов погиб в авиационной катастрофе, Г.К. Орджоникидзе – застрелился. Остальные расстреляны. Позднее генерал Тодорский подсчитал: расстреляны три маршала из пяти, два командира I ранга из четырех, двенадцать командармов второго ранга из двенадцати, пятнадцать армейских комиссаров II ранга из пятнадцати, два флагмана флота из двух.

Во время Великой Отечественной войны мне, мальчишке, на всю жизнь запомнилась гибель двух крупных наших военачальников в ранге командующих фронтов: Николая Федоровича Ватутина и Ивана Даниловича Черняховского... Двух!

Совсем немного времени прошло, и уже другие суды, где тоже были и верные большевики, и герои, судили судей вчерашних: Алкснис, Блюхер, Белов, Дыбенко, Каширин, Горячев оказались тоже участниками «заговора». Николай Иванович Ежов, шустрый питерский паренек, который, как он утверждал, штурмовал Зимний, верный солдат Сталина, алкоголик, наркоман и гомосексуалист, да еще закомплексованный малым ростом, достиг вершин своей славы. Ведь он назначен только в апреле, и уже такие успехи! Но, конечно, и поработать пришлось немало. Расстреливали чаще всего в подвале небольшого старинного дома в Варсанофьевском переулке. Стены были толстенные, выстрелов практически не слышно. Дом этот соратники Николая Ивановича в шутку называли «мастерская». А оттуда уже в крематорий. Все лето 1937 года это мрачное творение архитектора Осипова работало с предельной нагрузкой, дым поднимался подчас к самой вершине шуховской башни, предвещая вёдро окрестным жителям.

Да, лето и впрямь было прекрасное, ласковое, теплое, и много замечательных событий происходило вокруг. В апреле МХАТ поставил талантливый спектакль «Анна Каренина». Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович и Жданов смотрели и все им очень понравилось. В мае отважный планерист Расторгуев на планере комсомольца Грошева установил международный рекорд. Написал потом Сталину, поблагодарил за заботу о советском планеризме. Получил орден «Знак Почета». Полярная экспедиция Отто Юльевича Шмидта прилетела на Северный полюс. В газете была большая фотография: Сталин целует Спирина. В июне Чкалов, Байдуков и Беляков полетели через Северный полюс в Америку «по маршруту, намеченному тов. И.В. Сталиным». Участники узбекской декады демонстрировали в Большом театре свое искусство и послали товарищу Сталину письмо, поблагодарили за заботу о советском Узбекистане. Было принято постановление о создании ВСХВ 56 , и по воле великого Сталина в Останкине развернулось строительство волшебного города.

56

Всесоюзная сельскохозяйственная выставка.