Королева бабочек

Наконец, взошло светло-зелёное солнце. На площадке перед входом в пещеру – возле высокой дровяной вязанки – появились две крохотные светлые фигурки.

– Голуба и Пумбо, – оповестил зоркий Ждан. – Костёр разжигают. Ага, появилось яркое пламя. К небу начал подниматься, отклоняясь к востоку, столб серо-жёлтого дыма.

– Всё, заканчиваем с каменным складированием, – велел Игорь. – Отдыхайте, славяне, обсыхайте от пота, старательно наблюдайте за расщелиной и ждите моей новой команды…

Примерно через полтора часа со стороны «лисьего» выступа долетел отдалённый гул-грохот.

– Значит, чёрные волки преодолели примерно половину пути, и наши соратники заваливают вход в расщелину, – обрадовался Игорь. – Выждем ещё немного…

На востоке – практически без пауз – продолжало настойчиво греметь и грохотать.

– Стараются, славяне, – прокомментировал Свен. – Гарик, может, и нам пора присоединиться?

– Пожалуй, – с минуту посомневавшись, согласился Игорь. – Начинаем заваливать расщелину. А ты, Орех, отойди в сторонку – вон до той горной извилины – и продолжай наблюдать. Когда появятся волки – сообщи. Только, пожалуйста, не лови ртом местных ворон.

– Не буду, – пообещал младший жрец. – Высмотрю и крикну.

Первый пятидесятикилограммовый валун отправился в трещину. За ним улетел второй. За вторым – третий. Грохот и гул неуклонно нарастали, из расщелины поднимался нимб каменной едкой пыли, от которой нестерпимо чесалось и свербело в носу…

Игорь почувствовал, что его кто-то тянет за рукав. Оставив в покое очередной базальтовый обломок, он выпрямился и, непонимающе уставившись на Ждана, спросил:

– Ну, в чём дело? Апчхи! Апчхи! Апчхи!

– Будь здоров, брат, – улыбнувшись, пожелал мальчишка.

– Спасибо, конечно…. Что случилось-то?

– Орех машет руками и истошно орёт. Только ничего не слышно.

– Прекращаем! – что было мочи, прокричал Игорь. – Хватит! – посмотрев в сторону ближайшего поворота расщелины, скомандовал: – Орех, так тебя растак! Чеши сюда, охламон пухлый!

Подбежав, младший жрец, борясь с отдышкой, принялся неразборчиво бормотать:

– Там это…. Пришли…. Они…

– Не торопись, родной, – добросердечно посоветовал Игорь. – Успокойся, приведи дыхание в норму…. Отдышался? Молодец! Ну, сколько их?

– Шесть штук.

– Что делают?

– Топчутся на месте. Видимо, опасаются шума-грохота.

– Ладно, подождём. Может, полная тишина вернёт ровенским волкам их природную смелость, подрастерянную в пути…

Свен, указав рукой на чёрный лук, аккуратно прислонённый к базальтовой скале, спросил:

– Будем из луков стрелять по чёрным Демонам?

– Пожалуй, не стоит, – решил Игорь. – Орех, на этот раз, прав. Стрелы надо беречь. Не лезть же, в самом деле, за ними в расщелину? Где мы возьмём столько крепкой верёвки? Обыкновенными камнями воспользуемся. Большими и тяжёлыми, понятное дело…. Всем, отойдя по расщелине к востоку, рассредоточится! Без моей команды не начинать…

Игорь осторожно выглянул из-за кромки обрыва.

«Отличный завал получился!», – похвалил внутренний голос. – «Высокий, широкий. Можно ли перебраться через него? Я имею в виду, чёрным волкам? Если и можно, то не сразу, а затратив час-другой…. Так, каменная пыль полностью осела. Внимание, братец! Идут!».

Из-за поворота показалась волчья стая. Первым – неторопливой и размеренной трусцой – следовал матёрый, угольно-чёрный вожак, на груди которого красовался белый треугольник. В метре позади от него держалась тёмно-тёмно-серая поджарая волчица. Остальные четыре хищника, отстав метров на пятнадцать-двадцать, дисциплинированно – компактной группой – замыкали колонну.

«До чего же здоровы, заразы!», – восхитился непосредственный внутренний голос. – «Ну, чисто годовалые бычки, откормленные на бескрайних просторах щедрой аргентинской пампы. Мускулистые все такие из себя, ловкие. А пасти оснащены длинными и кривыми, тёмно-коричневыми клыками. Да, уж! Земные серые волки – по сравнению с этими ровенскими монстрами – являются маленькими и безобидными зайчики…. Впереди, надо думать, бегут мать и отец погибшего вчера волчонка. А остальные, скорее всего, приходятся умершему детёнышу единокровными братьями и сёстрами…».

Волки, добравшись до завала, бестолково засуетились, пытаясь – впрочем, без особого успеха – преодолеть каменную преграду. Волчица, потеряв терпение, задрала вверх тёмно-серую узкую морду и тоскливо завыла.

«Пора!», – решил Игорь и, беря в ладони солидный округлый валун, скомандовал:

– Начинаем! Круши их – к такой-то матери!

Камни – дружно и весело – полетели в расщелину. Грохот, гул, жалобный визг, облако вязкого каменного крошева…

Через пять-шесть минут всё было кончено.

– Прекратить – метание камней! – велел Игорь. – Как говорится: – «Достаточно одной таблетки…».

«Всё ли?», – засомневался недоверчивый внутренний голос. – «Четыре чёрных тела, включая матёрого вожака и его верную подругу, действительно, неподвижно застыли на камнях расщелины. А, вот, два молодых волка улепётывают – со всех мохнатых лап – на восток…. Впрочем, ничего страшного. Возле «лисьего» выступа их встретит Борх с бойцами. Вернее, не «возле», а «сверху»…».

– Ура! – истошно завопил Ждан. – Победа!

– Ура! – подхватил Орех и, широко размахнувшись, бросил вниз горшок с дикими пчёлами.

Славянская керамическая посуда – со звоном – разбилась.

– Какого хрена? – рассердился Игорь. – Зачем, харя сытая, ты это сделал?

– А чего – сразу – обзываться? – обиделся младший жрец. – Я, всё-таки, верный слуга Перуна и Сварога, а не бродяга безродный…

– Хорошо, слуга, так слуга…. Зачем, служитель Божий, мать твою, швырнул горшок в расщелину? Отвечай, когда спрашивают!

– А пусть пчёлы догонят двух убежавших чёрных Демонов, – объяснил Орех, после чего, активно замахав руками, заблажил: – Ату их, пчёлки! Взять – Демонов! Искусать – до смерти!

– Тьфу! Дурак, одно слово, – по-взрослому сплюнул под ноги Ждан. – А ещё, понимаешь, жрец. Срамота одна…

Дикие пчёлы, как и следовало ожидать, не торопились, выполняя пожелания Ореха, бросаться в погоню. Наоборот, пчелиный рой, повисев с минуту над землёй, неожиданно распался на четыре группы, каждая из которых активно атаковала «своё» неподвижное волчье тело.

«Какой смысл – кусать трупы?», – опешил внутренний голос. – «Совершенно бессмысленное – на мой частный взгляд – занятие…».