Королева для эстонцев

— Вы что там делаете? — воскликнула Ира, с занесенной тушью.

Тут Одеяло извернулся, спрыгнул на пол со второго яруса и был таков.

— Эй! Вернись! Эх, убежал, — сетовала Ира.

— Он еще вернется, — сообщила ей я.

— Кто?

— Карлсон!

— Давай я тебя, Подушка, накрашу, — вздохнула Ира.

— Нет, — резко отказался Подушка, рассматривая баночки. Просмотрела, ромашка!

— Что, сам накрасишься?

Это предложение вызвало больше интереса.

— Ага, накрасится! Покрасит волосы лаком!

— Лаком? А-а, для ногтей! — рассмеялась Ира.

— Нет, лак для ногтей я знаю.

— Это что? — Ира вытащила детский розовый лак.

— Баночка… — ответил Подушка.

— Баночка, скляночка, ржавый пинцет. Вкус формалина на милом лице! — запела я. — Пусть остается с тобой навсегда ты и твоя красота!

— Ты что с ума… — удивилась Ира.

— Песню патологоанатома не знаете? — усмехунлась я.

— А-а! — Ира рассмеялась.

— Это кто?

— Морг знаешь, что такое? — спросила я.

— Да.

— Ну вот это тот, кто там работает.

— Труп?

— Ха-ха-ха!!! Труп в морге работает! — рассмеялась я.

В это время Ира проворно накрасила ему ногти лаком.

— А это что? — Ира вытащила черную жидкую помаду.

— Тушь! — авторитетно сказал Подушка.

Мы с Ирой хохотали вповалочку.

— Ну, черный же!

Ира накрасила ему губы.

— Ну вот, тушью губы накрасил! — получше размазывая помаду по губам, пожаловался Подушка.

— Хочешь, я тебе ею ресницы накрашу, только если они повыпадают, я не виновата! — хохотнула я.

Тут включился свет, и парень увидел, какого цвета у него ногти и губы. Классно выглядит! Подушка аж рот открыл от удивления.

— Водой смывается, это детский лак, — честно сказали мы ему.

Подушка побежал смывать. Эх, балбес. Если мы сказали, что смывается водой, то это не значит, что вместе с мылом. От мыла лак стал непробиваемым, и жидкость для снятия лака его только обесцветила. Подушка долго и старательно отколупывал лак. Вернулся Одеяло.

— Карлсон вернулся! — расхохоталась я, возвращаясь к себе на кровать и беря в руки свое мыло, которое по недосмотру выскользнуло и покатилось по полу. Конечно же, на него наступил Одеяло. Он проехал метра три и с грохотом упал, все остальные хохотали. Одеяло встал и снова наступил на мыло, врезался в стул, от которого отлетела крышка и попала в сушилку, та в свою очередь задела вторую сушилку, и с них посыпались наши купальники с полотенцами. Пришлось идти поднимать. Одеяло что-то бормотал по-эстонски, мы хохотали.

— Где мы спать будем? — спросил Подушка.

— Может, лучше "с кем"? — предложила Ира.

— Ну ладно, с кем. С матрасом, подушкой, одеялом? — спросил Подушка.

— С Одеялом, — расхохотались мы с Ирой.

— Ладно, с Одеялом спать не буду. Только с матрасом и подушкой, — спокойно уточнил Подушка.

— Ага, сам с собой.

В общем, определили мы их сегодня спать на кроватях.

— Я подальше, — сказал Подушка.

— Лучше наоборот, поближе. Прямо под Ирой, — посоветовала я.

— Почему?

— Она тебя видеть не будет и меньше напакостит.

Подушка не послушался и лег на Ларискиной, а Одеяло лег под Ирой. Странные какие-то…

Блин, с Подушкой только спать: ноги не только в проход выставляет, но еще и на мою кровать заезжает! Ромашка! Я спокойно спала и видела сон про дом, и тут меня безжалостно припечатали чем-то по голове. Что за садизм в особо извращенной форме?!

— Ш-а-с-ы-мм… — зашипела я, нянча свою бедную голову. — КТО ТУТ ТАКОЙ УМНЫЙ?

— И-извини, — проблеял Подушка.

Оказывается Ира, пока мы спали, соединила наши ноги, и когда Подушка собрался вставать, то он меня подвинул, причем очень сильно и очень больно, макушкой по деревяшке. Ирка хохотала. Я схватила подушку и швырнула в Иру.

— Ой, у меня теперь две подушки! — обрадовалась Ира, хохоча.

— У тебя, их и так две было! ВОТ Дх'кар тка гхыр на илпхтарр выггатый! ЛабаррА ИМРЮКАНУТАЯ! БЗДЫРНАЯ ВАГУРЦА! Мракобесов тебе В НАРИИТУ! — бушевала я, вскакивая с кровати и подбегая к Ире. — Давай ее выкинем! — предложила я Подушке.

— С удовольствием, — согласился Подушка, и стал спускаться.

— Вы с ума сошли? — всполошилась Ира, соскакивая на тумбочку.

— Подушк, тумбочку с Ирой и косметикой поднять можешь? — спросила я.

— Косметика легкая, Ирка легкая, — кивнул парень, не уточняя ничего про тумбочку. Наверное, это было само собой разумеющееся.

— Эй! Эй! Эй!

— Ты что тут на утро раньше… — проснулся Одеяло, неожиданно глаза его расширились и чуть не вылезли из орбит. — А-А-А-А-А-А!

Одеяло подскочил на месте, упал с кровати, запутавшись в простыне, и пулей вылетел в коридор, причем, как и спал, в трусах. Теперь хохотали и мы с Подушкой. Я повернулась к паучку:

— Привет! — я помахала ему/ей ручкой.

Подушка придвинулся ближе, паучок шевельнул лапкой, Подушка отшатнулся, но вскоре вернулся.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — сообщила ему я.

— Меня не Варвара зовут.

Наученные горьким опытом, мы не стали спрашивать "а как". Вопли раздавались уже с первого этажа. Мы хохотали как безумные.

— Дайте-ка мне его штаны, — придумала Ира.

Подушка протянул ей артековские шорты Одеяла, Ира спрятала их под подушку. Одеяло вернулся в комнату, озираясь.

— Уберите этот паука! — попросил Одеяло, возвращаясь к кровати.

Паук не двигался, мы тоже (как раз успели уже вернуться на свои места).

— У… что ты не уходишь! — Одеяло пригрозил пауку подушкой. — Ну, не буду же я в тебя подушкой бить, мне с ним еще спать!

Паук шевельнул лапкой, Одеяло отскочил на метр. Ира перебросила мне шорты, я поскорее передала их Подушке и науськала спрятать их под Ларискин матрас.

— Может, ты вообще не будешь шевелиться? — предложил парень ему, собрался с силами и сшиб паука подушкой на пол.

Паук в нокауте, скрючившись, лежал на полу. Одеяло чуть на второй ярус без помощи тумбочки не залез. Паучок поднялся, и, шатаясь, побрел под кровать. И тут Одеяло схватился за шорты, которых на нем не было, и замер, оторопело глядя в пустоту.

— У тебя глюки. На тебе надеты шорты, — Ира помахала перед ним рукой, гипнотизируя. — И ты сейчас пойдешь на спортплощадку и всех там развеселишь.

Ага, и на следующую зарядку придут все, дабы узреть тебя без штанов!

— Почему на спортплощадку? — спросил Одеяло.