Королева для эстонцев

— Я же сказала, что у меня хуже всех.

Ира с Одеялом ржали вповалочку. Я взирала на все это с высоты.

— Все ясно, — сказала я.

— Что тебе ясно? — спросила Ира.

— Разве тебе, Ир, не ясно? — усмехнулась я.

— Смотря, что ясно тебе, — опасливо уточнила Ира.

Подушка с Одеялом удивленно переглянусь, не найдя ничего предосудительного во фразе, и уставились на меня, как и Ира до того. Господи, чувствую себя оратором!

— Люди, вы на меня не обидитесь после этого? — уточнила я.

— Да нет, — покачала Ира.

Я только открыла рот.

— Только побьем, — закончила Ира.

— Вот и не буду рассказывать, — обиделась я.

— Да, не побьем, — сказал Подушка.

— По реакции, произведенной на вас моими словами, понятно, что Подушка не против такого расклада вещей, Одеяло против, а Ире фиолетово, что они там делают, — я наблюдала, как Ира сгибается, беззвучно хохоча, а эстонцы смотрят друг на друга с открытыми ртами, и добавила для усиления эффекта, — на простыне в сердечко, купленной Подушкой.

— В трусах, купленных Одеялом, — предложила Ира.

— Да нет, уже сняли, — покачала головой я.

Подушка надулся, как воздушный шарик.

— Надо почаще на Ольгу соглашаться, — сказал Одеяло. — Слышишь, Подушка, я против!

Подушка собрался падать в обморок.

— Неправильно, — сказала я и взяла его за руку. Он с ужасом покосился на меня. Я приставила ему тыльную сторону ладони ко лбу. Подушка тут же «упал» в обморок. Ира с Одеялом в это время о чем-то шушукались.

— Все, Подушка, Одеяло разболтал все твои тайны, — сказала Ира.

— Какие? — удивился Подушка.

— Я только Ольге расскажу, — обнадежила его Ира.

— Что он тогда разглядеть-то успел? — поразился Подушка.

Мы принялись хохотать.

— Ясно, почему Одеяло против! — вынесла свой вердикт я.

Одеяло покивал головой.

— Нет, поэтому я против, — сказал Подушка, не видя Одеяла.

— Нет, ты за! — я свесилась к Подушке.

— За? Что? За что мне это? — стенал Подушка.

— За все! — коротко ответил Одеяло.

— За что это? — оживился Подушка и сел так, чтобы видеть Одеяло.

— Вот за…, за…, за…, за… и еще за… — ответил Одеяло, вместо многоточия говоря по-эстонски. — И это только часть, мала толика! Это то, что ты сделал.

— Кому? — спросил Подушка. Он глобально задумался.

— Все, наповал, — сказала Ира, я хохотала.

Ира закончила завивать Одеяло. А ему идут крупные кудри и столько волос на голове. Они, правда покороче стали, ну да ничего, и так хорошо. Красавец! Надо высказаться по этому поводу!

— А вообще жизнь…

"Don't worry, be happy!"

Все переглянулись и рассмеялись.

— Ромашка, сейчас Наташка придет! — вспомнила Ира.

Ира вскочила на тумбочку, приглашающе махнула Подушке, упаковала его и улеглась сверху. Послушались сдавленные вскрики.

— Это еще что такое? — возмутилась Ира. — Тоже скажешь, что у меня излишний вес?!

— Ничего не скажу, — ответил Подушка. — Ты легкий, как матрас.

Эх, ни фига себе, я этот матрас вообще поднять на могу. Комплимент, ромашка!

Я подергала матрас.

— Не поднимается, — удивилась я.

Одеяло тоже подергал.

— И правда не поднимается, — согласился он.

— Ну-ка! — сказала Ира, дернула со всей силы и вытащила его, клочок простыни остался в шкафу. Всего-то и надо было его освободить.

— Мило, спасибо, — вытаскивая клочок, сказала я.

Ира пожала плечами и ушла обратно. Подушка вытащил голову из-под подушки и положил на бортик. Я придержала матрас, пока Одеяло упаковывался под него, и отпустила, прихлопнув Одеяло.

— Мы-ы-у, а… — вскрикнул Одеяло из-под матраса.

— У тебя тоже излишний вес? — спросил Подушка, поворачиваясь.

— Я еще не залезла, ему и матрасик тяжелый, — развела руками я, стоя на тумбочке.

Я улеглась, подвинула его в сторону, он стал пихаться из-под матраса. Я развернулась и как следует впесочила кулаком в матрас в районе его груди. Бунт сразу прекратился.

— Все просыпаемся! Все просыпаемся! — заорала Наташа.

Я заливисто захрапела, изображала крайне спящую. Ира повизгивала то ли для вида, то ли от смеха, и дрыгала ногами, Подушка хохотал, Одеяло тихо лежал.

— Ольга, Ирка! Я же знаю, что вы не спите! — сказала Наташа, я стоически храпела.

Все старательно шумели, галдели, но мы не проснулись! Ушли, слава богу, а то Подушка чуть со смеху не помер. Блин, и дверь закрыли!

— Нас закрыли.

— Обалдеть, до Иры впервые дошло сразу! — удивилась я.

Подушка стал хихикать.

— Что ты ржешь? — возмутилась Ира, подпрыгивая.

— Ау! Ой! Ай-ай-ай!

У Ириного матраса выросли ноги, он чуть не убежал, и тут Одеяло начал пинаться.

— Ира, воспитай Одеяло. Он пинается! — пожаловалась я.

— Как ты это терпишь?! — возмутилась Ира.

— Уже никак… — слезая с кровати, ответила я.

— Я пойду воспитывать твою подушку, а ты одеяло. А то жутко пинается! — зашептала я Ире на ухо.

— Хорошо, — Ира стукнула кулаком по ладони.

Ира осторожно залезла на мою кровать и взялась молотить по матрасу. Я бережно пробиралась на Ирину кровать. Эстонцы одновременно высунулись. Подушка был поражен до глубины души, а Одеяло возмущен до предела. Подушка удивленно отстранился, стукнулся затылком о бортик и быстро нырнул под матрас, боясь схлопотать по макушке. Одеяло тоже смекнул, что пора сушить сухари, и, нырнув под матрас, решил оказывать сопротивление. Бедный матрас! Одеяло лупил его с одной стороны, Ирка прыгала с другой. Ужас, бедный, бедный мой матрасик! Подушка осторожно высунулся.

— Что это ты так его? — спросил парень.

— А сам виноват, пинался. Вот пусть Ирка воспитательные работы проводит. У меня нога не поднимется, — ответила я.

— Пинался?

— Из-под матраса!

— !!! — крайне изумился Подушка.

— По-русски.

— Придурок, — перевел Подушка.

Я было собралась переспросить эстонский вариант, чтобы запомнить, как вдруг с соседней кровати послышались крики.

— Ты!… Сейчас я тебя! — напутствовала Ира.

Одеяло перевернул матрас и рьяно голосил по-эстонски. Ира сбросила на него матрас и улеглась сверху. Подушка закатил глаза и философски пожал плечами. Я удивленно уставилась на него.