Королева Хакеров

Байкеры загудели, соглашаясь.

«Попробовал бы кто-нибудь не согласиться», – подумала Женя и с уважением и благодарностью посмотрела на своего друга.

– Тогда все, – сказал Бэмс.

Байкеры разошлись за свои столики. Бармен включил музыку, чтобы снять возникшее напряжение. Штырь и Старая пошли на улицу к своим мотоциклам.

– Джен, – сказал Бэмс. – «Гвоздь» за мной, я не забуду. Сегодня мы наверно не увидимся, а так, приезжай. Всегда рад потереться с тобой носом… Или вот что… Если чего будет надо – звони мне на трубку. Номер у Феди спишешь, – Бэмс кивнул в сторону бармена. – Чем смогу – помогу, – Бэмс почему-то почувствовал себя неловко и замялся.

– Спасибо Бэмс, увидимся, – Женя в знак благодарности взяла Бэмса за руку.

– И тебе спасибо, – улыбнулся байкер.

– А мне за, что? – удивилась Женя.

Бэмс пожал плечами.

– Не знаю. За то, что ты есть… Наверное, – он вдруг наклонился, нежно поцеловал Женю в лоб и так же нежно, по-братски прошептал ей на ухо.

– Я люблю тебя, Джен. Как брат люблю.

– Я тебя тоже люблю Бэмсик. Как сестра, – и она чмокнула его в ответ.

– Так значит друзья!? – спросил Бэмс выпрямляясь.

– Друзья, – просто ответила Женя.

– Ну, бывай! – Бэмс подмигнул Жене, улыбнулся и вышел из бара.

Вскоре оттуда послышался удаляющийся рокот его Харлея.

Женя вздохнула, прошла к столику Бэмса и уселась на его место.

Байкеры бросали осторожные взгляды в ее сторону и, помня предостережение своего вожака, опасались подходить.

Странные он люди были эти байкеры. Единственное чему они доверяли – были их мотоциклы, единственное во что свято и безоговорочно верили – это в трассу. Богом для них был дух американского хайвэя, а идолом – Великий Харли Дэвидсон. Им не нужны были ни компьютеры, ни компьютерные сети, то, во что была по уши влюблена Женя. Всё, что им было нужно – это твердый асфальт шоссе под колесами байка и свист ветра, бьющего в лицо. Для них не было понятия «кататься на мотоцикле». Для них это звучало кощунственно.

Они жили на мотоцикле и умирали на нем. Затянутые в кожу, сверкающие металлическими украшениями, бляшками, заклепками, стальными накладками, ощетинившиеся шипами, они были бесстрашными рыцарями скорости, гордыми странниками. Они-то знали, что на самом деле жизнь – это дорога. Дорога длиною в жизнь. И может быть в чем-то они были правы.

Женя подошла к бармену, записала у него телефон Бэмса и, выпив стакан кока-колы, вышла на улицу.

Глава пятнадцатая из которой следует, что счастье действительно не в деньгах, а в их количестве.

Воздух на улице стал холоднее. Весной в Питере время климатических парадоксов. Особенно в середине весны. Днем может быть жарко и пригревшее солнце заставляет людей сбрасывать плащи и куртки, а ночью температура падает до нуля, и на лужах появляется искристая ледяная корка. Женя поежилась и подумала, что пора возвращаться домой. Корнецкий наверняка уже вернулся и с нетерпением ждет момента обнять свою женушку. Но домой не хотелось. Не хотелось покидать это место.

Несмотря на то, что клуб байкеров находился в подворотне дома на Петроградской стороне, недалеко от Петропавловской крепости здесь было хорошо и чисто. Усилиями Бэмса возле дома была оборудована площадка для мотоциклов и в каждом фонаре над площадкой обязательно светила лампочка. Дом, в котором помещался клуб принадлежал управлению водоканала, а вокруг находились только склады и предприятия. Поэтому рев мотоциклов не тревожил уши добропорядочных жителей города. Бэмс поддерживал в своей бригаде строжайшую дисциплину и был в хороших отношениях с местной милицией.

Женя не хотела уезжать отсюда. Здесь было спокойно. Здесь пахло свободой. Здесь было хорошо.

Женя прошла между рядов мотоциклов на площадке. Молодой байкер дежуривший возле байков, смерил Женю взглядом, но ничего не сказал.

Вернувшись к своему байку, Женя с сожалением открыла сумку достала шлем, в последний раз оглянулась, посмотрела вверх и чуть не выронила шлем из рук.

Небо над городом полыхало. Оно переливалось всеми цветами радуги. Пламя было тусклым и не бросало отсвета на землю. Радужные волны катились в разные стороны, затмевая звезды. Небо пульсировало и дышало. Оно было как живое, словно там, в небесах поселилась гигантская медуза, накрыв своим фосфорицирующим капюшоном весь небосвод.

– Ты это видишь? – оторопело спросила Женя дежурного байкера.

Байкер посмотрел на небо, пожал плечами и произнес:

– Ничего особенного. Северное сияние. Ионизация атмосферы. В наших широтах это редко, но случается, – он еще раз посмотрел вверх.

– Немного необычное, но все-таки – северное сияние.

– Все-то ты знаешь, – Женя с интересом посмотрела на осведомленного по части атмосферных явлений байкера.

– А я на метеоролога учусь в институте, – с таким же безразличием ответил парень.

– Ну-ну, – сказала Женя и уже было хотела надеть шлем как услышала странный звук. То ли кто-то плакал, то ли скулил.

– Что это? Ты слышишь?

– Ничего особенного, – скучающим тоном сказал непробиваемый ничем байкер и зевнул. – Это Копеечка сам себе на свою жизнь плачется.

– Копеечка? Лука, что ли? – переспросила Женя.

– Ну.

– А где? – она оглянулась, ища источник звука.

– Вон, за углом бара, на ящике, – байкер снова зевнул и вскинув руку посмотрел на часы, определяя, сколько осталось до конца его смены.

Женя пошла в указанном направлении.

Лука действительно сидел на ящике и плакал, скуля себе под нос:

– «Опора», «Опора»… Я «Пташка-14»… Прием… «Духи» в ущелье, прием… «Опора», «Опора», я «Пташка-14», прием… " Духи» в ущелье… Жду подтверждения. Прием… Жду подтверждения… Жду подтверждения…

Плечи его мелко вздрагивали, он то и дело, всхлипывая, утирал нос рукавом.

– Жду подтверждения… Жду подтверждения…

Женя подошла к нему совсем близко. Лука ничего не замечал и продолжал плакать, причитая:

– «Опора», «Опора»… Я «Пташка-14»… Прием… «Духи» в ущелье… «Духи» в ущелье… «Духи» в ущелье…

– Лука! – осторожно окликнула его Женя.

– А!? – Лука испуганно вскинул голову и снизу вверх посмотрел на Женю.

– Лука, не бойся, это всего лишь я. Я хоте… – у Жени вдруг защемило сердце. – Свет от фонаря попал на лицо Луки, и она увидела как на его длинных, пушистых, почти девичьих ресницах, блестят крупные как у ребенка слезы.

Лука суетливо вытер глаза и сказал:

– Мадам, скажите, почему Бэмс Луку обидел? Лука хороший. Лука ничего плохого Бэмсу не делал. Лука Бэмса любит, – он всхлипнул. – Почему, мадам? Почему?

Ну как она могла объяснить полусумасшедшему, по-детски наивному существу, что Бэмс вовсе не хотел его обижать? Что сделал он это не нарочно. Просто обстоятельства требовали от вожака байкеров резкости и решительности. Что ему было не до игр Луки, в конце концов. Когда каждое резкое слово было для бедного Луки, словно камень брошенный в глубину души, как в пруд, по которому побежали волны от этого камня.

– Лука, Бэмс… – Женя задумалась. – Забудь про Бэмса, – сказала она. – Хочешь, мадам даст тебе копеечку?