Королева Хакеров
Шрифт:
– Знаешь, – скептически проговорил Свояк. – Им твои «давилки» до задницы. У них на твои «давилки», свои «пробивалки» найдутся!
Будь уверен!
«Понятно! – подумал Дима. – Поэтому ты до сих пор только и можешь, что с какого-нибудь хитрого „веба“ трехкрестовую порнушку нахаляву скачать»…
– Свояк, ты меня обижаешь! Моя «давилка», – с гордостью сказал Дима. – Всем «давилкам» «давилка»! Сам придумал, сам паял!
– Какой ты умный – это, что-то! – Свояк прямо истекал скепсисом.
– Что ж, – обреченно вздохнул Дима. – Нет пророка в своем отечестве. Как сказал один корешок Пушкина…
– Пушкина? –
– Балда! – рассмеялся Дима. – Пушкина, который АэС! «Я помню чудное мгновенье…» Свояк, ты, что, в школе все уроки литературы в туалете продрочил?
– Ах, этого Пушкина! – Свояк тоже рассмеялся. – У меня, Дима, с этими «серверами», «сетями», «компами», «вебсайтами» совсем крыша отъехала! Подожди, радость моя, я кофейку поставлю… – На том конце послышалось шуршание, стук. Дима по звуку удаляющихся шагов догадался, что Свояк ушел на кухню. Там, что-то громыхнуло. Свояк поставил чайник на плиту. Шаги снова приблизились… – Я уже здесь дорогой! Так, что там говорил дружок твоего Пушкина АэС?
Дима сердито раздул щеки.
– Он говорил: «Какой же Пушкин гений? Я с ним в одном лицее учился»!
– Это ты все про свою непробиваемую супер-мупер «давилку»?
Которую даже СБС взломать не сможет?
– Про нее… Это же мое новое гениальное изобретение…
– А-а-а! – протянул Свояк. – До меня дошло! Ты, что себя Действительно, гением считаешь!?
– А, что такого? – обиженно спросил Дима. – По-твоему я на гения не тяну?
– Ну, как тебе сказать… – Дима живо представил хитрую ухмылку Свояка. – Тянешь, конечно… Но на такого ма-а-ленького, маленького!
– А еще подруга, называется! – фыркнул Дима. – Нет, чтобы польстить товарищу!
Свояк засмеялся.
– Какой ты гений, Димуль? Вот «Мегазоид» – тот гений…
Настоящий мужчина! Гениев вообще единицы.
– Не правда, – попытался возразить Дима.
– А по-твоему гениев кругом пруд-пруди!? – спросил Свояк. – Фигня!
– Конечно, фигня, – согласился Дима и добавил таинственным шепотом. – Понимаешь, девочка моя… Дело в том… Что… Нас нет! – после чего положил трубку.
– Д-а-а… – протянул Дима. – Со Своячком прокол вышел. Ну…
Будем искать!
Дима еще раз пристально посмотрел на монитор, читая недавно сделанную им запись в дневнике, покачал головой и курсором затер написанное. «Но в чем-то ты прав, Свояк! – тоскливо подумал он. – С женщинами мне всегда не везло. Хоть ты и гений, а по этой части у тебя полный абзац»!
В колонках акустической системы «компа» прозвучал мелодичный гонг и компьютер сказал Диминым голосом: «Внимание! На сервер поступил запрос»!
Дима, оттолкнулся ногой и его кожаное кресло на колесиках отъехало к соседнему монитору. На экране светилась надпись: ВВЕДИТЕ ИМЯ ДЛЯ ОТВЕТА
Дима усмехнулся и одним пальцем набрал на клавиатуре большими буквами: МЕГАЗОИД
Глава четвертая
в которой деньги решают далеко не все.
– Вы слушаете радио «Модерн». Передаем нашу постоянную рубрику «Гинекологи у микрофона», которую, как всегда, ведет секс-символ современности и кумир молодежи – Дмитрий Нагиев… – и какой-то человек, надо понимать, этот самый секс-символ,
где-то в туманных далях радиоэфира запричитал высоким педерастическим голосом под музыку Энио Морикони. – И Федора не ведал горя, пока чистой была и опрятной… Но забыла Федора про мыло, про шампунь, что зовут «Хед энд Шелдерс»… – далее, кумир молодежи, подвывая, поведал своим слушателям, о пользе водных процедур и несомненной ценности такого предмета, как мочалка.Женя Корнецкая застонала.
– Давай, Женечка, давай! – просипел Корнецкий.
– Ублюдок, – подумала Женя, чувствуя, как он все сильнее вгоняет в нее предмет своей мужской «гордости».
Женя лежала на хлюпающем в такт частым ритмичным движениям мужа водяном матрасе и старалась не думать о том, что сейчас с ней делает ее законный обладатель. Она прислушивалась к голосу из радиоприемника и спрашивала себя, почему Корнецкий всегда любит трахаться только под эту радиостанцию.
– Давай, Женечка, давай… Ну!
«Что, ну? Что, ну? – думала Женя. – Кролик несчастный». – Она всегда, испытывала невыносимое унижение, лежа вот так, в позе перевернутой на спину лягушки, наверное, потому, что ощущала себя беспомощной.
– Женя. Женя, Женя, – захныкал ее муж, двигаясь все быстрее и быстрее.
«Сейчас кончит», – с полным безразличием подумала она. И оказалась права, чувствуя, как что-то теплое, тоненькой слабой струйкой оросило ее изнутри.
Водяной матрас перестал колыхаться, Корнецкий выдохнул, и обессиленный упал на Женю, уткнувшись лицом в ее плечо. Женя почувствовала на ключице его колючую щетину.
– Хоть бы побрился, мерзавец, – еле слышно прошептала она.
– Что, Женечка? – проскулил Корнецкий, все еще тяжело дыша.
– Ничего, милый, – сказала Женя и, повернув голову, посмотрела на часы у кровати. – Коленька, ты, самый лучший.
«Так и есть, – меж тем, подумала она, глядя на часы. – Тебя как всегда, хватило ровно на одну минуту семнадцать секунд непрерывного траха. Не считая получасовых мучений на пристраивание твоего чахлого аппарата»…
Где-то под кроватью запищал зуммер сотового телефона.
– Черт, – выругался Корнецкий, и соскользнув со своей жены перекатился к краю кровати. Кровать снова заколыхалась. Женя облегченно сдвинула ноги, чувствуя неудовлетворенную тяжесть внизу живота, и поспешно натянула на себя шелковую простыню.
Корнецкий, свесившись с кровати, чертыхаясь, рылся в ворохе беспорядочно сброшенной одежды, пытаясь найти пищащий радиотелефон.
Наконец трубка была найдена. Он нажал клавишу и откинулся назад одной рукой прижимая трубку к уху, а другой с наслаждением массируя свое хозяйство. Женя почувствовала невыносимое отвращение и отвернулась.
– Да, – услышала она за своей спиной. – Корнецкий. – Чего? Вы что там с ума посходили? В баню его сейчас же! И девочек… Чего?
Семьянин? Я не знаю такого семьянина, который бы от наших девочек отказался! Я… Федя, я не знаю и знать ничего не хочу! Корми его лобстерами, ананасами, ублажай, как хочешь, хоть сам под него ложись меня не волнует. Но контракт этот мне нужен как воздух! Я сказал – все! – Корнецкий выключил телефон. – Задолбали! – сказал он. Кровать колыхнулась и Женя почувствовала через простыню, как муж грубо лапает ее ягодицы.